Однако грозные хорьки оказались чужды «понятиям» и, оглоушив бабулю, незамедлительно отметелили вмешавшихся хулиганов с крайне высокой степенью профессионализма.

Вилли не видел, куда и как унесли (увели, поволокли, покатили по мостовой?) мою бабушку. К этому моменту он уже час валялся в отключке.

— Что ж, благодарю за содействие, джентльмены, — сухо кивнул месье Ренар, выставив перед побитым главой преступной группировки бутылку виски и пачку крепкого табака.

— Любой бандит на нашем месте поступил бы так же, сэр.

Мы одновременно отсалютовали «павшим» героям и покинули дом.

— Что будем делать?

— Ждать, — вздохнул мой наставник, хотя на скулах его от раздражения играли желваки. — Сейчас мы можем только ждать. Скорее всего, они попытаются с нами связаться через ту же газету.

— Они же… они не причинят ей вреда?

— Твоя бабушка, конечно, замечательная во всех смыслах женщина, но не она их цель. Она приманка, на которую, по их мнению, должен клюнуть «предатель», знающий тайну их шифра.

— Разве они не должны были подозревать друг друга?

— О нет. Это маловероятно, — покачал головой мой рыжий учитель. — В этом деле замешаны несколько хорьков, о двух из них мы знаем. Я склонен предположить, что все они из одного помёта, а братья не сдают друг друга. По крайней мере, в животном мире.

Он поднял руку с тростью вверх, призывая показавшийся в конце улицы кеб.

Пока мы добирались домой и дожидались вечерней прессы, я, как вы понимаете, провёл несколько очень нервных часов. Мне трудно было бы описать свои чувства и эмоции в это время. Но давайте попробуем. Во-первых…

Я глубоко и искренне ненавидел месье Ренара за то, что он указал адрес моей бабули, подставив её под удар.

Я вольно или невольно бесился от храбрости Большого Вилли, пусть из криминальных понятий, но всё же вступившегося за мою бабушку.

Я испытывал дикое раздражение ко всему Скотленд-Ярду и к мистеру Хаггерту в частности, так как именно из-за проблем его безопасности мы вообще влезли в это дело.

Я злился на старого дворецкого, потому что он до сих пор не обучил меня драться так, чтобы побеждать в спарринге сразу трёх или больше профессионалов-боксёров из «близких к природе» хорьков.

Я остановился в пересчёте виновных, только когда понял, что ищу хоть какую-то вину для малышки Кристи и, самое главное, абсолютно не вижу в этом списке места для себя…

— Человеку легче всего простить или обвинить именно себя любимого, — вслух вспомнил я чьи-то слова. — И то и другое очень несложно, но сначала всегда нужно обвинить. А уж потом найти основания для того, чтобы простить себя, уже дело техники.

— Извинения приняты, мой мальчик, — из дальнего угла комнаты откликнулся Лис.

Это у него называется отвечать на неозвученный вопрос. Ну и ладно.

— Ты не мог бы захватить газеты, их, кажется, уже принесли.

Я пулей метнулся в прихожую, опережая величаво ступающего Шарля, и, распахнув дверь, забрал с порога три свежие вечерние газеты. Кажется, мне удалось просмотреть их все за четверть секунды.

— Есть, сэр! В колонке объявлений! Они ищут нас, сэр!

— Приятно хоть иногда быть правым, — задумчиво почесал за левым ухом мой учитель. — Майкл, ты же знаешь шифр, прочти, что они там понаписали?

Я не сразу понял, что это значит, и, скорее догадываясь, чем читая, перевёл:

— «Кафе Луи, десять часов».

— Браво, — без улыбки подтвердил месье Ренар. — Всё правильно, данный шифр хорош ещё и тем, что пробуждает фантазию. То есть жутко пунктуальные немцы его бы не разгадали. Что ж, вот и определились наши планы на вечер.

— Я готов хоть сейчас!

— Время нам указали, а спешка недостойна джентльмена. За час до полуночи я прошу тебя быть в полной боевой готовности. Бери свою дубинку, подключи к обуви самую мощную батарею и, главное, не забудь поужинать. Кто знает, когда и где мы будем вкушать следующую пищу? Быть может, с ангелами на небесах.

— Пресвятой электрод, я не так религиозен, сэр.

— А вот я очень! Когда мне это надо, — вовремя поправился он. — Мы должны накрыть всю банду сразу. Будь добр, позови Шарля, мне надо отправить пару-тройку телеграмм.

Я крикнул дворецкому, а потом рванулся вниз, в лабораторию, буквально не касаясь ногами пола, воспарив на крыльях счастья. Если злодеи назначают вам место встречи, то вряд ли для того, чтобы просто вручить там голову бабушки в коробке. Для этого легче воспользоваться курьерской службой.

Значит, скорее всего, они намерены с нами поторговаться, выбив для себя «имя предателя» и максимальные дивиденды. А главной задачей рыжего рыцаря и его оруженосца конечно же станет спасение прекрасной принцессы на восьмом десятке с трубкой в жёлтых зубах и убийственным алкогольным перегаром. На тот момент я был свято уверен: бабуля стоит свеч!

— Ну что ж, держитесь, — неизвестно кому пообещал я, перебирая компактные батареи и проводки. — Это будет просто бомба-а!

Если уж совсем честно, то превращать себя в бомбу, способную в любой момент разнести всё вокруг, я, разумеется, не собирался. С чего бы и зачем? Спасти бабушку, чтобы у неё был повод нализаться виски на похоронах единственного и хоть как-то иногда, порой даже любимого внука?! Не-не-не, мне оно сейчас совершенно ничем не улыбается…

А ровно в девять пятьдесят вечера у нашего порога уже стоял новенький, пахнущий краской и свежей кожей кеб, с водительского места которого скалил белоснежные зубы рыжий донской жеребец.

— Ай да Лисицын! Ай да сукин сын, друг сердечный! Вот уж удружил так удружил. Ось глянь, шо твои в Скотленд-Ярде подарили! Новёхонький, тока с завода, ещё муха не сидела. А ходит как? Плывёт, а не ходит, аж слёзы наворачиваются…

Месье Ренар обнял всхлипывающего коня, они похлопали друг друга по плечам, и мы открыли дверцу кеба.

— Куда едем-то, братцы?

— Тут рядышком, два квартала до пекарни Луи.

— Га, тот, шо птиц травил? Знаем. Доставим в наилучшем виде, как хрустальные вазы! Пристегнитесь тока.

Садясь в новенькую паровую машину, устраиваясь на скрипучих кожаных сиденьях, я тихо вздохнул про себя и попытался закрыть ладонями уши. Не спасло. Так или иначе мне пришлось слушать долгое и распевное

Как вы, наверное, уже догадались, песня длинная, сюжет короткий.

Ну типа жена узнала кольцо, оно, видимо, было каким-то особенным и оригинальным, что не спутаешь ни с каким другим. Хоронить некому, он погиб в бою, как я понял, со всем отрядом, иначе друзья всё-таки хоть как-то да закопали бы. А так, если ворон принёс его отрубленную руку, значит, гадать о том, жив ли её обладатель, не приходится. Хотя жена ждёт его, но он не вернётся.

К своему немалому изумлению, когда мы добрались до места, в глазах моего наставника стояли слёзы. Настоящие. Ничего не понимаю…

— Прибыли, братики! Вылезайте уже.

— Сколько с нас?

— Один пенс на счастье, — запрокинув голову, хохотнул Фрэнсис. — Ей-же-ей, что с вас взять? Ну, может, когда ещё пивом угостите под ростовскую тараньку?

Лис рассмеялся в ответ и, пошарив в карманах, подбросил вверх сияющий новенький пенс, словно только что отчеканенный Её Величества монетным двором. Монета тут же исчезла в казачьей шапке рыжего жеребца.

— Вас ждать или как?

— Мм… не знаю даже. Возможно, мы уложимся в час, а может, придётся постоять два-три-четыре.

— Да без проблем, брат Лисицын! Если что, шумни!