В этот момент что-то мелькнуло, и морда собаки, нависавшая над Оквальдом исчезла. Он поднялся, пытаясь сообразить, что происходит. Гигантские собаки, забыв о людях, с воем и рычанием дрались с мелькавшими словно серо-жёлтые тени огромными котами. Это были вампирские чиалы, а вслед за ними к месту боя мчались несколько десятков вампирских всадников.

Чиалы с рычанием метались меж неуклюжих собачьих туш, полосуя их когтистыми лапами. Несмотря на быстроту, один из чиалов попался — здоровенный пёс схватил его за загривок и резким рывком встряхнул, ломая шею кота. На пса тут же набросились два чиала, и во все стороны полетели клочья окровавленной шерсти. Гигантский пёс умудрился ударом лапы ранить ещё одного вёрткого противника, но вскоре получил когтями по морде. Лишённый глаза, пёс взревел, его атаки замедлились, и чиалы прикончили его без особого труда. Оквальд не стал вмешиваться в драку животных и отошёл в сторону. По уму надо было бы поискать брошенный посох, но возобновлять знакомство с пустынными псами ему не хотелось. Поискать можно и позже, когда вампиры и их чиалы разделаются с собаками.

Вампиры вступили в бой, попрыгав с лошадей — кони, хоть и были боевыми, явно не желали приближаться к здоровенным псам. Замелькали мечи, несколько псов, сдерживаемых чиалами, превратились в изрубленные туши. Оставшиеся псы, огрызаясь и рыча, отступили. Оквальд осмотрел поле боя — здесь валялось около полутора десятков здоровенных собачьих туш. Слишком большая цена за жизни двух архимагов. Морщась от боли в груди, куда его ударила когтистая лапа, Оквальд принялся искать посох. Подняв посох, он увидел, как один из вампиров резким взмахом отсёк голову мёртвого Никола, а другой сделал то же самое с трупом Магнуса.

— Хиваши теперь не смогут поднять их, — по-ситгарски сказал старший отряда, заметив, как посуровело лицо мага. — Теперь — нет.

Оквальд вспомнил, что вампиры поступают так даже со своими мертвецами, и проглотил ругательства.

— Иди к своим, — вампир махнул рукой куда-то в центр схватки. — Маги сдержали хивашских шаманов, но наши дела плохи. Хиваши попросту слишком много. Не знаю, на что надеялись ваши командиры и мастер Кенн. Ещё немного, и нас сомнут.

Оквальд бросил прощальный взгляд на тела боевых товарищей и заковылял туда, где реял штандарт графа Керсона, по пути оценивая обстановку. Мастер-маг, хотя и не являлся тактиком и стратегом, прекрасно понимал, что дела объединённых ситгарских и веирского полков плохи, несмотря на то, что левый фланг хиваши был разбит. Хиваши, лишённые магической поддержки шаманов и колдуний, просто бросили все силы на противника. Как понял Оквальд, сводный отряд магов, в свою очередь связанный борьбой с хивашским колдовством, не смог оказать поддержки своим войскам. Теперь хиваши медленно, но верно окружали ситгарцев и вампиров, бросая в бой свежих воинов и позволяя уставшим отдохнуть в тылу.

Оквальд добрался до шатра графа Керсона, чувствуя себя неимоверно уставшим. После работы «живцом», магического боя, гибели товарищей и схватки с здоровенными хивашскими собаками он был морально и физически опустошён. Словно этого было мало, он увидел графа Керсона, орущего на архиепископа Одборгского, как на последнего рекрута. Что же тут произошло, если военный позволяет себе такие выражения в адрес высшего церковного деятеля?

— Слышать не желаю! — орал граф. — Где твоё божье копьё, церковник? Я согласился на эту авантюру после ваших с магом уверений. Маг держит слово — шаманов не видно и не слышно. А что ты сделал со своими толстопузыми монахами?

— Да как ты смеешь, граф?!! — в ярости кричал в ответ архиепископ. — Ты помнишь, с кем говоришь?

— Конечно помню! С человеком, из-за которого сейчас гибнут мои парни. Они ждут поддержки Единого, которую ты обещал. Где она?

— Боевые клирики обращаются к Единому, — сбавил тон архиепископ. — Он услышит наши молитвы и даст нам силу.

— Тьфу! — смачно харкнул граф под ноги церковнику. — Я иду в бой. А ты молись. И помни — наша кровь на твоих руках.

Граф Керсон запрыгнул в седло и, пришпорив коня, помчался туда, где шла жестокая сеча. Штаб графа в полном составе последовал за командиром — знаменосец со штандартом, вестовые, несколько сотников и даже маги, обеспечивающие передачу сигналов. Около шатра остались только Оквальд, архиепископ Одборгский, пара десятков растерянных боевых клириков и несколько тяжело раненых воинов, отошедших в тыл.

— Что происходит? — спросил Оквальд, уже зная ответ.

— Единый не слышит нас, — с окаменевшим лицом произнёс архиепископ. — Мы рассчитывали, что воины и маги сдержат хиваши, а святой огонь нанесёт им ужасный урон. Маги сцепились с хивашскими колдунами, воины гибнут, а мы… мы бессильны.

Оквальд посмотрел на архиепископа, в глазах которого стояли слёзы, и промолчал. Все жестокие слова, которые он мог бы сказать, уже были сказаны графом. Да и не вина Одборга, что Единый не желает помочь своим монахам.

— Молитесь, ваше святейшество, — развёл он руками. — Быть может Единый услышит вас до того, как падёт наш последний воин. Если не возражаете, я возьму коня кого-нибудь из ваших святых отцов.

Архиепископ убито кивнул. Мастер Оквальд залез в седло, посмотрел туда, где под руководством гроссмейстера Адельядо команда магов создавала заклятья и антизаклятья, и решил, что сейчас он им не помощник. Магические силы его закончились, а меч держать он ещё может. Значит, в бой.

Оквальд не успел проехать и половины расстояния до арьергарда ситгарцев, когда ситуация внезапно изменилась. На левом фланге, уже почти смятом хивашскими атаками, возникла непонятная суета. Хивашские всадники, только что азартно рубившиеся, вдруг начали выходить из боя. А затем и напор в центре ослаб. Прошло ещё несколько минут, и бой совсем прекратился. Хиваши отошли, оборонявшиеся ситгарцы и веирцы получили неожиданную передышку. Оквальд придержал коня, пытаясь разобраться, что там происходит. А когда понял, самые грязные ругательства сорвались с его уст. Теперь стало понятно, почему клятые хиваши начали отступать — на помощь им подоспели толпы мертвяков. Действительно, зачем тратить силы живых, если есть поднятые мёртвые?

Оквальд попытался прикинуть численность пришедшей пустынникам подмоги. Насколько позволяли сумерки, он видел нескончаемые ряды мертвяков, вооружённых самым разнообразным оружием. Орда зомби целеустремлённо двигалась к месту схватки, и Оквальд подумал, что теперь самое время трубить отступление. Хивашские всадники разорвали контакт, значит, у ситгарцев и веирцев будет время для перестроения и организованного отступления. А мертвяки медленные — они попросту не успеют угнаться за конными. Но почему же граф Керсон не даёт приказа? Или его убили?

Под гнусавый рёв горнов и суматошные крики сотников хиваши начали отступать — сначала организованно и постепенно, а затем всё быстрее и беспорядочнее. Что происходит? Оквальд изумлённо выпучил глаз, когда понял, что орда зомби вместо помощи пустынникам, напала на них. Вот это да! Хиваши оказались зажатыми с трёх сторон — перед ними объединённые силы ситгарцев и веирцев, слева — отравленные магические смерчи, а справа — войско неживых.

Приглядевшись, Оквальд обнаружил, что пришедшие поднятые были давно погибшими воинами. Среди зомби были не только люди в сгнивших шлемах и кольчугах, но и странные тела, напоминавшие полуразложившихся медведей — и те, и другие были вооружены копьями, топорами и ржавыми мечами. Многоногие трупы, напоминающие пауков, разбегались и прыгали в гущу построений хиваши, разрывая на части людей. Над толпами мертвецов то и дело взлетали скелеты то ли драконов, то ли виверн и пикировали, сминая хивашских всадников вместе с лошадьми.

Мастер-маг нашёл взглядом штандарт с красным львом. Тот качнулся, затем в небо взвились два световых красных шара. Граф остановил свои полки. Он с ума сошёл? Почему он не атакует бегущих хиваши? Впрочем, Оквальд тут же нашёл ответ на свой вопрос. Граф попросту не желает рисковать своими людьми, ведь они непременно столкнутся с армией зомби, когда хиваши отступят достаточно далеко. А зомби издревле славятся тем, что нападают на всех живых без разбора. Так пусть лучше неожиданный союзник продолжит битву с хиваши.