Я ничего не успел ни сделать, ни сказать. Она сама, честное слово, сама…

Игла вылетела из дубинки, стоило этой милой дурочке коснуться кнопки «пуск» и вмиг получить облегчённый заряд прямо в нос!

Пришлось опуститься на колени и первым делом вознести благодарственную молитву:

— Спасибо тебе, пресвятой Ньютон-шестикрылый, и пророкам твоим Вольту и Амперу, а также физике, химии и божественному электричеству! Ныне и присно, верую, знаю, изобретаю! Аминь…

После чего я подошёл к распростёртому телу девочки, вытащил из её прелестного носика две иголки и очень деликатно похлопал по щекам. К чести Кристи, она почти сразу пришла в себя. Её голубые глаза были полны не боли и слёз, а скорее искреннего изумления.

— Слушай, а твоя штука, получается, работает, — выдала она, как только я помог ей встать на ноги. — И дерётся крепко, и знаешь, даже бодрит!

— Электрическая дубинка ещё находится на стадии экспериментальных доработок, — сурово объяснил я. — Поэтому тут ничего нельзя хватать голыми руками.

— Торжественно обещаю. — Маленькая француженка приложила ладошку к сердцу и очень серьёзно кивнула. — А когда мы пойдём её испытывать? Можно у твоей бабушки? Я так давно не видела парней Большого Вилли.

— Я думал, ты с ним задружилась.

— Ну-у, иногда я сплошь полна сюрпризов и подвержена перепадам настроения. А с такой вырубающей штукой, — она грозно сдвинула бровки, — можешь называть меня Безе Де Ла Мор — Поцелуй Смерти!

— Круть, — согласился я, имечко действительно впечатляло. — Но пока нам, наверное, надо подняться наверх. Учитель меня уже ждёт.

— А-а, месье Ренье с моим дядюшкой обсуждают его сумасшествие. Твоего наставника, конечно, не дяди. Кажется, они склоняются к варианту лисьего бешенства.

— Это как?

— Пошли посмотрим, — уверенно взяла меня под руку пылкая Кристи.

Что ж, я даже фартук снять не успел, мы так и потопали по лестнице, как маленькая семейная пара. А в гостиной действительно разгорался нешуточный спор…

— Нет, старина, нет! Если я просто буду бегать по улицам голый, с ошибками декламируя Горация, меня не заберут в психушку. Британский джентльмен вправе ходить в чём угодно, хоть в павлиньих перьях и с кастрюлей овсянки на голове, главное, чтоб он чтил королеву!

— Ну так… не чтите её, месье.

— Тогда меня заберут в тюрьму, а не в больницу. Нет, Шарль, нужно нечто совершенно беспроигрышное. Может, мне стащить шлем с констебля и нагадить в него прямо в присутствии владельца?

— Чревато, месье.

— Пожалуй, да. Это слишком радикально, да и полисмен может обидеться, ещё слёз мне не хватало.

— Месье, а почему бы вам просто не потребовать свидания с больным Уореном? Возможно, клиника охотно пойдёт вам навстречу.

— Можно. Но скучно.

В этом был весь Лис. Его не интересовали лёгкие пути, когда проблем не было, он создавал их сам на пустом месте, а потом с наслаждением бросался разгребать нагромождённые им же завалы.

Иногда мне даже казалось, что если он чего и боится, так это скуки.

Возможно, даже за меня он вступился тогда лишь потому, что давненько не было никаких интересных задачек от Скотленд-Ярда. Типа а спасу-ка я вон того мальчика, всё равно сегодня больше заняться нечем.

— Сэр, — осторожно вставил я, когда взрослые выдохлись, — а что такое лисье бешенство?

— В Средние века лисы, хорьки, крысы и прочие часто переносили самые разные болезни. — Вспомнив о своих обязанностях наставника, месье Ренар выпрямился, нацепил пенсне и принял подобающую позу, облокотившись плечом о книжный шкаф. — Впоследствии учёные и врачи смогли выделить именно лисье бешенство, поражающее лис, енотов и порой даже бродячих собак. Симптомы — повышенная температура тела, неконтролируемая агрессия, пена на губах, блуждающий взгляд и навязчивый поиск контакта с человеком. Палкой не прогонишь! А разок укусит до крови, и всё… следующий шаг — кладбище.

— Жутковато…

— Да, и мне это нравится! — загорелся Лис, сверкая очами.

— Кстати, симулируется на раз, даже я смогла бы. — Маленькая Кристи сделала страшное лицо, свела глаза к переносице, скрючила пальцы, вывалила язык набок и прохрипела: — Я жутко-о больная-а лиса-а, бойтесь меня, всех покусаю-у и съем, ам-ням-ням!

— Месье, позвольте напомнить, бешеных животных пристреливают, а не лечат.

— Только в том случае, если они не джентльмены, — уверенно парировал мой учитель. — Друзья мои, вам придётся не только мне подыграть, но и переиграть! Моя цель — больница «Чаринг-Кросс», а не кладбище домашних животных.

Я хотел напомнить всем, что в наше просвещённое время бешенство отнюдь не считается психическим заболеванием. Ещё в тысяча восемьсот восемьдесят пятом году великий художник Луи Пастер, оставивший кисть и краски, дабы посвятить свою жизнь науке, получил вакцину против бешенства. Она была успешно использована на людях. Нельзя откатывать медицинские достижения назад. Но кому тут нужно моё мнение? Оно было скучным и неинтересным…

В отличие от меня и сам месье Ренар, и всё, что он ни затеял бы, принималось на ура, Лис умел увлечь окружающих.

Наверное, поэтому все переглянулись и дружно кивнули.

После распределения ролей и тщательного обсуждения образа каждого действующего лица мы в произвольной форме обсуждали текст, пару раз отрепетировали, а потом мой наставник дал отмашку третьему звонку. Как говорится, начался «театр рыжего демона»!

И должен признать, мы тоже сделали всё, чтобы этот разовый спектакль прошёл под аплодисменты со стороны полностью погрузившегося в тему зрительного зала. Начал же представление ваш покорный слуга…

— Констебль! — Я выбежал из дома, свернул налево и схватил за рукав первого же полисмена у Тауэрского моста. — Умоляю, помогите!

— Что случилось, мальчик?

— Моему учителю, месье Ренару из Скотленд-Ярда, нужна помощь. Его укусила дикая лиса! Счёт идёт на минуты, если не на секунды! Вы ведь знаете, что такое лисье бешенство?

— Нет, не знаю…

— Господь хранит вас и вашу психику. Но месье Ренару срочно нужен врач, свистите уже! Спасите Лондон и королеву! А я немножечко впаду в па-ни-ку-у…

Полисмен опомнился и нервно поднёс свисток к губам. Прозвучала тревожная трель, а минут через пять четверо констеблей в кебе летели к нашему дому. Мне можно было не спешить, дальше свои роли должны были отыграть лысый дворецкий и его неугомонная племянница.

Должен признать, они справились со своей задачей на высочайшем уровне шекспировского театра «Глобус». В отличие от моей скромной персоны, этим двоим удалось завладеть вниманием сразу половины квартала. Как они старались, как орали…

Когда я пробился через небольшую плотную толпу зевак, связанного простынями Лиса как раз выводили из дома. Он хрипел, клацал зубами, плевался, фыркал и выл, запрокидывая голову.

— Какой ужас, какой ужас! — в тон ему вторила маленькая актриса из Лиона, заламывая руки. — Он же выздоровеет, правда? Сейчас врачи лечат все болезни, даже сумасшествие. Не делайте ему больно, констебли, он же всё-таки джентльмен!

— Сообщите инспектору… Хаггерту. — В дверях показался шатающийся дворецкий, «окровавленный» с ног до головы. — Он должен знать, что я… я ни в чём не виню своего хозяина. Месье Ренье, он — жертва обстоятельств…

— Будьте с ним ласковы! — кричала маленькая Кристи вслед отъезжающему кебу.

Судя по грохоту, ругани и воплям, там, внутри, шла нешуточная борьба, на повороте один полисмен даже вылетел через дверцу, кубарем катясь по мосту.

Правда, потом он бегом нагнал кеб и, ругаясь с гнедым возницей, на ходу запрыгнул внутрь. Отчаянной храбрости мужчина, уважаю таких. Настоящий англичанин — мозга нет, но чувство долга компенсирует всё!

— Как прошло? — тихо спросил я, поднимаясь на крыльцо к Кристи.

— Как по маслу, — задумчиво протянула она, в её детском голосе почему-то звучала горечь.