— Нормально. Пришлось пожертвовать хорошим бездушным, чтобы маг на воротах не заподозрил меня. Вели принести мне хорошей еды, на постоялом дворе кормёжка была такая, что даже последняя свинья отказалась бы.

Перекусив, старшая сестра Ковена сделала несколько глотков вина и поднялась.

— Теперь веди меня к Гвинарду. Ты с ним всё обсудила?

— Да. Он в полном восторге и готов действовать.

— Отлично.

Женщины вышли из дома и, пройдя несколько кварталов, вскоре подошли к дому, ничем не отличавшемуся от соседних. Дверь им открыла древняя старуха — она впустила женщин, взяла драную корзину, заполненную разнообразной зеленью, и захромала в сторону рынка. Спустившись в глубокий подвал, сёстры Ковена вошли в просторную комнату, которую Тернлис организовала для мастера Гвинарда. Маг со смешной причёской был поглощён интересным занятием — он только что вскрыл грудную клетку живого бездушного, срастил края раны и теперь с любопытством изучал дело своих рук. Точнее, водной магии.

— Браво, мастер, — сказала Гилиан. — Даже Хозяйки не могут похвастаться такими талантами.

— Даже? — Гвинард скорчил презрительную физиономию. — Ваши Хозяйки — знатные мастерицы убивать.

— Но почему же? — возразила старшая сестра. — Мы ведь научились оживлять мёртвую плоть и даже превзошли учителей в этом искусстве.

— Вы просто заставляете мёртвую плоть повиноваться вашей воле, — мастер Гвинард стряхнул с рук воду, при помощи которой он наносил и залечивал раны. — Но в этой плоти уже нет искры настоящей жизни. Вы не сумеете сделать старца молодым — после вашей обработки оживший старик по-прежнему будет дряхлой развалиной — шевелящейся и даже говорящей.

— Мастер, давайте не будем спорить, — мягко улыбнулась Гилиан. — Вы владеете знанием, нам недоступным, мы — тем, что пока недоступно вам. Я для того и преодолела столь длинный и опасный путь, чтобы передать вам наши секреты. Взамен я жду, что вы поделитесь с нами своей мудростью. Объединив усилия, мы станем поистине бесконечно могущественными.

— Эк ты выражаешься, — удивился Гвинард. — Наверное, какую-нибудь школу для благородных закончила?

— Моё прошлое останется при мне, мастер Гвинард. Оно никому не интересно. Итак, вы готовы провести ритуал?

— Да. Я посмотрел на ваш артефакт. Очень удобный способ передачи информации.

— Мы им пользуемся для обучения новых сестёр. Это не просто удобно, но и быстро. За считанные минуты Ковен получает готовую колдунью, которой нет нужды тратить годы на изучение тайных наук.

— У меня почти нет сомнений, что вы предлагаете хорошую сделку. Почти, — он пристально посмотрел на Гилиан. — Мои знания, накопленные за десятки лет против секрета истинной некромагии. Я согласен, конечно. Но, ответь-ка мне, женщина, где гарантия, что мы с тобой не умрём во время сеанса?

— Гарантии нет. Но могу вас заверить, что я умирать не собираюсь. Стоя на пороге вечной молодости и великого могущества глупо погибать, вы не находите?

— Глупо, — согласился Гвинард. — Но всё же я предпочитаю подстраховаться. Я внёс изменения в заклятье. Погляди, и, если согласна, начнём.

Гилиан пробежалась глазами по тексту заклятья и пожала плечами.

— Вы устанавливаете между нами неразрывную связь на время действия заклятья? То есть, если я умру, умрёте и вы?

— И наоборот, — кивнул Гвинард.

— Согласна, — не колеблясь, ответила старшая сестра. — Как я уже сказала, я уверена в успехе.

— Тогда, приступим. Девка, веди сюда двух свежих бездушных.

Тернлис ничем не показала, что её покоробило такое грубое обращение и послушно привела двух одержимых — мужчину и женщину. Гвинард при помощи водного лезвия вскрыл шейную артерию женщине, Гилиан полосанула по шее мужчине. Некоторое время бездушные ещё могли стоять, но вскоре силы их оставили, и они упали на плотно утоптанную землю. Маг и хивашка зачерпнули из двух луж крови по полной пригоршне и начали читать текст заклятья. Произнеся контрольное слово, они одновременно приложили руки к четырёхгранной костяной пирамиде. Зеленоватое мерцание окутало их фигуры — и Гвинард, и Гилиан задёргались от боли, но остались на ногах.

Тернлис отошла на несколько шагов — она не владела могуществом старшей сестры Ковена, и дух смерти мог запросто поглотить её. Она, слегка прищурившись, наблюдала за стариком-магом и размышляла, что будет, если план Гилиан не сработает. Получив тайное знание, Гвинард станет настолько могущественным, что перестанет нуждаться в помощи Ковена. А остановить его после ритуала в одиночку Тернлис не сможет — не те у неё магические силы. Остаётся надеяться, что Гилиан всё рассчитала.

Старшая сестра корчилась в пароксизмах боли, глаза её выкатились из орбит, а лицо страшно исказилось. Раскрытый рот мага застыл в беззвучном крике, лицо побагровело, а на висках вздулись вены. Тернлис с тревогой смотрела на Гилиан — выдержит ли она? Кто первый из них сдастся?

Ноги Гвинарда подкосились, он рухнул рядом с трупами бездушных, а на искажённом лице Гилиан появилась ужасная улыбка. Зеленоватое мерцание перестало терзать её и полностью перешло на мага. Гвинард коротко вскрикнул и затих. Только после этого Гилиан решилась отпустить костяную пирамиду и позволила себе потерять сознание.

Когда Гилиан пришла в себя, Тернлис уже давно колдовала над телом мага. Старшая сестра приподнялась и с удовлетворением смотрела на поверженного врага. Тело мага зашевелилось, и он открыл глаза.

— Что вы сделали со мной, твари? — тихо прошептал он посиневшими губами.

— Как ты правильно заметил, — ядовито усмехнулась Гилиан, — мы большие мастерицы убивать. Теперь ты мёртв, старик.

Гвинард сел и ощупал себя. На его лице, искажённом посмертной судорогой, появилось выражение удивления.

— Но как?

— Неужели ты действительно думал, что придуманная тобой дурацкая неразрывная связь защитит тебя? Я смерти не боюсь, потому что уже дважды отдавалась ей. И Великая Госпожа дважды возвращала меня в этот мир, чтобы я служила ей и дальше. А ты хотел победить ту, кого человек победить не в силах, за что и был наказан. Теперь ты принадлежишь ей и будешь делать всё, что я тебе прикажу. Вместе мы с тобой славно послужим делу Великой госпожи и зальём этот мир кровью. И начнём мы с Ситгара.

От непрерывной скачки кони были покрыты пеной. Дилль стёр себе внутренние поверхности бёдер до крови, но молча терпел боль — сейчас не время жаловаться. Тео, судя по его наморщенной физиономии, тоже приходилось несладко, и только Руди, похожий на гнома-переростка, казалось, не испытывал никаких трудностей.

Они отмахали за остаток дня лиг тридцать, и когда начало темнеть, устроились на ночлег. Как бы ни болело уставшее тело и как бы ни хотелось ему свалиться и уснуть, Дилль героически согласился нести первое дежурство. Когда его сменил Руди, Дилль уснул прямо там, где стоял. Ночь прошла спокойно, если не считать рёва какого-то хищника, бродившего неподалёку от бивака.

Наутро муки удесятирились. Ноги Дилля превратились в два постоянно болевших бревна. Он болтался в седле, не попадая в такт движению коня, и тот периодически недовольно косил глазом на неумелого всадника. Поэтому когда три всадника выехали из леса в широкое поле и увидели вдали конный разъезд ситгарцев, счастью Дилля не было предела.

Кавалеристы оказались частью роты фуражиров, устроивших большую облаву на лесное зверьё. Армии нужна была провизия, и фуражиры построили в этих дебрях временное пристанище, куда стаскивали добычу и где занимались засолкой мяса и шкур. Охотники обступили троицу, и все, как один, пялились на Тео, не очень-то слушая рассказ Руди о падении форта Ролин и наступлении тилисцев. Наконец старший отряда велел им ехать за ним, а остальным продолжать облаву.

Лейтенант, командир роты, прятался от дождя под бревенчатым навесом и подсчитывал количество заготовленной солонины. Увидев подъехавших пограничников, он отложил в сторону бумагу и с удивлением и опаской уставился на вампира. Тео, уже привыкший к подобному, закатил глаза к небу, но промолчал. Руди повторил рассказ и попросил послать гонцов в Арьен.