— Надо же, даже тебе, человеку, далёкому от магии, это понятно. А нашим магистрам…

— В монастырской библиотеке я читал про некромагическое воздействие, — сказал Герон. — Очень похоже на то, что ваши амулеты — это просто сильно уменьшенные копии некромаговских жезлов. Как по размерам, так и по действию.

— Наши отцы магии считают, что раз заклинание подчинения не отбирает разум и душу, то его корни не лежат в некромагии, — сказал Эрстан. — И никаких возражений слышать они не хотят. Да никто в академии уже и не возражает, после того, как мы с мастером Вальдени поспорили с гроссмейстером Адельядо.

— И за это тебе тоже вручили такой амулет? — догадался Дилль. — И теперь ты должен сопровождать драконоборцев, хочешь того или нет?

— Ага. Вручили. Не такой, как у вас — он на порядок сложнее, но тоже с заклинанием подчинения.

— Но ты же говорил, что это заклинание действует только если добровольно капнуть своей кровью на камень! — воскликнул Дилль. — Зачем же ты…

— В магической академии своя иерархия и собственные нерушимые законы, — туманно пояснил Эрстан. — К тому же, моё наказание кончится, как только Неонин будет освобождён от дракона. Гроссмейстер Адельядо весьма вспыльчив, но он — человек слова. Если сказал, что снимет, значит, снимет.

С этими словами маг достал из-за пазухи амулет на золотой цепочке. В отличие от амулетов драконоборцев, его «украшение» было выполнено в форме звезды, но с таким же кроваво-красным камнем в середине.

— Он позволяет управлять через твой амулет твоим организмом, Дилль, — сказал маг. — Захочу — заставлю тебя прыгать, захочу — остановлю сердце. Представляешь, какую власть над тобой и твоими товарищами мне дали?

Дилль с отвращением посмотрел на украшение мага — всё-таки очень неприятно сознавать, что являешься настоящим рабом любого, кому этот амулет подчиняется.

— Ладно ещё, что я не властолюбивый человек, — продолжал тем временем Эрстан, — видели бы вы, что творят в нашей академии другие со своими подопытными.

— Может, потому тебя и поставили старшим над драконоборцами, — сказал Дилль. — Выходит, твой главный магистр не такой уж и дурак, иначе до Неонина никто живым бы не добрался.

— Может оно и так, только мне от этого не легче. Мне, между прочим, вообще всякое насилие чуждо. Я же в академии сначала врачеванием занимался, а потом бытовиком был.

— Кем? — одновременно спросили Дилль и Герон.

— Бытовым магом. Моя специальность — заклинания создания кулинарных ароматических приправ, усиливающих вкус продуктов. А последние пять лет занимался перемещением вкусоароматических свойств.

— Что ты делал? — не понял Дилль.

— Делал так, чтобы твоя еда казалась вкуснее, чем есть на самом деле, — пояснил ему Эрстан. — А перемещение вкусоароматических свойств — это когда ты ешь кусок репы, а он пахнет жареным мясом.

— А-а, так это ты про «пахучки» говоришь, — протянул монах.

— Почему пахучки? — удивился маг.

— Так в народе это заклинание прозвали, — пояснил Герон. — Но запахом сыт не будешь. Короче, сплошной обман.

— Как это обман? — обиделся Эрстан. — Напротив, прямая забота о неимущих. У бедных людей нет денег, чтобы купить мясо, но они могут есть чёрствый хлеб со вкусом тушёной говядины. Или жевать какую-нибудь солёную краснопёрку, но со вкусом запечённого осетра.

— Хорошо ещё, что эти заклинания недешёвые, не то в кабаках подавали бы крысятину с ароматом жареной оленины, — хмыкнул Дилль. — Знаешь, Эрстан, ты не обижайся, но твои заклинания совсем не для простого народа. Чтобы поесть хлеба со вкусом говядины я должен купить заклинание «пахучку», то есть, как ты там его назвал… А оно в чародейских лавках ой какое недешёвое!

Маг вздохнул и опять приложился к кружке.

— Да, знаю. Когда-то магия была намного мощнее. Да и дешевле в обиходе. Вот и получается, что я, как и многие в академии, занимаюсь магией ради магии, а в обычной жизни моя работа мало пригодна.

— То есть, маги тоже не всё могут? А я-то думал, что маги всемогущи, — сказал Дилль.

— Я, как маг, не совсем бесполезен, однако возможности мои ограничены знаниями и, самое главное, ослабленным магическим фоном. Всемогущи! — фыркнул Эрстан. — А кто может всё? Даже самая могущественная сущность — Единый, и то не умеет всего, чего уж говорить о простых людях, хотя и наделённых даром управлять некоторым количеством магической энергии.

— Единый всё может, — твёрдо сказал Герон, — нужно лишь уметь его попросить.

— Ой, перестань, достопочтенный! — маг расхлябанно махнул рукой в сторону монаха — хорошо хоть не той, в которой была кружка. — Единый дух, конечно, многое может сделать, но не надо возводить его в абсолют.

— Ты бы всё-таки не путал сущность и дух, — заметил Герон. — Наши учёные богословы за такое уже все розги о твою спину изломали бы.

— Вот только не надо здесь разводить теологические споры. Какая разница, как называть то существо, которое мы же сами и создали? Важно только то, что оно есть. Так сказать, реальность, данная нам в ощущениях.

— Не создали, а лишь послужили инструментом в руках Высшего провидения, — поправил мага монах.

— Вопрос спорный! — Эрстан погрозил пальцем Герону. — Вы, монахи, можете считать произошедшее вмешательством неких высших сил, но на самом деле это было лишь плодом работы человеческой мысли. Ну и, конечно, самопожертвования высших мастеров.

— Казуистика! — горячо воскликнул Герон. — Ты подгоняешь факты под ложную теорию!

— Как раз-таки наоборот — это ваши богословы трактуют события так, чтобы удобнее было манипулировать!

Дилль переводил взгляд с одного на другого, постепенно теряя смысл беседы. Он никогда не увлекался ни магией (ввиду полного отсутствия талантов к ней), ни богослужением (считая монахов бездельниками и дармоедами). А потому сейчас не совсем понимал, о чём говорят эти двое. Нет, конечно Дилль в общих чертах знал историю происхождения Единого — как и любой житель цивилизованных стран, но те детали, в которых маг и монах не соглашались друг с другом, были ему непонятны.

К тому же, Дилль до этой минуты так и не увидел Тернлис, которая уже должна была спуститься. Может, она передумала? Тогда нужно уводить Герона, пока эти двое не сцепились всерьёз. А вдруг Тернлис не передумала уходить, а просто по какой-то причине задержалась? Дилль даже застонал — что делать-то? Может, сходить, проверить, пока его собеседники заняты друг другом?

Между тем маг и монах от словесного несогласия перешли уже к более весомым аргументам в споре.

— …ты же сам сказал, что твоя магия бесполезна!

— Думаешь, если я признался в ограниченности магии, значит, я бессилен? Хочешь, в жабу тебя превращу?

— Ну, попробуй! — Герон демонстративно закатал рукава рясы. — Но если не сумеешь, я тебе вот этим кулаком вколочу понимание в башку!

— Во-от! — Эрстан обвиняюще ткнул пальцем в сторону монаха. — Когда заканчиваются истинные доводы, в ход идёт голая сила.

— А как же тебя ещё вразумить, если ты очевидных вещей не понимаешь? — удивился Герон.

— Так, стоп! — Дилль поспешил вмешаться, пока они не передрались по-настоящему. — Я — человек далёкий от магии и церкви, поэтому никак в толк не возьму, о чём вы спорите.

— Чего тут непонятного? — продолжал кипятиться маг. — Он утверждает, что Единый может всё. А на самом деле это не так. Единый — могущественная сущность, этого никто не отрицает. Но во многом это могущество либо бесполезно, либо ограничено.

Дилль дёрнул за рукав начавшего подниматься монаха.

— Дай ему сказать, Герон. Продолжай, Эрстан.

— Вот, к примеру: никто не обладает такой убойной силой против демонов, как Единый. Так это, монах?

— Воистину, — кивнул Герон. — А также силён он против нечисти: упырей, вампиров, змееголовов всяких. И сила его частично передаётся нам, скромным служителям церкви…

— А теперь скажи, много ли ты видел в своей жизни демонов?

— Лично я — не видел. Но рассказывали о том, что сильны они неимоверно, и…