— Дорогуша, убери-ка меч, и я…

— Учтите, свою свободу я дорого продам! — воскликнула девушка, взмахнув мечом. Меч свистнул, рассекая воздух, и Дилль поймал себя на мысли, что девушка с этим оружием обращается куда лучше его самого.

— Погоди, Гунвальд, — он протиснулся между каршарцем и дверным косяком. — Простите моего неотёсанного друга, милая незнакомка, мы ни в коем случае не хотели вторгаться в вашу комнату. Просто мы искали свободный номер…

— Вы с драконоборцами или сами по себе? — прервала его девушка.

Голос её был слегка хрипловатым, что, впрочем, даже нравилось Диллю.

— Мы и есть драконоборцы, — Дилль куртуазно поклонился. — Позвольте представить моих друзей: Гунвальд, сын Ольола, — могучий северный воитель, непобедимый в рукопашной схватке и не ведающий страха. Герон — монах церкви Единого, гроза всяческой нечисти, владеющий топором как тот, кто изобрёл это оружие. И ваш покорный слуга, Диллитон Тригородский, драконоборец в третьем поколении, сразивший уже более десятка драконов.

Гунвальд явно хотел возмутиться столь наглым враньём насчёт десятка драконов и даже открыл рот, чтобы высказать рыжему обманщику всё, что он о нём думает, но девушка, нетерпеливо взмахнув мечом, произнесла:

— Да заходите же быстрее и закройте за собой дверь, пока ваш маг сюда не нагрянул.

Уловив в её голосе тревожные нотки, друзья послушно вошли внутрь и плотно затворили за собой дверь. Дилль осмотрел засов, вывороченный из косяка «с мясом» и покачал головой — а ведь Гунвальд даже не напрягался и всего лишь легонько толкнул дверь.

— Сломал засов — теперь сам сторожи, — хмыкнул Герон. Каршарец вздохнул и опёрся спиной о дверь.

— Значит, вы тоже из числа самоубийц? — переспросила незнакомка, убедившись, что каршарец своим могучим телом прикрывает вход.

— Разве мы похожи на самоубийц? — возмутился Дилль.

— Похожи, похожи, — проворчала девушка, опуская остриё меча до уровня пояса. — Я-то знаю — сама была в первом отряде. И больше не хочу попасть в драконоборцы. Надеюсь, вы не сдадите меня своему магу?

— Ты хочешь сказать, что воевала против неонинского дракона? — изумился Дилль — в его голове хрупкая девушка никак не увязывалась с огромной огнедышащей ящерицей.

— Как же ты уцелела? — спросил Герон.

— А он вправду из Великих? — это от двери подал голос каршарец.

Незнакомка вздохнула:

— Вы так и не ответили, скажете обо мне магу или нет.

Все трое принялись уверять девушку, что даже под пытками не скажут Эрстану о её присутствии в гостинице.

— А ему и не надо вас пытать, — усмехнулась она. — Вашему магу достаточно пожелать, и вы всё сами расскажете. Ну, да ладно, надеюсь, до отбоя он вас ни о чём не спросит, а ночью я уеду отсюда.

Девушка ловко спрятала меч в ножны (Дилль лишний раз убедился, что она не впервые держит оружие в руках), села на кровать и представилась:

— Меня зовут Тернлис Мироана, что на беатийском означает Тернлис Кровавая. Обычно кровопускание я делаю с помощью меча, но при близком знакомстве могу пустить в ход и нож.

Диллю что-то совсем расхотелось знакомиться поближе с этой симпатичной, фигуристой, но опасной девушкой. Герону, судя по его вытянувшейся физиономии — тоже. А вот каршарцу, кажется, было наплевать на прозвища — он откровенно пялился на неё, несомненно мысленно раздевая её и проделывая с ней всяческие любопытные вещи. Тернлис, заметив его похотливый взгляд, вновь вынула меч и демонстративно положила себе на колени.

— Я была в первом отряде драконоборцев. Похоже, в живых из всего отряда остались только несколько дезертиров — те, кто сбежал ещё до подступов к Неонину, да я.

— А ты, значит, не сбежала? — уточнил Герон.

— Да, у меня ума не хватило ещё по пути бросить это дурацкое занятие. Но уж больно хороша была обещанная награда. Я и ещё шестеро моих друзей, кто зарабатывал на жизнь наёмничеством, едва прослышав о вознаграждении за уничтожение дракона, не сговариваясь, подались в драконоборцы. А что, разве плохо получить кучу денег и возможность поселиться в столице Ситгара? Какому наёмнику и когда выпадал такой удачный шанс?

— Рисборну Криворукому выпадал, — сказал Гунвальд. — Он был вождём хирда и как-то захватил небольшой городишко на южной границе Каршара с Ирифом. Он там навёл такой порядок, что жители соседних городов сами попросили Рисборна принять их под его защиту. И не успел герцог Ирифский опомниться, как лишился половины своих городов. А на границе Каршара появилось новое государство, которое теперь знают, как Рисборн.

— Тоже мне — государство, — фыркнула Тернлис. — Десяток городишек и дикий народ, который вместо земли пшеницу растит на скалах, а также жрёт тухлую рыбу и хлещет вонючее пиво.

— Скажи-ка об этом рисборнцам — мигом головы лишишься, — Гунвальд усмехнулся, но Диллю показалось, что в глазах каршарца мелькнули злые искры. Похоже, ему не понравилось, как Тернлис отозвалась о северной земле и её обитателях.

— И не подумаю — мне жить ещё не надоело. По этой же причине я не стремлюсь вновь оказаться в драконоборцах.

— Слушай, Тернлис, а какой он, дракон? — спросил Дилль. — Он и вправду…

— Огромный, — закончила за него девушка. — Одна только голова этого чудовища размером с эту комнату.

Дилль обвёл глазами бревенчатые стены комнаты, и ему ощутимо поплохело. Если это только голова, то какой же величины должен быть весь дракон?

— А сам он здоровенный, чёрный и страшный. Я, как увидела это чудовище, сразу поняла, почему раньше Гариаль был великой империей, сломившей хребет даже самим некромагам, до этого покоривших половину цивилизованного мира. Любой станет великим, если у него в армии будут такие драконы. Представьте себе, что эта махина не просто быстро двигается, но ещё и выдыхает огонь…

— На какое расстояние? — спросил Дилль.

— А? — девушка сбилась с рассказа. — Ну-у, где-то шагов на десять. Или двадцать.

— Десять или двадцать — это большая разница. А, может, тридцать? Точнее сказать не можешь? — продолжал приставать с расспросами Дилль.

Тернлис рассердилась.

— Слушай, умник, мне было не до замеров расстояния огненного выдоха дракона. Когда мы его увидели, то одна половина отряда помчалась в атаку, а вторая бросилась бежать. Но уйти не удалось никому — во всяком случае, я больше никого из своего отряда не встречала.

— А ты как спаслась? — поинтересовался Герон.

— Мне повезло — я провалилась в городскую канализацию. Проклятый дракон разрушил добрую треть Неонина, а, может, просто продавил своей тяжестью улицу. И когда я споткнулась на бегу и свалилась в дыру, то оказалась в вонючей и кишащей крысами канализации. Ненавижу крыс! Но над моей головой ревел дракон, сверкало драконье пламя, слышались крики умирающих, и я предпочла потерпеть общество серых крыс. Чтобы разделаться с нашим отрядом дракону понадобилось минут пять, а потом он ушёл. Я проторчала среди крыс добрых полдня, пока решилась выбраться наружу, а потом пешком отправилась подальше от Неонина — лошади-то частью разбежались, а частью погибли.

Дилль представил описанное девушкой и решил, что серых крыс он не боится совсем, а потому спокойно может нырнуть в канализацию Неонина. Главное, вовремя заметить нужную дыру. Но едва он так подумал, как почувствовал, что в груди вскипает неодолимая ярость, вложенная в него магистром-«одуванчиком» — магия требовала схватки с драконом, а не спасения в вонючей канализации.

— Проклятый маг, чтоб ему пусто было! — проворчал себе под нос Дилль, достал из-за пазухи амулет и, показав его девушке, спросил: — Слушай, Тернлис, а у вас амулетов не было?

— А-а, ты про эти замагиченные штучки, — понимающе кивнула она. — Нет, наш отряд был полностью из добровольцев. Это следующих начали снабжать такими «подарками». Я так понимаю, вы, даже если не хотите, всё равно выйдете против дракона. Но поверьте, ваши мечи будут бессильны против него, даже если вы и подберётесь достаточно близко, чтобы пустить их в ход.