Когда и Дезмонд, и Рейвен отошли от последствий первой дуэли, была назначена вторая — и именно Биндик проболтался об этом учителям. О том, что примерно так же поступил в своё время Кален, Дезмонд предпочитал не думать, потому что Кален был другом, а значит был вне подозрений и осуждения.

Рейвен не успел ответить, потому что вдали послышались шаги патрульного наряда. Кален подмигнул Дезмонду, проходя мимо, и пошёл дальше, — он попался как секундант.

— Откуда только ты взялся на мою голову, — снова не выдержал Рейвен через несколько минут.

Дезмонд вяло хохотнул. Он в целом представлял себе, что это Рейвен взялся на его голову откуда-то не оттуда.

Ночь пролетела незаметно — в вялых перебранках, прерываемых звуками шагов. Уже сменившись под утро, с красными от недосыпа глазами, они вместе повернули к казарме.

— Повторим сегодня? — спросил Дезмонд.

Рейвен, вопреки обыкновению, замешкался.

— Нет, — сказал он, — давай после каникул? Хочу повидать отца.

Дезмонд хмыкнул. Он тоже подумывал полететь домой. Уже три года он не видел деда.

— Договорились, — подтвердил он, — или давай так… когда надумаешь — назови место и время. И знай, я всегда готов.

— И я. Если назовёшь ты.

На том они и разошлись, а едва Дезмонд вошёл в свой блок, как на письменном столе тренькнул коммуникатор.

Дезмонд чертыхнулся и, метнувшись к столу, принял вызов.

— Алло?

Лицо Луаны на экране выглядело встревоженным.

— Ты не отвечал всю ночь. Всё в порядке? Извини, если я тебе мешаю…

Дезмонд улыбнулся.

— Луана, стоп. Я очень рад тебя видеть. Я был в карауле. С новым годом.

— Опять подрался?

— Немножко. Но все живы. Даже я, как видишь.

— Это хорошо, — Луана несколько успокоилась и теперь тоже улыбнулась. — Если ты ещё не взял билет, то я бы встретила тебя у Академии и помогла добраться до Аркана.

— Ты был на Нимее?

Луана прищурилась.

— А что?

Дезмонд покачал головой.

— Ничего, не стоило беспокоиться.

Луана смешно наморщила носик.

— Посмотри в окно, — сказала она.

Дезмонд машинально повернулся к окну и улыбнулся ещё шире, когда увидел, как плавно поднимается на уровень подоконника блестящий серый флаер с открытым верхом.

Луана помахала рукой, и Дезмонд тут же подошёл к окну, распахнул створки и потянулся, вытаскивая Луану с водительского места. Девушка была тонкой и почти невесомой, куда легче, чем полная боевая выкладка, с которой их заставляли бегать по утрам.

Дезмонд усадил её на подоконник и скользнул руками по бокам, а затем по спине — и снова вниз, задевая бёдра. Луану хотелось расцеловать, но ещё приятнее было смотреть, как загорается пламя в её зрачках.

Дезмонд осторожно провёл пальцами ниже, проверяя границы дозволенного.

— На нас смотрит какой-то курсант, — прошептала Луана, хотя она явно не могла видеть никого внизу, потому что смотрела только в глаза Дезмонду.

— Не хочешь — так и скажи.

Луана не сказала. Вместо этого потянулась и поцеловала Дезмонда — неторопливо, одновременно ласково и жадно, и от ощущения этой жажды у Дезмонда налилось в паху.

— Как же мне с тобой повезло, — прошептал он, нехотя отрываясь от губ Луаны.

Та ничего не ответила, только потёрлась носом о его нос.

— Полетим прямо сейчас? — спросила она.

— А Кален?

— А ты не садишься в незнакомые звездолёты без Калена?

Дезмонд колебался, но в глазах Луаны читалось приглашение, отказаться от которого он не мог.

— Только сумку захвачу.

Он нырнул в комнату и, выхватив из шкафа сумку с собранными вещами, выскочил в окно.

***

То, что Луана назвала звездолётом, точнее было бы назвать маленькой яхтой — судно состояло из автоматизированной рубки, куда не было смысла входить, и одной единственной комнаты, предназначенной одновременно и для отдыха, и для сна. Луана, безусловно, не могла не знать о том, что им предстоит на шесть часов разместиться в этой самой единственной комнатке, и Дезмонду оставалось только гадать, понимала ли она, как её близость действует на курсанта, который три года находился в месте, где запрещены любые интимные отношения между учениками.

А Луана благоухала жимолостью и фиалками — эту новую ноту в её аромате Дезмонд уловил безошибочно. На Луане не было никаких украшений, кроме маленьких серёжек с рубинами, и эти серёжки почти нестерпимо хотелось втянуть губами, пощекотать языком маленькую впадинку на коже.

Дезмонд держался, как должно держаться молодому офицеру, и каждую минуту пытался уловить, понимает ли Луана суть ситуации или нет? Зачем она прилетела, зачем позвала его сюда, если не понимает? И почему ничуть не краснеет, и разговаривает так спокойно о какой-то ерунде, если понимает?

— В каком звании ты отсюда выпустишься? — вопрос с трудом пробился сквозь пелену возбуждения, волной затопившего сознание Дезмонда.

— Кажется, лейтенант. Не помню. Зависит от рода войск. Специализация начнётся в следующем году.

— Я бы хотела, чтобы ты служил в гвардии императрицы.

Дезмонд улыбнулся и, взяв её за руку, поцеловал тонкие пальчики. Меньше всего он хотел именно в «золотые эполеты», как они с Каленом называли этих ребят между собой. За прошедшие три года Дезмонд понял, чего ему всегда хотелось на самом деле — изучать далёкие рубежи, спускаться на неисследованные миры… Военная Академия была не совсем удачным местом для таких планов, потому что отслужить империи два года было необходимо в любом случае, но Дезмонд составил неплохой план действий, как впоследствии ему заняться тем, о чём он мечтал — нужно было попасть в инженерные войска, которые занимались освоением новых колоний, или в лётный корпус, где он мог бы всерьёз освоиться с малыми кораблями.

С первым у Дезмонда пока не выходило — физика давалась ему с трудом, а без этого в инженерных войсках он не сдался никому даже по большому блату. А вот лётный корпус был будто создан для него. На тренажёре он показывал лучшие результаты в классе, обходя даже Рейвена, который по большинству практических дисциплин был первым или вторым.

— Гвардейцам не надо улетать далеко от дома, — пояснила Луана тем временем, чувствуя молчаливое сопротивление собеседника. — Мы смогли бы пожениться, не дожидаясь окончания твоей службы. Если, конечно, ты этого хочешь.

Дезмонд наклонился к ней поближе и скользнул носом у самой шеи, вдыхая аромат фиалок. Он хотел. Луана прилетала к нему с самого начала учёбы. Дезмонд никогда раньше не ощущал такого тщательного, заботливого внимания к себе. Мать умерла, когда ему едва исполнилось два года — умерла во время вторых родов, нелепо и бессмысленно. Он запомнил её красивой и стройной, с синими, как у Луаны глазами. И в её глазах, как и в глазах Луаны, лучился непонятный тёплый свет. Дезмонд часто тешил себя надеждой, что, если бы она была жива, она любила бы его, потому что после её смерти его не любил никто — разве что дед, но любовь его всегда была суровой, мужской.

А Луана любила его почти по-матерински, нежно и беззаветно. Она была единственной, кого волновало, не поранился ли Дезмонд во время драки и не простудился ли в карауле. Перспектива купаться в этой любви всю жизнь казалась крайне приятной. А если добавить к этому, что Луана заставляла разбегаться по телу волны жара и кроме, как любить нежно и беззаветно, судя по всему, должна была предложить ему что-то ещё, Дезмонд мог с уверенностью ответить:

— Да.

Луана улыбнулась и поймала его губы своими.

— Дезмонд… — Луана накрыла его руку своей и внимательно, почти умоляюще посмотрела в глаза, — пожалуйста, обещай, что мы поженимся сразу же, как только ты закончишь учёбу.

— Обещаю. Сразу после выпуска. Где бы я ни служил.

Слова казались очевидными и произносились легко.

Однако четыре часа пролетели на удивление быстро. Стоя перед корпусами дома, в котором он вырос, Дезмонд не испытывал ни радости, ни ностальгии — больше всего ему хотелось завалиться к себе в спальню, на широкую кровать, от которой он успел отвыкнуть, и уснуть.