Тем не менее чисто ради моциона и успокоения нервов после стычки с моральным уродом мы приняли обоюдное решение пройтись пешком. Погода была весьма прохладной, но, по крайней мере, не дождливой и не ветреной, что вполне располагало к размеренной беседе.

– Честно говоря, сэр, я не очень понимаю, какие именно дела ведут нас в порт?

– Некоторые детали заметки о вампире из Суссекса навели меня на мысли о краже и шантаже. Кстати, она достаточно короткая, тебя не затруднить прочесть её вслух?

– «Таинственное событие всколыхнуло южную часть Британии, графство Суссекс. В городке Чичестер по улице Виверна, восемьсот семьдесят восемь, некий мистер Кенвал вызвал полицию, когда застал свою жену-перуанку миссис Этельфлед сосущей кровь из шеи их недавно крещённого ребёнка Кнуда. Сама женщина тысяча восемьсот тридцатого года рождения приехала в нашу страну из штатов Нового Света, прибыв в лондонский порт то ли десятого, то ли шестнадцатого декабря. Мужчина угрожал женщине старинным семейным распятием, однако прибывший на место констебль зафиксировал, что муж был беспробудно пьян, а жена всего лишь целовала дитя перед сном. Утром, в десять часов шестьдесят шесть минут, супруги примирились, сочтя инцидент исчерпанным. Записано мистером Г. Годвинсоном, Этельстан, 20 ч.», – старательно, с выражением, практически без запинок дочитал я.

Потом сложил газету и выразительно покосился на Лиса. Тот шёл широким прогулочным шагом, без спешки и суеты, отстукивая тростью одному ему слышимый ритм. На благородной морде наставника сияла блуждающая улыбка, глаза были мечтательно полуприкрыты, что не мешало ему вежливо приподнимать шляпу, молча приветствуя каждую встречную леди. Когда же он наконец соизволил обернуться ко мне, то спросил сразу и в лоб:

– Неужели ты не обратил внимания на цифры? Тебе не показалось странным, что в таком маленьком городке, как Чичестер, есть улица с номером дома аж восемьсот семьдесят восемь? Какой смысл указывать год рождения жены, но не мужа и не ребёнка? Что за странная дата прибытия в порт – то ли десятого, то ли шестнадцатого? И, в конце концов, такое дикое время, как «десять часов шестьдесят шесть минут», не резануло тебе слух? Его вообще не существует! Любой сказал бы – в шесть минут двенадцатого. Почему же этот журналист так неаккуратен с цифрами?

– Не знаю, сэр. Но что тут такого уж криминального? Банальная ошибка…

– Возможно. Тогда перечитаем имена, упомянутые в заметке. Проверь меня: Кенвал, Этельфлед, Кнуд, Г. Годвинсон, Этельстан, так? Я почти уверен, что «Г.» это сокращение от Гарольд. Тебе это ни о чём не говорит?

У меня в мозгу что-то слабенько щёлкнуло. Вроде бы да, цифры удивительным образом сочетались с именами, но ведь это совсем другая история, о королях, графствах, знаковых событиях объединения Британии, но уж точно не имеющая никакого отношения к вампирам…

– Почему? Очень даже имеет. Упомянута улица Виверна, хоть я и не уверен, что она имеет место быть в этом городе. Но вспомним, что это за существо? Этот мифический дракон, почти всегда маленького роста, с крыльями и двумя лапками, вполне себе относится к кровососущим тварям. Вот тебе и «вампир из Суссекса». Вся эта заметка весьма смахивает на конкретное, хоть и закодированное послание кому-то с предложением о встрече сегодня вечером в лондонском порту. Ускорим шаг, нам ещё надо успеть «поговорить с людьми».

Но пешком топать до порта было довольно далеко, поэтому кеб всё-таки пришлось взять. И честно говоря, я даже не помню, что там пелось в этот раз. В моей голове лихорадочно складывалась история объединения разрозненных британских графств в единое государство, имена и даты, сплетаемые в один узор, короли и бароны, земли и власть, предательство и вера – всё это было нашей реальностью, выкованной в невероятно далёкие времена, ныне покрытые сединой и пылью…

Король Кенвал прославлен принятием христианства, под его рукой крестили Суссекс. Потом там было много чего хорошего и плохого, но годы спустя при правлении королевы воинов Этельфледы здесь разгромили огромную армию захватчиков-датчан. В восемьсот семьдесят восьмом году вернувшимся было датчанам добавили ещё! Этельстан впервые попытался объединить юг и север, потом Кнуд Великий всё же отвоевал в своё единоличное правление всё графство, но через пятьдесят лет, ровно в тысяча шестьдесят шестом году, король Гарольд Годвинсон вернул эти земли под власть единого управления.

Всё это мы проходили в школе, но я, более увлечённый точными науками, видимо, упустил какие-то вещи, а память моего учителя была похожа скорее на медвежий капкан. Он никогда ничего не забывал и знал так много, что, казалось, мог бы сам писать книги. Но ему это казалось слишком скучным и напыщенным занятием. Лис больше читатель, чем писатель, в его правилах выше ценить собственные реальные приключения, чем чужие выдуманные истории.

– А может быть, я просто выдаю желаемое за действительное, подгоняя факты под обычные опечатки в «Таймс»? – задумчиво пробормотал мой учитель, когда мы, расплатившись с кебменом, спускались вниз по узким улочкам портового квартала. – В нашей профессии ничего нельзя принимать на веру, все мы время от времени несём такую фигню…

– Вон там на пабе написано «Суссекс», – не позволяя втянуть себя в спор, указал я.

Месье Ренар удовлетворённо фыркнул себе под нос и кивнул.

– Но кого мы ищем, сэр?

– Того, кому в пабе не место.

Я сделал вид, что понял. На самом деле это частенько срабатывало, Лис был уверен, что его помощник и секретарь в курсе происходящего, а значит, он может не тратить время на лишние объяснения. В свою очередь и я не получаю очередной порции подтверждений собственной глупости, следовательно, не замыкаюсь в подростковых комплексах, как тот же Большой Вилли.

Мы зашли в классический паб, встретивший нас горячим дыханием горького пива, отварного картофеля, прогорклого масла и жутко пахнущей, пережаренной рыбы. Однако вдруг у меня сразу же засосало под ложечкой. Эта простецкая еда даже близко не стояла рядом с той высокой кухней, которую подавали у нас дома, но тем не менее, тем не менее…

– Пинту крепчайшего пива и фиш энд чипс, две порции! – громко потребовал месье Ренар, занимая свободный стол в дальнем углу.

Владелец паба, крепкий, высокий дог со свисающими брылями, один глаз карий, а другой затянут бледно-жёлтым бельмом, яростно хмыкнул, словно ненавидел лисиц, однако прихрамывающий официант из отставных моряков быстренько выставил перед нами заказ. Мой учитель потыкал когтем пережаренную рыбу и выложил на стол шиллинг.

– Еда и пиво стоят дороже.

– Это плата за информацию, приятель. Мы ищем одного… мм… типа, он несколько странноват, держится особняком, всё время оглядывается, словно стащил кровяную колбасу…

– Не понимаю, о чём ты, приятель, – в том же тоне откликнулся бывший моряк. – Это паб, тут полно странных личностей.

Лис выложил вторую монету.

– У него с собой вот эта газета, утренняя «Таймс», – наугад ляпнул я, но, видимо, моя идея сработала.

Официант задумчиво облизал губы. На стол легла третья монета.

– Был тут такой, – быстро заговорил моряк, бросая взгляды по сторонам. – На вид вроде как джентльмен. Сидел у нас час назад. Ушёл с двумя монахами. Из волков, седые и страшные, я бы не доверял таким, приятель.

– Что он ел?

– Заказал рыбу. Такую же, как у вас.

– Её можно съесть, приятель?! Она же липкая, аж пальцы склеивает…

Официант пожал плечами, демонстрируя, что лично он за работу повара ответственности не несёт, потом сделал вид, будто бы протирает стол рукавом серой рубахи, одновременно сгребая деньги.

Мой учитель едва заметно кивнул, слегка пригубив пиво. Он ещё раз попробовал рыбу, скривился, бросил в пасть пару кусочков картошки, прожевал, уронил один на пол, вздохнул, сделал ещё глоток, наклонился, выпрямился и наконец, вытерев пальцы белоснежным платком, тихо сказал:

– Мы уходим.

Но я заметил, что перед выходом стальной лисий коготь быстро провёл две короткие линии по столу, нацарапав крест.