– Фил Булл.

– За что вы с ней так?

– Я ж говорю, дура она была. Доверчивая и злая, как сука озабоченная. – Мясник хлопнул себя ладонями по коленям, встал, взял со стола свой страшный нож и подмигнул мне. – У меня рука лёгкая. Глаза закрой.

Я резко отшатнулся назад, неловко влетев спиной в угол шкафа, где прятался Шарль. Шкаф покачнулся, хрупнула деревянная ножка, и он рухнул на пол дверцами вниз. Не услышать эмоциональные французские богохульства было попросту невозможно…

– А-а, не один всё-таки, – хмыкнул мистер Булл, почёсывая кончиком ножа мочку уха. – Обмануть хотел дядюшку Фила, да? Обманывать нехорошо, нехорошо, так-то…

Я хладнокровно вытащил свою дубинку, нажал на пуск, и игла с электрическим разрядом влетела негодяю ровно в грудь. Он даже не вздрогнул, не замедлил шаг, словно бы и не заметив. Пресвятой электрод Аквинский, как такое возможно?

Мясник вырвал мою иглу, отшвырнув её в сторону, и я заметил, что под пальто на нём был надет толстый фартук из выделанной бычьей кожи.

– Надо было стрелять в лицо.

– Ага, надо было. – В ответ он с такой скоростью полоснул воздух ножом, что отточенная сталь свистнула у самого моего носа.

Потом началась игра в жуткие догонялки. Я увёртывался, как мог, он, сдержанно рыча, уговаривал меня подставить горло:

– Чё ты бегаешь-то, как барашек на скотобойне? Иди сюда, малец, не зли меня, хуже будет…

– Куда уж хуже?!

– Так я тебя быстро убью, ты и не заметишь, а то ведь могу долго резать по кускам, по четверть фунта, на ремни… Решайся, а?

Я решил, что мне ещё рано умирать, к тому же очень хотелось воочию увидеть блистательное выступление моего наставника. Никак нельзя было пропустить тот момент, когда благородный месье Ренар вдруг выпрыгнет из-под стола, набросится на злодея, сверкая шпажным клинком из трости, и восстановит главенство закона в этом бесчестном мире!

Но лис почему-то не спешил…

– Минуту, сэр!

– Чё хочешь, малец? – Мистер Булл охотно остановился, между ним и мной был тот самый стол, под которым и прятался рыжий учитель. Бежать некуда, отступать тоже.

– Британское воспитание и джентльменские традиции не позволяют мне просить о помощи, – я перевёл дыхание, – однако кое-кто мог бы и поторопиться!

– А-а, в доме ещё есть люди? – мгновенно догадался мясник, принюхался и, к моему вящему ужасу, приподнял низко свисающую скатерть. – Зверёк какой-то. Ты кто, чучело?

Скрюченный в три погибели Ренар, разумеется, счёл ниже своего достоинства отвечать негодяю и преступнику, поэтому сразу обратился ко мне:

– Прости, Майкл, я не могу вылезти. У меня что-то заклинило в спине и хвост судорогой свело, болит жутко…

В его голосе слышалось столько искренней печали и обиды, что не посочувствовать бедолаге было никак нельзя. Даже красноносый мясник это понял:

– Бывает, отец у меня суставами мучился. Бычью кровь пей, она…

Договорить ему не пришлось, поскольку лис неожиданно выпрямился, повалив стол на бок, и тяжёлая столешница ребром обрушилась на правую ногу нашего агрессивного гостя. Раздавшийся хруст и дикий вопль свидетельствовали, что отныне хромать он будет до конца своей жизни! Который, надеюсь, наступит очень скоро…

– Автограф! – потребовал месье Ренар, выбивая нож из расслабленной руки мясника, а взамен подсовывая бумагу и электрическое перо. – Один росчерк, живо, и я вас отпущу!

Почему здоровяк, не колеблясь, поставил свою подпись на чистом листе, мне непонятно до сих пор. Возможно, болевой шок просто лишил его возможности рассуждать здраво.

Меж тем месье Ренар, собственноручно поднимая стол и ставя его на место, бросил через плечо:

– Убирайтесь!

Побледневший мясник, корчась и волоча правую ногу, бросился наутёк. Я смотрел ему вслед круглыми глазами, всё происходящее этой ночью было за гранью моего понимания.

– Может быть, ты хотя бы попробуешь вытащить Шарля из шкафа?

– О да… да! Разумеется, сэр! Прошу прощения.

…Примерно часа через два, зевая, я сидел у камина с письменными принадлежностями в руках, старый дворецкий, накрывший стол свежей скатертью, удалился к себе, а мы с учителем разбирались, чего конкретно и как нам удалось достичь в этом простеньком, давно забытом деле.

– Итак, мой мальчик, слушай и записывай!

– Всё как всегда, – покорно кивнул я, выводя на чистом листе заголовок «Дело об отравительнице из Сохо». Название, разумеется, черновое, потом может сто раз меняться, но не озаглавить никак нельзя, Лис любит порядок в записях.

– Первое, что мне пришлось сделать, это вновь проверить по газетам заключение коронера. У меня не было причин ему не доверять, а он был уверен в виновности Алины Роуз и полностью подтвердил факт отравления мышьяком приютившую её семью Стоун.

Далее всё было проще. Свободная и глуповатая девушка из глухомани, попавшая в большой город, устраивается служанкой к тем, кто может себе это позволить, но не слишком требователен. К тому же платили ей немного, хотя предоставляли кров и стол.

Мышьяк у нас продают в любой аптеке совершенно свободно как средство для травли крыс, коих в Лондоне такое несусветное количество, что с ними не справляются ни кошки, ни охотничьи псы. Достать яд девушка могла без проблем, но вот вопрос: зачем?

Допустим, она сознательно отравила своих благодетелей, такое бывает, но что она намеревалась делать потом? Была ли это месть или расчёт на нечто большее? В показаниях констебля говорилось, что мисс Роуз, оставаясь незамужней, имела заметный живот, а соседки поговаривали, будто бы младший хозяин маслено поглядывал в её сторону.

Тогда, быть может, она надеялась впоследствии объявить себя и ребёнка наследниками умерших, вступив во владение домом и лавкой? Допустим. Но сама ли она до такого додумалась? Не было ли рядом человека, направлявшего её, истинного виновника тройного убийства?

Именно за эту ниточку и решил потянуть мой хитроумный учитель. Итак, Роуз не знала города, если у девушки и могли появиться какие-то знакомства, то в максимальной близости от места проживания. Куда могла ходить служанка? В скобяную лавку, в бакалейный магазинчик, в булочную или к молочнику. Разослав записки с одним словом «Ты!» по нескольким домам на той же улице, месье Ренар двигался абсолютно наугад, но, как ни парадоксально, его метода сработала.

Лишь непойманный преступник мог отреагировать на такое послание, и лишь человек, привыкший проливать кровь беспомощных жертв, мог быть настолько уверен в себе, что не побоялся прийти за разъяснениями. Здоровяк-мясник оказался именно тем типом.

– Полагаю, что первоначально он просто соблазнил «наивную» мисс Алину исключительно для плотских утех, но та оказалась не промах и требовала от него женитьбы, упирая на беременность. Сам Фил Булл связывать себя узами не спешил, но увидел в сложившейся ситуации свой шанс. Он убедил любовницу соблазнить сына Стоунов и вести себя так, чтоб все поверили в их роман, а потом…

– Но мы не знаем этого наверняка, сэр.

– Не отвлекайся, пиши! Уверен, что завтра утром Скотленд-Ярд доведёт это дело до конца. – Лис зевнул, деликатно прикрывая пасть, и кончиком хвоста указал мне на бумагу, подписанную нашим недавним гостем. – Тебя ведь не затруднит отправить это «признание» инспектору Хаггерту?

– Но там всего лишь его подпись? – не поверил я.

– Майкл, мальчик мой, неужели я так долго отсутствовал, что ты успел разочароваться в талантах своего учителя? Подделать его почерк – это даже не двух китайцев опознать…

– И что будет дальше?

– А-а, полиция разберётся, мы дали им такую наводку.

Что ж, наверное, я могу прямо сейчас дорассказать, чем же закончилась эта история.

Рано утром пожалевший меня дворецкий лично отнёс письмо сержанту Гавкинсу. Мясник был арестован ещё до обеда. Бежать из Лондона он не смог, так как его правая ступня находилась в плачевном состоянии, перелом четырёх костей. Врач как раз давал ему опиум, когда в лавку ввалилась полиция.