— Ренар, частный консультант Скотленд-Ярда. Так вы, дружище, обеспокоены, что имение отойдёт государству, раз мисс О’Доннелл не замужем?

— Увы, закон есть закон.

— Ха, так не волнуйтесь, все беды в прошлом! Позвольте же и мне в свою очередь представить вам жениха вашей подопечной — Майкла Алистера Кроули. Мой крестник, молод, небогат, но с перспективами. А главное, какой он красавчик?! Взгляните же на них, это будет чудесная пара!

Опешили все…

Моя бабушка подобрала бы, наверное, слово покрепче, но не будем опускаться до грязных кабацких выражений. У юной мисс Полли мигом высохли слёзы, мои щёки заполыхали так, что в комнате стало заметно теплее, козёл-адвокат чуть не уронил вставную челюсть, и лишь мой весёлый наставник от всей широты души изображал безбашенного рыжего клоуна на манеже.

— Ме-э… э-э… так вы уже договорились о поммолвке?

— Конечно, мистер Готтшем. — Лис бросился вперёд и порывисто обнял козла. — Вы старый друг семьи и, разумеется, не откажетесь вести невесту к алтарю?

— Ну не-э-эт! — упёрся адвокат, наклоняя рогатую голову.

— Старина, что поделать, нам до́лжно уступать дорогу молодым. В конце концов, вы ведь заинтересованы в том, чтобы Поркхауз продолжал оставаться в семье О’Доннеллов, не так ли?

— Мм…

— Вы хотели сказать «ме-э»?

— Дьявол вас раздери, рыжий бес, — вырываясь, выпалил козёл, топая ногами. — Конечно, я рад возмможной поммолвке ммисс Полли и вашего племмянника, но должен признать, это так… скоропалительно. Я считаю своимм долгомм потребовать отложить возмможное бракосочетание.

— Что вы сказали, сэр?! — В голосе моего учителя впервые прорезались стальные нотки. — Быть может, мне на миг послышалось, будто бы вы выражаете некие сомнения в достоинстве моего единственного двоюродного племянника Майкла? По-вашему, наш род Фоксман аль-Рока ибн Ренар менее высок, чем род О’Доннеллов?!

— Сэр, не приписывайте ммне ваших слов.

— Сэр, у вас ещё есть сомнения?

— Сэр, уверен, что ммы смможем вернуться к этому вопросу уже через ммесяц.

— Сэр, вы готовы ответить за свои слова?

— Сэр, что вы имеете в виду?

— Мы будем стреляться, сэр!

— Я адвокат, а не дуэлянт!

— А я джентльмен, прошедший Индию и Афганистан, дважды контуженный на голову, и никому не позволю оскорблять своих юных родственников!

Пока лис и козёл нервно хватали друг друга за грудки, я на миг обратил внимание на мисс Полли. Её щёки полыхали, а глаза горели азартом схватки. Мне почему-то показалось, что ей это даже нравится, она жаждала драки.

Видимо, горячая шотландская кровь брала верх, и я был уверен, что ради сохранения семейного имущества она уже готова на брак с кем угодно, лишь бы вся армия юристов Великобритании не лишила её законного наследства. Вот в этом плане мне всегда казались странными законы моей же страны, запрещающие незамужним девушкам наследовать имущество их семьи.

Господи боже, да неужели у нас в Англии так мало семей, где рождались только девочки? Мы законодательно провели через парламент все права «близких к природе», но права своих же дочерей, сестёр, жён, матерей и бабушек мы по-прежнему не ставим ни во что. «Правь, Британия, морями!»

— Я… не… против… — выровняв дыхание и скрипя зубами, сдался адвокат семейства, — выхода заммуж ммисс Полли О’Доннелл! Не против, ясно вам, суммасшедший?!

Мой учитель удовлетворённо кивнул, похлопал седого козла по плечу и подмигнул мне:

— Майкл, подойди, обними невесту, это не запрещено. И вы, милочка, покажите всему миру, что ничего не имеете против родства с нашим уважаемым семейством.

Рогатый мистер Готтшем в ступоре закатил глаза с вертикальными зрачками, мисс О’Доннелл захлопала в ладоши, а я, честно говоря, не знал, что именно мне следует делать в данной ситуации.

Поэтому лишь послушно исполнил всё, что мне велел мой наставник. Рыжая девица вспыхнула кармином, когда я, шагнув вперёд, храбро и неуклюже обхватил её за талию. Пресвятой электрод Аквинский, оказывается, это было приятно…

Мистер Лис только присвистнул на французский манер, каким-то невероятно уважительным и одновременно вульгарным образом. Не пытайтесь это повторить, у вас всё равно не получится. Меж тем козёл как-то сумел прийти в себя. Он дважды ударил лбом стену и заорал:

— Всё равно это формменное безобразие! Так нельзя, сэр! Вы должны были предупредить, поставить в известность, не пороть горячку, в конце концов…

— Ах, конечно, вы правы, вы во всём правы, дружище. — Мой учитель приобнял адвоката за плечи, фамильярно шепча ему на ухо: — Молодёжь, понимаете ли, пылкость чувств, неодолимость влечения, это практически Ромео и Джульетта из Поркхауза. Но если честно, так нам ли, старикам, осуждать юные сердца?

Рогатый гость фыркал, возмущался, тряс бородой, сучил ногами, но никак не мог сформулировать в ответ ничего вразумительного. С одной стороны, козла явно не устраивала информация о неожиданном выходе замуж его подопечной, а с другой — это был единственный шанс оставить поместье за семьёй О’Доннеллов. Рыжий интриган прекрасно понимал это и вёл свою игру.

— Мы с моим племянником переночуем здесь, а завтра утром вместе с вами обратимся к местному священнику с просьбой о регистрации брака. Думаю, вам надо подумать, успокоиться и выпить. Но напоследок взгляните на них. Голубки! Вот право слово, просто невинные воркующие голубки!

Закусив бороду и неуверенно передвигая раздвоенными копытцами, старый адвокат покинул дом, позволив Лису проводить себя за порог. Вернувшись и аккуратно закрыв дверь на засов, месье Ренар строго обернулся к нам:

— Мальчик мой, отпусти девушку, иначе тебе действительно придётся на ней жениться. А вы, мисс Полли, похоже, не всё нам рассказали. Давайте вместе рассмотрим личность адвоката вашей семьи. Вы не против?

Хозяйка свиного поместья кивнула, убрала мои руки со своей талии и, быстро приготовив кофе, пригласила нас к столу. С её слов, старый адвокат Готтшем вёл дела её семьи, сколько она себя помнит. Он всегда был несколько экспрессивным, но отец всецело доверял ему.

Однако именно козёл был первым, кто прилюдно выдвинул версию о родовом проклятии Поркхауза. Поскольку он же якобы и прочёл в завещании деда страшные слова о зле в ночи и вилах дьявола, кидающих грешников в смрадный загон к свиньям.

Догадка вертелась у меня на языке, и мистер Лис это видел. Он улыбнулся в тонкие усы, а потом вдруг доброжелательно кивнул.

— А что, если вилы — это следы от рогов козла? — не веря своему счастью, выкрикнул я.

Видимо, слишком громко, потому что все невольно прикрыли уши.

— Не может быть, — картинно всплеснула руками мисс О’Доннелл. — Право, мне трудно в такое поверить, этот благородный джентльмен старинный друг нашей семьи. Какой ужас!

— Действительно, куда катится этот мир, — сочувственно подтвердил Ренар, понюхал кофе, сделал блаженное лицо (или морду, уж как кому угодно) и деликатно поставил чашечку на стол.

— Вам не понравилось? Может быть, чаю?

— Благодарю, но позже, мне вдруг взбрела в голову прекрасная идея. Если наш юный друг прав и ваш семейный адвокат, образно выражаясь, был напрасно запущен в огород, то вы в серьёзной опасности.

— О боже, мне страшно…

— Ну, я не сторонник скоропалительных решений, но есть вещи, которые можно и нужно проверять. Он знает, что завтра вы пойдёте к священнику. А что, если сегодня ночью вы вдруг захотите поговорить с ним наедине, у свиного загона?

— Думаете, он раскроет себя? — мгновенно загорелась рыжая шотландка.

Я тоже с надеждой вытянул шею.

Мой учитель потёр нос, хитро прищурился и кивнул.

— Вы ведь можете послать кого-нибудь с запиской?

— Да я сама её отнесу! Мистер Готтшем живёт в полумиле за холмом.

— Тогда пишите, э-э… допустим, так. «Жду в полночь у загона. Вопрос жизни и смерти. Я в отчаянии».

Девушка сбегала в комнату и, вернувшись с бумагой и старомодной авторучкой, быстро записала весь текст.