Аграфов и пиратов, и правда, бросать не было никакого резона ни на минуту. Минуты, уходя, тревожно тикали и предупреждали нас, что настало самое время размахнуться рукой и раззудеться плечом. То, что рейдер аграфов не вернулся с задания не скроешь. Чтобы избежать ответных действий ушастых, нужно было немедленно нанести им встречный удар. По пиратам. Они их оружие. Приготовленное, любовно отполированное и заточенное на клан Росс. Крейсеру «Росомаха» пора было показать, что его экипаж не зря потребляет пайки по высшей норме, форсит элитными комбезами с кортиками и даром переводит топливные стержни и пушечные снаряды в ходе своих учений и тренировок. Такова проза жизни. Военные должны воевать. И иногда гибнуть в бою. Все это понимали.

На крейсере атмосфера была накалённой, но праздничной. Все передвигались бегом, с сурово нахмуренными бровями, но радостными улыбками на лицах. Взгляды у членов экипажа крейсера были острые, безжалостные. В них читалось только одно: «Наконец-то»! Это внушало.

— Чем можешь помочь нам, Серьга? Здравствуй! — Отец через несколько минут отвлёкся от тихой, но напряженной беседы с офицерами в рубке и заметил меня. О том, что я приписан в этом походе к экипажу крейсера он, конечно, знал.

— Многим не помогу, товарищ командир.

Брови отца недоумённо взлетели вверх.

— Симбионт у меня выбит и ещё не восстановился. Я почти ничего не могу сделать из серьёзного, наработанного на смертельный бой. Так, только небольшие ярмарочные фокусы и цирковые трюки…

— Плохо, сын! Но не смертельно. Для смертельного боя хватит возможностей крейсера и умений экипажа. Нам идти к пиратской базе пять дней. Ложись в медкапсулу, восстанавливайся! Это приказ. Ясно? — и отец пристально посмотрел на меня. — В бою мне будет нужен каждый человек. Особенно — псион клана!

Я опять кивнул. Как Стас был прав! Я — оружие клана! А сейчас его меч сломан, я не готов к бою. Стыдно…

Бросил рюкзачок в выделенной мне небольшой каюте и побежал в медсектор. Восстановительные, общеукрепляющие процедуры ещё никому не повредили на моей памяти. Будем лечиться, и лечить Симбу! Ему это позарез нужно.

Когда через четыре с половиной дня я вылез из капсулы, первый, кто меня приветствовал, был мой Симба.

— Симба, родной мой! Как ты? — заорал я в ответ.

Большой, гордый лев с густой гривой, которого я увидел на тёмном фоне стены медотсека за вставшей вертикально стеклянной половинкой медкапсулы, невозмутимо повернул ко мне голову и глянул в прямо мне в душу своими жёлтыми глазами медового оттенка.

— Я знаю, что мы теперь неразделимы, Серьга, — медленно сказал он. — Мне пока плохо, всё кружится перед глазами, трудно даже сидеть. Сделай что-нибудь.

— Что? Что тебе сделать, Симба, родненький? Я сделаю всё, что в моих силах.

— Силы… мне не хватает силы… — мучительно прошептал лев.

Я плюнул на душ, судорожно нацепил комбез и помчался к отцу. Просто с ним связаться я не мог, Симба был ещё без сил. Я мог голосом связаться с искином крейсера, а он с отцом. И я закричал: «Искин! Мне необходимо срочно связаться с капитаном! Я буду у рубки через пять минут»!

Когда я подбежал, броневая дверь рубки была уже открыта. Отец взволнованно ждал меня прямо за броняшкой. В рубке раздавались привычный обмен докладами и команды вахтовой смены офицеров, писк главного сонара, щелчки оружейных систем и лёгкий, почти незаметный гул воздушного нагнетателя, поддерживающего в рубке повышенное давление.

— Что случилось, Сергей? — сухо спросил отец. — Почему панику гонишь?

— Симба, мой Симба очнулся! Ему срочно нужно вливание сил!

— Ну, так вливай, — невозмутимо ответил отец.

— Ты не понимаешь, — приплясывая, частил я. — Драгоценный камень в качестве накопителя для пси-силы присутствует только в фантастических книгах. У меня его нет. А зачерпнуть силы в «Росомахе», да ещё идущей в гиперпузыре, я не могу. Мне надо в открытый космос. Когда мы в него выйдем?

— Ещё не скоро… — отец озабоченно посмотрел на штурманские часы в рубке. — До выхода из пузыря двадцать восемь часов.

— Если ты хочешь, чтобы псион клана был готов к бою, его надо зарядить силой и полностью восстановить, отец. Тогда я смогу многое…

— Я знаю, сын… Вот, что. Я могу на час, максимум два выйти в космос. Боцманский запас времени есть. Что скажешь?

— Вываливайся в пространство! Поближе к любой звезде. Мне истребитель!

Отец обернулся к навигатору и загремел колоколами громкого боя: «Срочный выход из гипера! Курс к короне ближайшей звезды! Третьему звену истребительной группы готовность к немедленному вылету! Время пошло, быстрей! Быстрей»!

— А ты что стоишь? Срочно дуй на лётную палубу «Б-левую»! Бегом! — обернулся ко мне батя.

— Есть! — и я повернулся через правое плечо. Сзади, как от приступа зубной боли, мучительно застонал отец. А я даже не поморщился, у меня других дел полно. Некогда мне заниматься шагистикой. Я псион!

В кабину предложенного мне истребителя я взлетел, как белка к себе в гнездо. Рывком и на высоту. Пилотский скафандр не стал надевать. Чувствовал, что он мне сейчас не пригодится. Схватил только пилотский шлем. Он чудесно садился на горловину моего лётного комбинезона. Когда я устроился в ложементе и надел шлем, над палубой пронеслись громкие сирены тревожных ревунов. Выпускающая бронестворка пошла вверх, расширяющаяся щель показавшегося за ней открытого космоса окрасилась в рыже-красный цвет сдерживающего воздух силового поля.

— Всем пуск, — прохрипело в наушниках. — Выход!

Я скользнул в космос. Симба ещё не работал, но управлять истребителем я мог и без симбионта. Мой налёт это позволял. Активировал тактическую сферу истребителя. Сзади, на дистанции километра три-четыре, шло звено, в составе которого я тогда участвовал в отражении атаки аграфских ракет. Это хорошо, надёжные ребята, не дадут пропасть.

— Симба, как ты? — вслух спросил я. Всё это время мой лев молчал. Промолчал он и на мой вопрос.

— Лидер-3, идём к звезде. Увеличьте дистанцию до меня в пять тысяч километров.

— Вас понял, дистанция пять тысяч, — прошуршал в ухе голос командира звена.

Я привычно прикрыл глаза, осматриваясь внутренним зрением и ушами. Вокруг был спокойный, невозмутимый, вечный космос. Он показался мне похожим на тёмную гладь старого сельского пруда. Видел я такой в Косарях, когда ловил там рыбу. Вечный и покойный. Но жизнь в нём была. Вот и сейчас я почувствовал слабый удар рыбьего хвоста слева. Ясно, там маячила далёкая звезда.

— «Росомаха», Лидер-3, иду на звезду. Близко ко мне не приближаться, можете помешать ненароком.

«Ясно», «Понял» прозудело в ушах. Я плавно положил истребитель в левый крен и двинул вперед РУД. Как в «Ил-2», подумал я. Звезда плавно, но заметно глазу, дёрнулась вперёд.

— Симба, ты как? — мысленно прошептал я.