Я взглянул на своего лейтенанта Озири. Он, молча улыбаясь, на секунду прикрыл глаза.

– Конечно, будем. И пострелять бы нам. Говорят, на фрегате какая-то уникальная пушка.

– Да уж, уникальная... – сумрачно усмехнулся подошедший арсенальский пилот. – Картечница чёртова. Три техника одну эту дуру стокилограммовую сорок минут чистят и полчаса заряжают, а все для того, чтобы она в доли секунды свой контейнер на девятьсот бронебойных болванок выплюнула... А на корабле три таких пушки.

– Один у пушки всего контейнер-то? – недоверчиво спросил я.

– Да нет. Шесть их, с разными видами боеприпасов. Это мы на тестах отстреляли всего лишь один. И то техники с дерьмом нас чуть не съели. Ну, полезайте, что ли...

Не знаю почему, но люк аппарели был ближе к корме, в выемке подбрюшья машины. Наверное, такое расположение было увязано с горловинами топливных танков, входом в трюм или в шлюз, и рассчитано на использование как в космосе, так и на земле. Не знаю, не спец. Но нам пришлось здорово пригнуться.

– Загрузились? Прошу в рубку.

Два пилота, не обращая на меня особого внимания, увлеченно топали впереди и о чем-то активно переговаривались. Я неторопливо шел сзади и с интересом осматривался. Повсюду царила армейская простота, лаконичность и скромность. Особенно это бросилось в глаза при виде покрашенного шаровой краской люка с надписью: "Не влезай, убьет"! С тоской вспомнив землю, я грустно вздохнул. Наконец мы дошли до рубки. Три ложемента стояли латинской "V", повернутой по ходу фрегата на сто восемьдесят градусов. Мне указали на задний левый, велели пристегнуться и ничего не трогать. Потом пилоты долго щелкали какими-то тумблерами и на два голоса куковали с диспетчером. Мне стало скучно, но неожиданно что-то загудело, на меня навалилась жуткая тяжесть, и картинка в бронестекле рубки решительно изменилась. Лейтенант Озири что-то одобрительно проворчал. Через несколько минут таких мучений, мы оказались в космосе. Я это сразу заметил по легкости в членах и поплывшему куда-то планшету пилота. Впрочем, он его тут же поймал. Час, наверное, мы спокойно висели в космосе. Или мчались куда-то. Это было не понять. Наверное, мчались все же. Звезды в бронестекле немного поменяли свою позицию. Потом пилот с базы повернулся ко мне.

– Будете стрелять, д'Эльта? Мы на флотском полигоне.

Я, как китайский болванчик, закивал головой.

– Возьмите вон ту штуковину с тубусом и двумя ручками, притяните к себе и посмотрите в тубус. Там вы увидите прицельную сетку и мишени. На правой рукоятке кнопка "Огонь". Не увлекайтесь! Помните, что у вас в руках "Пила".

Я возбужденно засопел, подвел тугую штангу пульта управления огнем к себе и ввинтился лицом в голенище тубуса прицела. Мужику только дай пострелять! А больше ему и ничего не надо. Кроме глаженой рубашки, тарелки борща с чесночными профитролями, рюмки очищенной под холодец с хреном и хреном по деревне... Я хотел сказать – и дружбы между мальчиками и девочками, вот!

На расстоянии... а хрен его знает, на каком расстоянии – сетку прицела-то я не изучал! В общем, на каком-то расстоянии от меня на фоне черного бархата космоса, хорошо освещенные солнцем, плыли, медленно вращаясь, металлические обломки космического корабля.

– Ну, видишь цель? – нетерпеливо спросил пилот. – Огонь!

***

Всю дорогу до избушки советника я лишь мягко улыбался и довольно щурился. Меня грели счастливые воспоминания.

– Огонь!

Ласково и нежно нажимаю кнопку огня. Пару секунд слышится повышающийся в громкости свист раскручиваемых боевых блоков пушек. Потом короткая тряска корпуса, вой и грохот скользящих по направляющим транспортных лент подачи боеприпасов, и откуда-то сверху в поле прицела на долю секунды мелькнула и тут же исчезла светлая трасса. Как на мгновенье включенный в ночи луч мощного фонаря. А спокойно летевшие до этого здоровенные куски металла мишени вдруг резко закрутились, пошли вверх и вниз по дуге, а вокруг них появились блестки мелких обломков, металлического мусора и ошмётков. Класс!

– Цель поражена! Если бы это был, к примеру, вражеский эсминец, то вам, д'Эльта, уже нужно было бы лезть в скафандр и озаботиться сбором хабара с трупов. Еще хотите? Ну, давайте, голубь мира вы наш...

После посадки на базе я, глуповато улыбаясь, сказал: "Хочу-хочу-хочу! Беру! Заверните"! А недовольным моим молодецким размахом технарям я выписал такую премию, что наземные трутни весенними мухами полетели обслуживать и перезаряжать пушки. А вы говорите! К каждому нужен свой подход.

Так, о чём это я? Ах, да! Советник...

Первым делом он, конечно, спросил, как это мне удалось так удачно перекрасить "Божью коровку" под самый жестокий пиратский корабль на Фронтире? Об этом сплетничает весь Галанет. Я ответил, что художника всякий жлоб готов пнуть, нет бы помочь материально. Посмеялись.

Потом лорд согнал улыбку и продолжил.

– Кстати, помочь материально… Деньги из Казначейства поступили вам на счёт, д'Эльта? Еще на Маттерне... Хорошо. Сумма вас устраивает? Более чем... Замечательно. Что? И фрегат? Ну вот, а вы сомневались. Еще вина?

Мы с удовольствием поговорили еще. Я был в восторге от своего приобретения, а лорд Дешако от своего. Видимо, коробочки лотоса пришлись к месту.

– Чудесное вино, лорд Дешако! А можно ли его мне прикупить в дорогу?

Как? Обещанное вино еще не пришло ко мне? А-а, наверное, посылка опоздала и прибыла на базу 7-го флота уже после нашего отбытия. Ничего страшного, догонит меня здесь. Между прочим, это вино с собственных виноградников лорда. Я получу его столько, сколько мне надо.

А вот интересно, лорд, что пользуется спросом в Центральных мирах? Я с удовольствием купил бы партию вашего вина и продал бы его у аграфов. Советник на минуту ушел в себя. Потом его глаза прояснились и блеснули задором. Есть вино! И хорошего урожая, с эксклюзивного участка виноградников, особо удачного по солнцу и теплу года. Не стыдно взять и в Центральные миры. А аграфам и вправду не мешало бы предложить немного деликатесов, например – местного мёда и чищеных орешков. Возьмете? Да с удовольствием! Пустой же трюм, возьму, сколько влезет. И деньги, потраченные на меня Империей, частично в неё же и вернутся. Не так ли? А за свою прибыль я не боюсь! Вино, мёд и орехи! Да я их и сам выпью и съем с удовольствием.

Потом советник долго расспрашивал меня о фрегате и моих впечатлениях от него. Я с восторгом поделился ими, только высказал легкое недоумение тем, что так непродуманно осуществляется обслуживание и перезарядка пушек. Да и выказал своё недовольство казарменной простотой "Пилы", её серыми интерьерами. А ведь мне в них жить! И не один год...

Лорд Дешако вновь ушел в себя и в недолгие переговоры по нейросети. Потом он адресовался ко мне. Оказывается, по недосмотру закрепленного за фрегатом персонала, на нем не были расконсервированы дроиды, призванные обеспечивать работу всего оружия корабля. В том числе и ракетного, и энергетического, и упомянутые в разговоре рельсовые пушки. Это наша вина, и все будет немедленно исправлено.

Я вспомнил премию технарям и лишь улыбнулся. Вот прохиндеи!

А что касается скромных бытовых условий, то это ведь боевой корабль, а не роскошная яхта...

Я замахал руками. Что вы, лорд! Я человек скромный, и мне не нужна яхта. Но, так получилось, что деньги у меня есть, а потратить их некуда. Может, я оплачу услуги дизайнера и специализированной фирмы, а они мне сделают и каюту побольше, и койку пошире, и кухонный комбайн поставят получше, и вообще – облагородят помещения?

Облагородят? Пожалуй, да... Это можно, и это правильно. А герб на борт корабля не надо?

А вот герба не надо. Это здесь, в Империи, он для кого-то еще нужен и важен. А там, в Центральных мирах и в Союзе Калгари, герб может вызвать лишь никому не нужное оживление и непонимание.

Это верно, завлаб д'Эльта. Есть ли герб на борту корабля, нет ли его – это не главное! Главное, чтобы он был в сердце...