Закинув «Винторез» за спину, я соскользнул по тросу на землю и рванул через поле к расстрелянному джипу – сначала его проверить надо. В руках я теперь держал АКМС – накоротке с ним удобнее управляться будет. Пули со стороны базы можно было не опасаться – забор помешает, да и оставшиеся в живых в себя еще не пришли.
От базы и не стреляли, длинная очередь ударила, откуда я ее вообще не ждал – из-за подбитой машины. Сложно было представить, что там мог кто-то уцелеть – патронов-то я не жалел… Даже не знаю, что меня спасло: то ли раненый и оглушенный стрелок всего с двадцати метров не смог взять точный прицел, то ли он промахнулся из-за того, что я, в последний момент почувствовав опасность, набегу вильнул в сторону. Пуля ударила в левый бок, и я тут же рухнул на землю, автомат уже бился в руках, поливая огнем машину с притаившимся за ней неприятелем. А я судорожно выискивал хоть какое-то укрытие. Когда же он из машины выбраться успел, и как я мог этого не заметить?
Следующая очередь прошла совсем рядом, обдав меня брызгами земли, и захлебнулась – магазин, наверное, меняет или патрон заклинило, не думаю, что я в него попал. В те несколько мгновений, пока молчал автомат противника, я успел откатиться за какой-то бугорок. Укрытие, конечно, никакое, но, надеюсь, и этой падле стрелять неудобно, а если высунется, шансы у нас немного сравняются. Но позиция у него куда более выгодная, это с какой стороны ни посмотри. Похоже, сейчас меня убивать будут…
Страха не было вообще, только бодрящая ярость и ясность сознания удивительная. Мозг с невероятной скоростью просчитывал варианты, как выровнять шансы, а желательно вообще склонить удачу на мою сторону.
Выхватив из кармана на рукаве толовую шашку, я чиркнул примотанной к фитилю охотничьей спичкой по цевью автомата и швырнул взрывчатку за машину. Как раз в этот момент враг снова полоснул очередью, а я перекатом ушел в сторону. Запальный шнур отмерян где-то на пять секунд, вот и надо эти секунды уцелеть постараться.
Полностью уберечься не удалось, и я схлопотал еще одну пулю в плечо и касательное ранение в голову – как кувалдой приложило, но сознания, к счастью, не потерял, а потом у машины ухнул взрыв.
Кровь заливала лицо, жутко кружилась голова и двоилось в глазах, но я заставил себя подняться на ноги и, пошатываясь, двинулся к машине. Преодолевая эти чертовы двадцать метров, я умудрился пару раз упасть, но потом дело пошло на лад, и в голове несколько прояснилось – боевых эликсиров, видать, заслуга.
Того, кто в меня стрелял, я обнаружил с другой стороны джипа, и он был еще жив. На кого похож этот человек, разобрать было невозможно: он был весь залит кровью, а от одежды остались одни лохмотья. Но глаза смотрели ясно, а потом он что-то прошипел, и из меня как будто вышибло дух, тело скрутило судорогой боли, а ноги подломились. Уже падая, я успел нажать спусковой крючок автомата, очередь наискосок прошлась по распростертому телу, но я продолжал видеть его открытые, живые глаза. Колдун! Вот где я на него напоролся… Неудивительно, что его пули не берут и взрывом не разметало, хотя и приложило неплохо – даже мои доморощенные снадобья от некоторых повреждений защищают, а тут волшебник классом куда повыше.
Ощущая себя раздавленным бетонной плитой, я почти не мог шевелиться. Тело корчилось от чудовищной боли, из горла рвался сдавленный вой, а варлок уже начал приподниматься, но сдаваться я был не намерен.
Я лежал на животе. Выбитый отдачей из внезапно онемевших ладоней автомат валялся где-то в стороне, но подвернутая правая рука оказалась недалеко от рукоятки пистолета. Невероятным усилием приподнявшись, я вытащил АПБ из кобуры, развернул ствол в сторону колдуна, непослушными пальцами сдвинул флажок предохранителя и, обжигая выстрелами лежащее на пистолете плечо, выпустил очередью все двадцать пуль.
Очередь раздробила сидящему колдуну ноги и таз, и теперь кричал уже он – истошно, нечеловечески орал от нестерпимой боли. Часть пуль, наверняка, ушла в молоко, но и оставшихся вполне хватило – значит, есть от заговоренных пуль толк! Ощущение давящей плиты исчезло, но мышцы продолжало крутить болезненными судорогами, а от перенапряжения темнело в глазах. Но я понимал, что ни секунды терять нельзя: если колдун опомнится и приложит меня еще чем-то, это смерть!
Вытащив из ножен на бедре кинжал, почти ничего не видя перед собой, я пополз к раненому варлоку. Эти полтора метра дались мне сложнее, чем все остальные пройденные в жизни километры. А потом я дополз и ударом клинка вспорол колдуну живот. Крик захлебнулся и перешел в протяжный стон, а я, не помня себя от боли и ярости, продолжал кромсать и резать тело врага…
Боль отпустила так же резко, как и началась, и я понял, что колдун, наконец, мертв – ну и живучая же тварь, я ведь его почти на куски разделал! Обессилено рухнув рядом с трупом я попытался привести в порядок мысли и немного собраться с силами. Чем он меня шарахнул, было совершенно непонятно, заклинание, что ли, какое? Или необычная способность из серии теле-, пиро-, психо– и всяких других кинезов? В арсенале ведьмаков ничего подобного не было… или мне об этом ничего не известно. В этом бою я уцелел только чудом – по-другому и не скажешь! А в дальнейшем надо избегать сходиться с колдунами вплотную. Когда я стрелял издалека, ничего сделать он явно не мог, иначе бы как-то себя проявил. Зря я заговоренную обойму для ВСС по базе расстрелял, надо было машину ими дырявить, но кто ж знал… А вот то, что поленился побольше патронов рунами пометить, это серьезный промах! Мало ли, что не очень в их действенность верил, не стоило пренебрегать любыми ухищрениями.
Однако самобичеванием заниматься некогда, будет еще время с ошибками разобраться, а сейчас двигаться надо – на базе еще живые враги остались. Если, конечно, они не выдвинулись прикрывать прорывающиеся через ворота машины, тогда и им на орехи досталось. Но рассчитывать на это не стоит – опять нарваться можно.
Вынув из подсумка на поясе нужный эликсир, я тут же влил в себя содержимое баночки – сейчас заряд бодрости получу, и регенерацию он подхлестнет. Жалко, зелья не в шприц-тюбиках, но неизвестно, как они на организм повлияют, если вводить внутримышечно, и какая доза нужна. А когда я их готовил, экспериментировать на себе было неохота.
После этого я достал ИПП и залепил дырку в боку – пуля прошла насквозь, но ранение, видимо, не слишком серьезное: по ощущениям, важного ничего не зацепило. С плечом дело обстояло несколько хуже, пуля засела где-то в мышце. Хорошо хоть дальше не прошла, и это, видимо, заслуга мази, которой я перед боем натерся. Да и стрелял Любомир не из автомата, а из пистолет-пулемета. Я это еще раньше, по звуку трещотки заподозрил, а теперь убедился окончательно – его ПП буквально в метре от меня валялся. Перевязочных пакетов больше не было, но кровило плечо не сильно, поэтому я просто замотал его оставшимся куском бинта.
На плече было еще несколько обожженных царапин, которые я самострелом из «Стечкина» заработал. Но с ними даже возиться не стоило, как и с раной на голове. Там вражеская пуля чиркнула по краю лба и немного повредила скальп, но даже кровь уже запеклась.
Выпитое лекарство скоро подействовало, и мне изрядно полегчало. Поднявшись на ноги, я подобрал свой автомат, шагнул к джипу и через открытую дверцу заглянул в салон. Там находились два изрешеченных пулями трупа, в одном из которых я, без труда, опознал самого Тищенко. Это откровенно порадовало: можно считать, выполнил программу максимум – на все сто процентов! Теперь можно и уходить, а оставшиеся в живых рядовые бойцы меня не интересуют.
Но все же провели меня «мушкетеры» – я ожидал, что главные персонажи в «Тигре». Будь у меня, например, гранатомет, по броневичку бы и стрелял, а вырвавшийся вперед джип я первоочередной и значимой целью не считал, предполагая там разведывательный дозор. Грамотно, паршивцы, сработали! Хотя им это и не помогло…
Неожиданно я различил шум приближающегося по дороге транспорта, и явно не одной машины. Вот не было печали, кого еще сюда несет?! Все-таки обостренный эликсирами слух – это не всегда хорошо, от близкого взрыва ушам сильнее досталось, надо учитывать на будущее…
