— Между прочим, — бесцеремонно встрял в беседу Дилль, — я — далеко не самый могучий. У нас есть куда более сильные маги, которые не связаны клятвами с царём царей.

Хиваши намёк понял.

— И каган, и остальные наши воины счастливы, что маг Диллитон — человек слова. Ты обещал сжечь колдуний и выполнил это. Уверен, ты сдержишь своё слово, даже если наши страны продолжат враждовать.

— Сдержу, — кивнул Дилль. — Ни я, ни клан Дракона, в который вошли все воины клана Григот, не обнажим первыми оружие против каганата. Но я говорил кагану, повторю и тебе: Великим драконам моя клятва — не указ. Ты же видел Аида? Представь, что останется от Эрмелека, если он решит сделать на город налёт.

— С чего бы Великому прилетать к нам?

— Аид может подумать, что вы решите примкнуть к демонам, — пожал плечами Дилль. — Это ведь из ваших земель в Запретный предел лезли послушные колдуньям мертвяки. Это ведь ваши воины пытались пробраться к демонскому порталу. Аид или Тринн могут предположить, что ваше государство — слишком опасный сосед, который ударит нам в спину в трудный час. И тогда они прилетят к вам.

— Наши воины шли в Запретный предел из-за колдуний, — хмуро сказал Таюн-багатур. — Теперь с этим покончено.

— Великие об этом не знают. Я бы, к примеру, мог попробовать поговорить с ними, но… — Дилль многозначительно умолк.

Адельядо отвернулся, чтобы скрыть усмешку. Архиепископ Одборгский одобрительно кивнул. Прокуратор Венген по-прежнему изображал статую безмолвия. Король пронзительным взглядом смотрел на посла, словно желая прочитать его мысли. Таюн-багатур мрачно сказал:

— Величайший разрешил мне договориться о начале торговых отношений, но я не волен решать судьбу каганата. Я передам ему твои слова, маг.

— Передай царю царей, что я отношусь к нему с бесконечным уважением, — слегка поклонился Дилль. — И в знак этого я отправлюсь в Запретный предел, чтобы попросить Великих драконов пока воздержаться от налётов на хивашские земли. Если, конечно, Его Величество даст мне такой приказ.

Хивашский посол посмотрел на короля, Юловар откинулся на спинку трона и сказал:

— Винлик должен быть передан мне не позднее, чем через две недели. Этого времени хватит тебе, Таюн-багатур, чтобы послать гонца к кагану, и чтобы его приказ дошёл до войск, захвативших мой город.

— Можешь сократить срок вдвое, король, — блеснул белозубой улыбкой хиваши. — Великий каган уже послал в Винлик приказ оставить город, когда туда придут ситгарцы. Приказ он подкрепил тысячей лучших всадников на случай, если те, кто находятся в Винлике, воспротивятся. Там ведь ещё остались шаманы и колдуньи.

— Вот как? — поднял бровь Юловар. — А почему я не должен думать, что каган попросту усиливает гарнизон Винлика?

— И это тоже, — кивнул Таюн-багатур. — Мироттийцы стоят неподалёку и явно готовятся идти на приступ города. Думаю, прибытие ситгарских войск позволит нашим спокойно уехать, а тебе, король, взять город под свою руку.

— Вот когда Винлик вернётся Ситгару, тогда мы и продолжим переговоры. И граф Альфитриан, возможно, отправится к Великим драконам.

— В таком случае, наше посольство останется в Тирогисе до завершения передачи Винлика, — поклонился Таюн-багатур.

— Оставайтесь, — разрешил король. — За это время мои финансисты подсчитают убытки, которые каганат нанёс Ситгару. А потом мы подумаем о том, как нам быть с Неонином.

Хивашский посол явно услышал больше, чем ожидал — его чёрные брови удивлённо поднялись. Мгновение спустя он вернул себе спокойный вид, но теперь его манера говорить стала куда более вежливой.

— Ваше Величество, каган Джагатай — воин и человек слова. Я имею честь передать вам его слова, которые он велел сказать, если король Ситгара не станет настаивать на продолжении войны между нашими государствами, — посол выпрямился и произнёс: — От имени кагана Джагатая я уполномочен заключить с Ситгаром мирное соглашение. Каган готов оказать поддержку своему собрату, если она ему потребуется — против Мироттии под Винликом или любого другого недруга.

Гроссмейстер шумно выдохнул, архиепископ начал креститься, прокуратор Венген продолжил изображать статую. Король кивнул и сказал:

— Хорошо. С Мироттией я разберусь сам. У кагана, насколько мне известно, и без того хватает собственных проблем. Например, с джучеями и ханом Сарды. Мне будет достаточно его слова, что каган приведёт войска на поле боя с демонскими отродьями. Но договор, скреплённый магической печатью, лишним не будет.

— Слово кагана — крепче гранита, — ударил себя кулаком в грудь посол.

— Даже гранит точит вода, — выступил вперёд Дилль. — Магия — это, конечно, хорошо. Таюн-багатур, поклянись от имени кагана кровью, как поступают настоящие воины.

— Я смотрю, ты неплохо узнал нас, — рослый хиваши криво усмехнулся и взял протянутый ему Диллем кинжал. — Я, Таюн-багатур, глаза и голос величайшего кагана Джагатая, клянусь, что с этого дня народ хиваши ни словом, ни делом не причинит вреда Ситгару, если Ситгар первым не нарушит обоюдную клятву. А в трудный час воины хиваши придут на зов короля Ситгара. Мы будем в нужное время в нужном месте. Клянусь кровью!

Таюн-багатур распахнул светлое одеяние и резанул себя кинжалом по груди. Юловар поднялся, подошёл к послу и протянул руку. Тот молча протянул королю кинжал рукоятью вперёд.

— Я, король Ситгара, Юловар второй, клянусь соблюдать условия мира с каганатом. Пусть на меня и моих потомков падёт бесчестье, если я первым нарушу эту клятву, — Юловар расстегнул камзол и последовал примеру хиваши. На белоснежной сорочке расплылось кровавое пятно. — Если кагану понадобится помощь, к примеру, против кочевников Сарды, Ситгар окажет её.

Посол низко поклонился и выпрямился.

— Да будет так!

Адельядо громко фыркнул:

— Магия, всё-таки, куда надёжней. Из-за тебя, — гроссмейстер ткнул пальцем в сторону Дилля, — король испортил сорочку.

Хиваши бросил на гроссмейстера сердитый взгляд и сказал:

— Даже магию можно обмануть. Только клятва на крови нерушима. То, что король Ситгара принёс её, означает, что он уважает наши традиции.

— Да я ведь и не спорю, — усмехнулся Адельядо. — Но договор на бумаге, скреплённый магической печатью, тебе всё-таки придётся подписать.

— Теперь — всё, что угодно, — согласился Таюн-багатур. — Особенно если в договоре будет пункт о поставках нашим воинам ситгарского зачарованного оружия.

— Моим советникам нужно время, чтобы подготовить договор, — сказал Юловар. — А до того момента… Не желаешь ли, Таюн-багатур, съездить на охоту? Я слышал, хиваши любят охоту с соколами.

— Благодарю вас, Ваше Величество, — поклонился посол, — я и мои люди с удовольствием оценим ваших соколов. Но сначала мне бы хотелось переговорить с вашим главным финансистом.

— Зачем? — удивился король.

— Каган хочет начать торговлю с Ситгаром — не только покупать зачарованное оружие, но и продавать товары, которых вы больше нигде не найдёте. К примеру, кереш. Это пряность, произрастающая в жарких хивашских песках. Ваш могучий маг, — лёгкий поклон в сторону Дилля, — уже оценил достоинства этой пряности. Именно с его подачи каган и решил установить полноценные торговые отношения с Ситгаром.

— То есть, каган готов обеспечить безопасность торговых караванов на территории каганата? — прищурился король.

— Само собой. С этого дня от наших западных границ до степей Сарды любой торговый караван, пришедший из Ситгара, будет в безопасности. Дальше ваши купцы будут действовать на свой страх и риск, потому что кочевники Сарды не гнушаются грабежа.

— А что это за кереш? — во взгляде короля зажглось откровенное любопытство.

— Ваше Величество, — сказал Дилль, — это такая штука, по сравнению с которой даже магические заклинания, изменяющие вкус еды, покажутся пресной отравой.

Адельядо при этих словах поморщился.

— Ваше Величество, каган прислал вам в подарок сундучок с пряностью. Я велю передать его вашим людям. И, — тут посол повернулся к Диллю, — маг Диллитон, твой подарок от величайшего тоже ожидает тебя.