— Ты уверен, что сможешь освободиться от пут? — с сомнением спросил эмир, подёргав конец верёвки.

— Вполне. Скажешь, что меня опоили зельем, лишающим сил. Это должно усыпить бдительность колдуний. А посох… допустим, не смогли вырвать у меня из рук. Или просто побоялись трогать.

— Тогда в путь. И да будут благосклонны к нам духи пустынь.

Эмир и его люди вскочили на коней, возница щёлкнул кнутом, и тележка вслед за воинами покинула постоялый двор, где Джагатай сделал последнюю остановку перед решающей схваткой. Из щели между высоким глинобитным забором и стеной дома вылез оборванец. Он с прищуром посмотрел на воинов, почесал жидкую бородёнку, запахнул рваные лохмотья и побежал в сторону казарм городской стражи.

Дилля везли по тесным улочкам, сжатым высокими заборами, но он смотрел в небо. Это — владения драконов. Быть может, сегодня Дилль в последний раз смотрит в бескрайнюю синь. Что будет потом, он не знал. Возможно, он опять попадёт в лабиринт миров. Или просто перестанет быть. Или, как утверждают церковники, он попадёт в объятья Единого. Или даже, как закоренелый грешник, он возродится в каком-нибудь из демонских миров. Но что бы ни готовила ему судьба, Дилль был спокоен. Он должен выполнить клятву — так поступают драконы. И воины клана Григот. А он — полноправный воин. Илонна, если когда-нибудь узнает подробности о его кончине, будет гордиться своим мужем. Диллю как никогда остро захотелось увидеть любимую, почувствовать тепло её рук, утонуть в её зелёных глазах.

«Прощай, любовь моя! Ты всегда в сердце моём»

На какой-то краткий миг ему почудилось, что Илонна рядом. На грани восприятия прозвучал её неслышный шёпот «И я тебя люблю».

Послышался окрик «Стоять» — теперь не эфемерный, а вполне реальный. Приехали. Дилль, старательно изображая опоенного дурманом, лежал с закрытыми глазами, а сам приступил к рассеиванию эргов — пусть колдуньи до последнего не знают, что у него есть магические силы. Послышался короткий разговор Джагатая и стражников, после чего движение возобновилось. Опять остановка. Опять разговоры с кем-то. Долгое ожидание. Воины вполголоса переговаривались меж собой, но о чём — Дилль не слушал. Наконец послышался голос Джагатая «Тащите его прямо так», повозку подняли и понесли. Дилль понял так, что прямиком в каганские хоромы.

Его подмывало открыть глаза и посмотреть вокруг. Шорканье шагов носильщиков стало гулким — должно быть, его тащат по коридору. Потом послышался еле слышный скрип отворяемых дверей — наверное, они достигли цели.

— Что, пёсий сын, — раздался густой бас, — приполз вымаливать прощение?

Послышался многоголосый смех — похоже, вокруг немало народа.

— Великий каган, солнце пустынь, ты, как всегда зришь в корень, — голос Джагатая был едва ли не робким. — Свет твоих очей, да не погаснет он никогда, пронзает тьму лжи и наветов, и правда не укроется от тебя, о, мудрейший из величайших правителей.

Дилль подивился, как умеет выражаться грубый воин. А, может, эмиры пустынников всегда так меж собой разговаривают? Но нет, судя по ругани кагана, не все.

— О чём ты бормочешь, сын шлюхи? Ты сбежал с поля боя и увёл с собой третью часть войск! Если бы не твоя трусость, мы бы взяли вампирский город, — разъярённый рёв кагана был просто оглушающим. — А теперь ты хочешь, чтобы я забыл об этом, падаль?

— Прошу выслушать меня, мудрый каган, прежде, чем рубить неповинную голову, — покорно сказал Джагатай. — Ты не знаешь, но три моих бывших ближайших советника замыслили поднять бунт против тебя. Они подговорили воинов, и среди нас могла начаться братоубийственная война на потеху вампирам. Мне удалось предотвратить восстание, только уведя войска прочь от Григота. А по пути домой я разделался с предателями, как и казнил четыре сотни трусливых шакалов, что больше всех кричали о своей ненависти к тебе, о величайший из воинов. Мне пришлось отпустить часть эмиров по домам, но я привёл тысячу отборных воинов. Могучий каган, я и мои люди в полной твоей власти. Скажи слово, и мы ринемся на врага. Я сделаю всё, чтобы кровью искупить свою невольную вину перед тобой и Ковеном.

— Как ты заговорил, эмир, — послышался дребезжащий старушечий голос. — Что с тобой случилось, если ты готов покориться власти Хозяек? Не ты ли больше остальных сопротивлялся тому, чтобы сёстры Ковена жили среди твоих людей? Не ты ли изгонял шаманов из своих владений?

— Мудрая Хозяйка Азра, время крошит камни в пустыне. Камень моей нелюбви к твоим сёстрам тоже раскрошился. И не в последнюю очередь из-за этого.

Наверное, эмир что-то показал кагану и Хозяйке, решил Дилль и тут же понял — не что-то, а кого.

— Что за дохлятина? — презрительно спросил каган.

— Это тот самый маг, что досаждал нам при осаде Григота, — спокойно ответил Джагатай.

Среди собравшихся пронеслись взволнованные перешёптывания — видимо, некоторые из них лично участвовали в походе против вампиров и видели, что Дилль творил на поле боя.

— Это тот самый маг, что уничтожил могучего лича и сжёг Хозяйку Квай. Мои разведчики обнаружили его по пути в Эрмелек.

— Ты хочешь сказать, — медленно проговорил каган, — что вампирского мага пленили всего несколько воинов?

— Он погибал от жажды, — пояснил Джагатай, — и был полностью обессилен.

— Дай-ка мне посмотреть на него поближе, — сказал старушечий голосок, и вскоре около Дилля послышалось хриплое сопение, а в нос ему ударил запах давно немытого тела и затхлости. И появилось ощущение мертвящего холода, словно рядом оказалась большая глыба льда.

Если старуха обнаружит, что перед ней полный сил маг, его тотчас убьют. Дилль активно уничтожал магические эрги, одновременно готовясь к атаке. Главное, не пропустить момент.

— Ты лжёшь, эмир! — гневно сказала старуха. — В этом человеке магии не больше, чем у бродячего пса. Он не может быть могущественным магом. Хотя… хотя у него в руках артефакт. Откуда у него этот посох?

— Мы не знаем, Хозяйка Азра. Пленник так и не отпустил деревяшку, а мои воины побоялись трогать эту вещь. Зато мы отобрали у него вот это.

Лёгкое шуршание ветхих страниц — это Джагатай отдал книжицу из пещеры девы.

— Не может быть! — в полный голос воскликнула старуха. — Это же личная книга Джиббы — величайшего мага древности. Где ты её нашёл?

— Я же сказал — отобрали у этого человека.

Опять шуршание страниц и тяжёлое дыхание.

— Он, что, побывал у девы?

— Мы не знаем, госпожа. Перед тем, как напоить его дурманящим зельем, мы успели выяснить, что он — маг из Григота. И что он был бездушным, убил шамана и сбежал. А потом пленник потерял сознание. Я решил, что не дело — воинам связываться с чужим магом, поэтому велел обезвредить его и связать. Так он и ехал — связанный, теперь, боюсь, он не сможет не то что ходить, но даже шевелить пальцами. Я нижайше прошу принять его в дар, Хозяйка Азра. Только высшим колдуньям под силу заставить его говорить. Или даже сделать из него лича. Думаю, по силе он превзойдёт того, что погиб под стенами Григота. И тогда, имея такого полководца, армии поднятых будут воистину непобедимы.

— Сестра Ву, дай мне этот посох.

Послышались шаги, кто-то попытался выдернуть посох из руки Дилля. Посох завибрировал, волна горячего воздуха окутала руку Дилля и раздался громкий треск. А потом он услышал со всех сторон крики ужаса.

— Один из моих воинов тоже превратился в пепел, когда пытался забрать у него посох, — невозмутимо сказал Джагатай.

Дилль понял, что одна из колдуний повторила судьбу предшественницы — стала кучей обугленных костей.

— Мог бы и предупредить, подлец, — прошипела старуха. — Но ты прав, эмир, с этим человеком справиться под силу только нам, Хозяйкам. Сильный маг, вернувшийся бездушный, к тому же, обладатель древней книги — с ним интересно будет позаниматься. Я забираю его.

— Рад, что сумел угодить тебе, — в голосе Джагатая Дилль услышал скрытую насмешку. — Великий каган, дозволь привезти из моего лагеря сундуки. В них подати за прошлый год, а также деньги, которые я велел собрать с вилайетов эмиров-предателей. Мертвецам они уже не нужны, а ты сумеешь найти применение золоту.