Бронзовые застёжки еле держались на полуистлевшем кожаном переплёте. Дилль осторожно открыл книжицу и разочаровано вздохнул — не понятно ни слова. Текст состоял из завитушек, крючков и росчерков. А он-то размечтался, что сейчас прочтёт какое-нибудь древнее могущественное заклятье.

Недолго подумав, Дилль всё же решил прихватить книжицу с собой. Тяжесть невелика, а в Академии мастера смогут разобрать непонятный язык. Завернув книжку в тряпку, Дилль спрятал её в наплечную суму. Туда же отправил мешок сушёного мяса и бурдюк воды — хиваши, конечно, всё приготовили, но свой запас не помешает.

Тщательно осмотрев мертвых воинов, он снял с одного сапоги. Мертвецу они ни к чему, а те, что были на ногах Дилля совсем истрепались — видимо, хивашские шаманы не привыкли к долгим пешим переходам. Когда подготовка была закончена, настало время поговорить с хиваши о будущем. Дилль подошёл к воинам, рассовывавшим золото по сумкам.

— Моя идти в Григот, — без обиняков начал он, едва все расселись на песке. — Вы вести меня до Тёмные земли, потом иди куда хоти.

Воины переглянулись.

— Мы должны идти на запад — так безопаснее. Там пески скоро закончатся.

— Север, — настойчиво повторил Дилль.

— Как пожелаешь, — пожал плечами Гиджетай.

— Хорошо. Вы сейчас ждать моя. Скоро час два три.

Воины переглянулись, и Гиджетай сказал:

— Через пару часов самая жара начнётся. Тогда уж лучше до вечера ждать.

— Вечер идём, — кивнул Дилль и уселся медитировать, потому что без запаса магических сил в тяжёлый путь он идти не собирался.

Воины посмотрели на ситгарца, сидевшего с закрытыми глазами, и занялись своими делами. Юнец лёг спать, а два его старших товарища принялись резаться в кости.

Когда верхушки барханов окрасились в алый цвет, четверо людей вышли из пещеры. Против ожиданий Дилля, ни один смерч-убийца не появился, чтобы превратить их в кровавый фарш. Они благополучно вышли из зловещей ложбины и углубились в пески.

Дилль потерял направление почти сразу. Первым шёл Гиджетай, находя дорогу по одному ему ведомым признакам. Наверное, шёл по звёздам, которые вскоре засверкали на небосводе. Дилль некоторое время глазел на сверкающие огоньки звёзд, вспоминая Лабиринт миров, пока не споткнулся. После этого он уже смотрел только под ноги.

Вампирское зрение, полученное от Илонны, действовало. Окружающее стало серым, но Дилль всё прекрасно видел, в отличие от спутников. Те брели, периодически спотыкаясь и запинаясь — всё-таки света звёзд было недостаточно, а луна ещё не взошла. Именно благодаря новообретённому зрению Дилль и заметил, что Гиджетай готов шагнуть на странное пятно песка. Оно слегка отличалось более тёмным цветом.

Что это было, Дилль не знал — он действовал инстинктивно.

— Стоять! — заорал он. — Назад идти!

Гиджетай замер, занеся ногу над пятном, и обернулся. В этот момент песок под ним взметнулся, ногу воина схватило какое-то щупальце. Не успели Теник и Гаюн обнажить сабли, как Дилль метнул в середину песчаного пятна огненный шар. Яркая вспышка осветила ночь, во все стороны брызнул раскалённый песок и куски чего-то горящего и вонючего. Гиджетай с ругательствами стащил с ноги остатки щупальца и быстро отполз назад.

Воины настороженно смотрели на алое раскалённое пятно на песке, но там больше ничего не двигалось.

— Что этот быть? Знать?

— Растение, — поморщился Гиджетай, пиная обгорелый ошмёток. — Кровью питается. Днём бы я его издали заметил.

— А здорово ты его приложил, шаман! — воскликнул с юношеской непосредственностью Гаюн.

— Я идти первый, — сказал Дилль. — Ты, Гиджетай, дорога говори.

Порядок следования сменился. Теперь во главе отряда шёл Дилль, которому хиваши охотно уступили сомнительное право оказаться первым в очередной ловушке. Дилль внимательно глядел, выискивая подозрительные признаки, но до самого утра ничто больше не пыталось напасть и сожрать путников.

Когда на востоке появились первые признаки восхода, Дилль объявил привал. После короткого отдыха они вновь отправились в путь. Солнце взошло, и сразу же от песка начал подниматься жар. Неподвижный нагретый воздух напомнил Диллю духоту около печи в котельной Академии. Как давно это было — наверное, в прошлой жизни. Он тогда ещё жаловался на жару. Вот где настоящая жара!

Бурдюк с водой устрашающе быстро пустел, потому что Дилль то и дело прикладывался к горлышку. Когда тени на песке стали короткими, Гиджетай остановился.

— Полдень. Спим.

Хиваши тут же упали на горячий песок, завернувшись в свои просторные одежды. Дилль попытался последовать их примеру и едва не задохнулся под накидкой. Хорошо этим пустынникам — они привыкшие. А он — человек северный. Какая жалость, что он не маг-воздушник. Сделал бы сейчас себе сквознячок. Так, ругаясь на превратности судьбы, Дилль не заметил, как уснул.

Проснулся от того, что кто-то немилосердно тряс его.

— Просыпайся, шаман, надо идти.

— Чтоб вас, — пробурчал Дилль по-ситгарски. — Выспаться по-человечески не дадите.

Едва он принял сидячее положение, как в его голове взорвался настоящий фейерверк. Так и не успев открыть глаза, он свалился на песок. Склонившийся над ним Гиджетай осмотрел окровавленный затылок Дилля, пощупал вену на его шее и сказал:

— Жив. Придурок ты, Теник. Говорил же — не бей слишком сильно.

— Чтобы он нас спалил? Нет уж, лучше так, — буркнул Теник.

— Гаюн, беги к нашим, скажи, что ситгарец обезврежен, — приказал десятник.

Юный воин умчался. Двое хиваши ловко связали бесчувственное тело и уселись на песок, ожидая прибытия второго поискового отряда. Острия сабель они держали у горла Дилля, готовые пронзить его при малейшем признаке опасности.

Когда из-за барханов показались всадники, ведомые Гаюном, Гиджетай облегчённо вздохнул и поднялся. Теник продолжал держать саблю над Диллем.

— Это он? — одна из колдуний склонилась, не слезая с лошади, и с любопытством посмотрела на связанного пленника. — Совсем мальчишка. Эй, ты, можешь убрать от него оружие — теперь этот маг под нашей надёжной охраной.

Теник бросил недобрый взгляд на колдунью, убрал саблю в ножны и отошёл. Гиджетай подошёл к сотнику Катаю, возглавлявшему второй отряд.

— Хорошо сработал, Гиджетай, — похвалил его сотник. — Думаю, тебе давно пора командовать полусотней.

Сотник посмотрел, как несколько младших сестёр и шаманов орудуют над пленником, и тихо спросил:

— Он, что, в самом деле сумел убить пустынную деву?

— Человек тридцать из полусотни попали в плен к этой твари, — так же тихо ответил Гиджетай. — И он тоже. Сначала дева выбирала себе жертв и высасывала из них жизни. Потом маг каким-то образом освободился. Не знаю, что он сделал, но только дева лишилась всех своих магических сил. Я слышал, она сама так сказала. А потом началась бойня. Нежить убила всех, до кого смогла дотянуться — и воинов, и колдуний. Голыми руками. А потом ситгарец убил её чёрным посохом. Вон тем, что валяется рядом с ним.

Сотник посмотрел, куда указывал Гиджетай. В этот момент одна из младших сестёр как раз поднимала посох. Раздался громкий треск, тёмное облако окутало колдунью, и через пару мгновений от неё осталось только несколько дымящихся на песке клочков одежды. И колдуньи, и шаманы бросились врассыпную, а в руках у них засверкали боевые заклятья. Но ситгарский маг по-прежнему лежал без сознания.

— Надёжная охрана, — злобно усмехнулся Теник. — Да они даже от его посоха не могут защититься.

Гиджетай бросил многозначительный взгляд на сотника и еле слышно прошептал:

— Он очень силён. Если умения этого мага направить в нужное русло, то пока он разбирался бы с Хозяйками…

— Т-с-с, — шикнул сотник. — В гниль захотел превратиться? Джарем никогда не осмелится.

— Я знаю, кто осмелится, — буркнул Гиджетай и замолчал.

Сотник Катай тоже знал эмира, который мог бы воодушевить воинов и уничтожить власть колдовского Ковена над хивашскими землями. Но Джагатай уехал в свои владения ещё из-под Григота. Сотник вздохнул. Что ж, остаётся надеяться, что когда-нибудь Джарем поймёт, как низко он пал. Возможно тогда позорное подчинение мужчин женщинам-колдуньям закончится.