То ли шаман ничего странного не заметил, то ли просто был не в силах совершать магические действия, но только, напившись, он откинулся на шкуру и довольно долго лежал без движения. Затем, приподнявшись на локте, спросил:

— Ты меня сюда приволок?

— Да, господин.

— И тебе никто не приказывал?

— Нет, господин.

— А ты не так уж туп, как я думал, — хмыкнул шаман.

Гарлик вылез из кибитки и, пошатываясь, отправился куда-то. Не прошло и десяти минут, как шаман вернулся и возбуждённо потёр ладони.

— Замечательно, — бормотал он. — Слава Великой Госпоже, они улетели и оставили меня в покое.

Дилля разбирало любопытство — о чём толкует шаман? Но спросить его, конечно, он не мог — во-первых, не было на то разрешения, а во-вторых, шаман сразу заподозрил бы неладное. Дилль молча ждал, что будет дальше, но больше ничего интересного не случилось. Шаман велел ему впрячь в кибитку лошадь и быть готовым к отъезду. Вскоре завыли горны, и хивашская армия вновь тронулась в путь.

Дилль правил лошадью, тащившей кибитку, шаман дрых до самого вечера. Когда начали сгущаться сумерки, армия вновь встала на привал. Как Дилль понял из обрывков разговоров проезжавших рядом воинов, преследующие их мертвецы давно отстали, и теперь хиваши больше не беспокоились о них. Хотя, несколько разведывательных отрядов, оставленных в тылу, так и не вернулись. Скорее всего, их разодрали мертвяки. Но как бы то ни было, хиваши проводили уже вторую ночь не на марше.

Выспавшийся и немного оклемавшийся Гарлик велел Диллю развести костёр и приготовить ужин, а сам ушёл и вскоре вернулся в компании ещё одного шамана. Непонятно с чего воодушевившийся Гарлик щедро угощал приятеля мясом и араком, а тот рассказывал, что произошло после того, как сам Гарлик отключился из-за потери магических сил.

— Мне одна из младших по секрету сказала, что Хозяйки испытывали какое-то великое чародейство, — щуря и без того узкие, будто прорезанные ножом глазки, говорил второй шаман. — По словам Фелеи, оно способно уничтожить даже драконью магию.

— Фелея? — спросил Гарлик. — Это, которая хромая? С чего это она к тебе так прониклась?

— Ну-у, мы иногда практикуем совместные молитвы Великой Госпоже, — смутился шаман. — И нечего лыбиться — только молитвы. Не буду ничего рассказывать!

— Всё, всё, молчу! И что это за чародейство? — Гарлик сделал знак Диллю — подлить гостю арака в чашку.

— Даже старые Хозяйки не осмеливались прибегнуть к нему, — шёпотом поведал шаман. — Потому что оно доступно только тем из них, кто отдастся во власть Великой Госпожи не меньше пяти раз, иначе Великая Госпожа не вольёт свою силу в чародейство. Гилиан и Силлит превзошли старых Хозяек. Даже старая Азра сливалась с Великой Госпожой только трижды. Не представляю, как это: добровольно принять смерть. Да не один раз…

Дилль сосредоточенно слушал негромкий разговор, периодически выполняя молчаливые жесты хозяина. Из болтовни шаманов он сумел узнать кое-что полезное для себя. Как интересно — получается, высшие колдуньи практикуют самопожертвование смерти. Дилль нашёл, что это очень похоже на призыв элементалей — там тоже нужно отдаться на волю магических стихий, чтобы овладеть ими.

— … а дракон взял, и сдох, — хохотнул шаман. — Шлёпнулся на землю и больше не двигался. Я уж подумал, что придётся снова прятаться от гнева Гилиан — даже с сотни шагов я видел, как её лицо побагровело от ярости. Но потом Хозяйки пошушукались, и Гилиан снова начала собирать энергию. Все шаманы — и ты тоже, уже лежали в отключке, поэтому Хозяйка начала сосать магию из младших и старших сестёр. Силлит тоже стала донором, — шаман залпом проглотил арак и зашептал: — Гилиан выпила всех до капли, даже сама Силлит едва могла двигаться.

— Да, Беркет, тебе повезло, что ты не успел, — покачал головой Гарлик. — Я до сих пор чувствую себя так, словно из меня все жилы вытянули.

— Ещё бы, не каждый день участвуешь в великом обряде, — посочувствовал тот. — Так вот, мёртвый дракон окутался синей дымкой и поднялся. Когда Гилиан пошла к воинам, зомби потащился за ней. Хозяйка велела принести еды и воды и передать старшим Хозяйкам, что они вернутся. Представляешь, так и сказала, мол, лучше старухам умереть самим, а не ждать, когда она и Силлит убьют их. После этого Хозяйки уселись на дракона-зомби и куда-то улетели. Но куда именно — никто не знает. Послушницы в растерянности, каган ходит какой-то странный, а простые воины совсем потеряли страх перед нами. Как думаешь, Хозяйки улетели в Эрмелек?

— Нет, — покачал головой Гарлик, — они направились в Лис-Эт-Таш. Я краем уха слышал о каком-то видении, посетившем их. Мол, сама Великая Госпожа выбрала Гилиан и Силлит для тайной миссии.

— Что теперь будет? — заволновался Беркет. — Если начнётся драка внутри Ковена, каган снова захватит власть и перестанет слушаться советов Хозяек, а эмиры поднимут головы. Уж ты-то получше других знаешь, как тот же Джагатай относится к нашему брату.

— Будь на то воля Джагатая, он всех шаманов и колдуний разрубил на куски и бросил на съедение гиеннам, — кивнул Гарлик. — Надеюсь, свара Хозяек будет недолгой, и всё станет, как прежде.

— Только состав Ковена обновится, — пьяно хихикнул Беркет. — Как думаешь, кто победит?

— А какая нам разница? — резонно спросил Гарлик. — Кто бы ни сидел в Ковене, к нам с тобой колдуньи лучше относиться не станут.

— Твоя правда, брат. Эй, раб, налей ещё.

Дилль в который уже раз плеснул в глиняные чашки мутного арака, при этом изыскивая возможность припрятать немного хмельного для себя. Но напрасно — клятая хивашская магия цепко держала его, не позволяя нарушить приказ шамана. Пользуясь тем, что шаманы не обращают на него никакого внимания, Дилль отлил арака в чашку, но рука предательски отказалась брать её. Итак, этот путь закрыт.

Он смотрел на постепенно пьянеющих шаманов, хладнокровно просчитывая дальнейшие действия. Физически убить Гарлика он не может — тело откажется повиноваться разуму. То же относится и Беркету. Создать магический шар и испепелить врагов? Энергии у него мало, но на пару-тройку убийственных огненных сгустков хватит. Но где гарантия, что магия тоже не откажется повиноваться, как и тело? Он только переполошит шаманов и раскроет себя. Остаётся астрал — там его разум свободен от пут хивашской магии. Энергии и сил на атаку хватить должно. Но что будет потом? Не обнаружит ли Дилль, вернувшись из астрала, что его тело, покорное хивашскому заклятью, умерло вместе с Гарликом?

Все мастера из Ситгарской Академии и сам гроссмейстер Адельядо предостерегали его от опытов с заклятьем подчинения. А ведь заклятье мастера Гвинарда было куда слабее хивашской некромагии. Но ничего другого Дилль придумать не мог. Если сегодня он не попробует освободиться, то второго шанса получить хоть немного магической энергии у него уже не будет. И быть ему рабом шамана до тех пор, пока Гарлик не сочтёт, что бездушный ему больше не нужен. А он никак не сможет защититься и покорно, словно овца на убое, будет сидеть и смотреть, как шаман потрошит его.

Не бывать тому! Дракон должен убить врага, даже если при этом погибнет сам. Лучше погибнуть в бою, нежели влачить жалкую участь раба.

Злость вспыхнула, как сухой хворост. В душе Дилля затлел огонёк драконьей ярости. Он перестал уничтожать магические эрги — теперь необходимость в маскировке отпала. Или он убьёт шаманов и освободится, или погибнет от зловредного заклятья. Поэтому опасение, что кто-нибудь заметит его магическую ауру, было делом десятым.

Дилль раздувал и пестовал драконье пламя, чувствуя, как она разносится по организму вместе с кровью. Возможно, драконья магия даже сумеет уничтожить или нейтрализовать хивашскую — пусть ненадолго, хотя бы на то время, какое Диллю необходимо для атаки. Наконец он почувствовал себя прежним — огненным магом, которому повинуются элементали и который дрался с сотнями врагов. Что ему какие-то жалкие два шамана?

Перейдя в астрал, Дилль увидел две ауры — Гарлика и Беркета, и только теперь подумал, что поторопился. Надо было дождаться, когда шаманы уснут. Но поздно — ему может попросту не хватить энергии для второй попытки. Значит, атака!