Поначалу он считал, сколько сделано шагов, но на шестой лиге сбился. Периодически Дилль поскальзывался, когда наступал в свежие катяхи навоза, оставленные хивашскими скакунами. Жёсткие стебли высохшей травы ранили его босые ноги. Острые комки земли больно врезались в подошвы. Дыхание давно сбилось, и Дилль жадно хватал ртом воздух. Мышцы ног налились свинцом, и каждый шаг отдавался болью. Но проклятая хивашская магия ничего не желала об этом знать — она заставляла его тело выполнять полученный приказ. Бессильный что-либо предпринять, Дилль подумал, что вскоре он попросту упадёт без сил, и тогда или его прикончит магия, или сам шаман.

Шаман продолжал нахлёстывать коня и совсем не обращал внимания на мучения своего раба. Когда вечные сумерки начали сменяться настоящей тьмой, раздался рёв походных рогов. Всадники попрыгали с коней, тележки с шаманами и колдуньями остановились. Дилль рухнул на жёсткую траву, дыша, как загнанная лошадь. Он с некоторым удивлением отметил, что до сих пор жив. По его прикидкам они отъехали от Григота уже лиг на пятнадцать. Интересно, надолго ли привал? Ведь, если он правильно понял, то орда мертвяков Единого преследует хиваши. Мёртвым не нужен отдых, они будут тащиться вслед за хиваши до тех пор, пока не достанут их. А это значит, что времени на отдых будет мало. Вряд ли тот, кто командует войском, решится стоять всю ночь.

Эту мысль подтверждало то, что костров никто не развёл. Воины жевали холодное мясо, запивая его чем-то из кожаных бурдюков. Тут Дилль поневоле застонал. Его иссушённый организм требовал воды. Шаман налил в ведро воды и поставил перед конём. Животное опустило голову в ведро.

— Хозяин, пить, — прохрипел Дилль.

Гарлик посмотрел на бурдюк, затем на Дилля, поморщился и ткнул пальцем в сторону коня.

— Пей вместе с ним.

Дилль чуть ли не ползком добрался до ведра, отпихнул лошадиную морду и принялся черпать ладонью тёплую воду. Конь недовольно фыркнул и попытался оттолкнуть незваного конкурента, но Дилль вцепился в деревянную посудину, словно клещ.

— Хватит. Пусть конь пьёт. От него хоть толк есть, — буркнул шаман.

Дилль был вынужден подчиниться. Шаман наскоро перекусил, швырнув рабу объедки — несколько полуобгрызенных бараньих рёбер. Поклявшись испепелить шамана, Дилль схватил кости и принялся обгладывать их. Ему нужны силы, чтобы выжить. Он дочиста обглодал рёбра, после чего рухнул на землю и забылся в беспокойном сне.

Отдых, как Дилль и предполагал, был коротким. Вскоре шаман пинком поднял его и коротко буркнув «Беги следом», уселся в двуколку. Ночной переход Дилль запомнил плохо. Он был занят только тем, что переставлял ноги и старался не упустить из виду серую тряпку, служившую повозке тентом. В этот раз он даже не пытался считать шаги, а потому понятия не имел, сколько лиг отмахал за ночь.

От неимоверной усталости он превратился в живого зомби. Мысли путались, одеревеневшие ноги двигались только благодаря хивашской магии. Когда был объявлен очередной короткий привал, ничего не соображающий Дилль рухнул на землю. Единственным желанием его было умереть прямо сейчас, ведь тогда ему не нужно будет бежать вслед за повозкой шамана.

Гарлик бросил на него недовольный взгляд, задумчиво потрогал рукоять висевшего на поясе кривого ножа и вынул его из ножен. Дилль понял, что сейчас его желание умереть исполнится — судя по всему, шаман решил избавиться от обессилевшего раба. В этот момент чей-то крупный конь едва не наехал на шамана, и Гарлик выругался на неосторожного всадника. Впрочем, шаман, увидев, кто сидит на лошади, тут же склонился в почтительном поклоне и спрятал нож в ножны. Дилль поднял взгляд и увидел светловолосую всадницу. Судя по одежде, она была одной из Хозяек Ковена. Его догадка подтвердилась, когда женщина повелительно бросила:

— Иди за мной. У меня к тебе разговор.

Женщина, развернув коня, скрылась в темноте. Гарлик, забыв о Дилле, бросился вслед за ней. Дилль ползком добрался до повозки, нашёл бурдюк с водой и, зубами вытащив затычку, принялся жадно пить. К счастью, шаман этого ему не запрещал. Наверное, когда он вернётся, Диллю не поздоровится. Хотя, шаман и без того решил его прикончить, так уж лучше утолить жажду. И голод, заодно. Опустошив бурдюк на треть, Дилль нагло забрался в мешок с сушёным мясом и принялся ли лихорадочно жевать жёсткие кусочки, по твёрдости скорее напоминающие камни.

А Гарлик бежал вслед за Силлит, гадая, зачем он ей понадобился. У шамана мелькнула мысль, что, возможно, прекрасноликая решила узнать его, как мужчину, но он тут же отбросил это предположение — сейчас не время предаваться любовным утехам. Тогда зачем она позвала его? Впрочем, размышления Гарлика были недолгими — вскоре показалась крытая повозка, в которой Хозяйки держали своё имущество. Легко спрыгнув с коня, Силлит откинула тканевый полог и кивком головы велела Гарлику залезать внутрь.

Шаман залез и оторопел, увидев перед собой Хозяйку Гилиан.

— Чего застрял? — проворчала Силлит, впихивая шамана внутрь и влезая сама. — Гилиан, сделай щит.

Хозяйка Гилиан плавно повела руками, и Гарлик тут же перестал слышать шум лагеря. Негромкие разговоры и заунывное пение воинов, всхрапывания коней, лязг железа — всё это исчезло. Шаман уважительно посмотрел на Гилиан — силы ей не занимать. Ему самому, к примеру, потребовалось бы не меньше пяти минут на создание такого заклятья, а она создала полог тишины одним небрежным движением.

— Теперь мы можем говорить свободно, — выдохнула Силлит и посмотрела на Гарлика. — Храбрый шаман, я помню, как ты в бою стоял между мной и врагом. Ты заслужил мою искреннюю благодарность.

Колдунья прикоснулась к Гарлику, и горячая волна прокатилась по его телу. Он с трудом сдержался, чтобы не впиться губами в губы Силлит — настолько сильно оказалось воздействие её магической ауры. Гилиан едва заметно усмехнулась и сказала:

— Силлит, давай с этим подождём. Гарлик, ты не просто храбр, но и умён. Ты должен понимать — ничто не даётся даром. К примеру, благосклонность Хозяйки Ковена.

Мысли о манящей близости Силлит тут же улетучились из головы Гарлика.

— Силлит рекомендовала мне тебя, как сильного и преданного шамана. Вижу, она не ошиблась. Поэтому я дам тебе задание, о котором никто не должен знать. Никто, ты понимаешь?

В голове у Гарлика мелькнула мысль, что Хозяйки решили устранить его руками кого-нибудь из тысячников Джарема. Шаман похолодел — только не сейчас, когда воины озлоблены сверх всякой меры. Да его же после этого проволокут на аркане до самого Эрмелека. Гилиан, словно прочитав мысли шамана, сказала:

— Не беспокойся, пока никого убивать не придётся. Твоя задача проще, чем развести костёр из сухой травы. Ты должен перенести в свою повозку наши вещи, вот эти, — Гилиан указала рукой на пару объёмных сундуков. — Кроме того, нужен хороший запас воды и еды на двоих. Особенно воды. Достань также запасную лошадь. Времени у тебя немного. Когда армия проедет уничтоженный Сталгард и покинет сумеречные земли, мы уедем. А ты на каждой стоянке будешь ставить свою повозку у самых костров часовых — поближе к краю.

— Госпожа, — Гарлик нерешительно почесал куцую бороду, — лошадь я раздобуду. Провизию достать трудно, но я постараюсь. А вот воду мне не во что набирать.

— Я пришлю тебе младшую сестру с бурдюками. Наполни их у первого же ручья. Если кто спросит, зачем тебе столько, соври что-нибудь. К примеру, скажешь, что вода тебе нужна для вызова дождя, чтобы затруднить дорогу преследующим нас.

— Как прикажешь, госпожа, — Гарлик поклонился. — Но позволь спросить, для чего эти приготовления?

— Хозяйка Силлит решила оказать тебе великую честь, и ты поедешь с нами.

— Но разве мы не возвращаемся в Эрмелек?

— Нет, мы получили знамение от Великой Госпожи. Мы должны ехать в Лис-Эт-Таш, причём, как можно скорее. Так что, радуйся — теперь и ты, храбрый шаман, принадлежишь к причастным, кому Великая Госпожа доверяет воплощать свои планы на земле.