— До Запретного предела? — спросил Дилль.

— До Григота.

— Но…

— Никаких «но»! Вы пойдёте в Григот и там расскажете обо всём совету старейшин. Тем более, что речь идёт о судьбе нашего клана, — вампир поджал тонкие губы и закончил: — Если вы сумеете убедить их, вам дадут отряд опытных разведчиков. Без их помощи до лежбищ драконов вы просто не дойдёте. Вас сожрут. Орхиль, Сигган, Тифан, вы сопроводите этих троих в Григот, после чего поезжайте к Чёрной излучине. Там встретимся.

Трое патрульных кивнули и остались на месте, остальные развернули коней и поехали вслед за командиром. Но мастер Довин остановился и обернулся.

— Ученица, это твой чиал?

— Да, мастер.

Покачав головой и буркнув «везёт же некоторым», Довин дал шпор коню. Когда патруль скрылся из виду, Дилль обменялся взглядами с Илонной и Тео. Деваться некуда, придётся идти в Григот. Они повернули с востока на юг и в сопровождении молчаливых вампиров отправились туда, где Дилля ждала верная смерть.

Большой торжественный зал был, в самом деле, огромным. Эта естественная природная пещера была обустроена и облагорожена гномами уже тысячи полторы лет назад, и с тех пор использовалась для приёма важных гостей или, как сейчас, для особо торжественных мероприятий, в которых должно участвовать большое количество подземельцев. А что может быть важнее празднования в честь нового короля?

Сам виновник торжества — Ильмрис, сидел на высоком троне, украшенном огромным количеством самоцветов. В отличие от своего предшественника, он не стал облачаться в помпезные королевские одежды, а остался в той же старой куртке с нашитыми заговорёнными бронзовыми бляшками и утеплённых солдатских штанах. Разве что сапоги Его Подгорное Величество обновил. Поэтому корона на его голове смотрелась несколько неуместно.

Ближе к трону располагался совет старейшин. Новоизбранные старейшины бросали неодобрительные взгляды на неторжественное одеяние монарха, но молчали — никаких традиций это не нарушало.

Королевские гвардейцы, сверкая начищенными латами и топорами, стояли по обе стороны от трона. Они не собирались защищать короля — в этом не было нужды. Когда стало известно, что обесчещенный Ильмрис добрался-таки до глотки Таннила и придушил его, жители Подгорного королевства практически единодушно одобрили этот поступок.

Остальное пространство торжественного зала было заполнено простыми гномами: рудокопами, кузнецами, торговцами, солдатами. Все они ждали, что скажет новый король, чтобы после его речи приступить к празднованию. Ильмрис поднялся и взял в руку боевой топор, прислонённый к боковине трона.

— Жители Подгорья! Я, Ильмрис, нынешний король Подгорья, объявляю, что складываю с себя королевские полномочия. Совет старейшин вправе избрать нового короля, ибо негоже государству быть без главы.

В торжественном зале воцарилось такое молчание, что можно было бы услышать пролетающую муху, если бы эти назойливые насекомые обитали под землёй. И простые гномы, и старейшины замерли, не веря своим ушам. Король, едва сев на трон, отказывается от власти?

— Клятый Таннил вынудил меня стать обесчещенным, — продолжил Ильмрис. — Его кровь смыла мой позор, но кто смоет позор, который он призвал на головы всех гномов? Испокон веку всем было известно, что слово гномов нерушимо. Все — от бешеных северных варваров до чёрных южных племён, от друидов до вероломных хиваши знали, что если они заключили с нами договор, то он будет выполнен. Таннил вверг нас в пучину бесчестья — мы взяли оплату у Ситгара, но нарушили договор. Мы стали дезертирами вынужденно, но это не снимает с нас ответственности.

Ильмрис снял с головы тяжёлую корону и положил её на трон.

— Я — не правитель и не торговец. Я — простой солдат. Поэтому я должен вернуться на поле боя и отдать долг чести, чтобы никто больше не мог сказать, что гномы не выполняют договора. Судьбу короны я оставляю на старейшин. Будьте мудрыми, отцы, не повторите ошибки прошлого сбора — не возвышайте недостойного гнома. Прощайте!

Ильмрис спустился по ступенькам и пошёл к выходу, а гномы молча расступались перед ним. Справа от Ильмриса раздались ругательства, и сквозь толпу протолкался Югост.

— Ты, плешивый брюхоног, решил всё без нас? — заорал он. — Я и мои пехотинцы тоже пойдём в этот бой.

— Врёшь ты, вовсе я не плешивый — усмехнулся Ильмрис. — Я не хотел никого принуждать идти на верную смерть. Если уж ситгарская армия не смогла выстоять против тилисцев и мироттийцев, то нам в одиночку ничего не светит.

— Командир, третий хирд огневиков тоже идёт с тобой, — крикнул сотник Иэген, заместитель Ильмриса. — Долг чести — наш общий.

— Спасибо, друзья, — кивнул Ильмрис. — Тогда готовьтесь, уже утром выступаем.

— Эй, Ильмрис, — вперёд вышел квадратный гном с руками, похожими на клешни. — Возьми и меня с собой. Я — Гогр, кузнец, и кувалдой любого рыцаря вместе с конём свалю.

— У нас нет шансов, — напомнил Ильмрис.

— Берёшь меня или я сам пойду?

— Беру.

Час спустя часть к походу чести присоединились три пехотных хирда и ещё две роты огневиков гарнизонной охраны, о чём Ильмриса уведомили командиры этих отрядов. А ещё спустя три часа к нему пришёл гонец с требованием явиться в зал совета. Ильмрис не думал, что старейшины решатся прикончить его, чтобы остановить самоубийственный поход, но на всякий случай проверил, хорошо ли заточен его топор.

Войдя в зал совета, Ильмрис опешил — кроме старейшин там находились все боевые командиры и все самые влиятельные купцы. Глава нового совета старейшин, увидев вошедшего, поднялся и объявил:

— Ильмрис, мы тут посовещались и решили, что королём быть тебе.

— Вы спятили? — удивился он. — Зачем вам король, который завтра может погибнуть?

— Вот когда погибнешь, тогда и изберём нового, — проворчал глава совета. — Так что бери обратно корону и командуй.

Ильмрис взял поднесённую ему корону, помедлил и надел её на голову.

— Раз так… Тогда объявляю войсковой сбор. Для охраны Подгорья оставить четыре хирда пехотинцев и два огневиков. В пользу армии изъять у купцов лошадей и все транспорты с обязательством выплаты короной их стоимости при потере имущества. Мастеровых в поход не брать… только кузнеца Гогра. Выступим, как только всё будет готово. Мы должны вернуть честь, а для этого придётся надрать задницы тилисцам.

Теперь, когда их обнаружил патруль, Илонна и Тео уже не торопили Дилля. Поэтому путь до Григота занял полных четыре дня. Трое сопровождающих не раз и не два требовали ускорить передвижение, на что Илонна отвечала, мол, это им, верховым, хорошо, а её чиал ранен и не может быстро идти. Кот, словно понимая, всячески изображал смертельно раненого, хотя Дилль подозревал, что Шехан попросту норовит снова усесться в мешок кому-нибудь за спину. Вампиры бросали на Илонну завистливые взгляды и смирялись с неспешным темпом ходьбы.

Как Дилль заметил, обращались они только к ней, игнорируя Тео и, тем более, его самого. Что ж, вот и подтверждение, что вампиры ценят только воинов. Правда, после того, как Дилль устроил показательный урок для Илонны, патрульные стали посматривать на него с опаской. Всё-таки, не каждый день увидишь, как кипит здоровенный кусок расплавленной земли. А потом Тео устроил тренировку и, разумеется, совершенно случайно не удержал несколько молний, вонзившихся в землю неподалёку от вампиров. После этого на ночёвки патрульные устраивались подальше от странной троицы.

По пути им встретилось пять патрульных отрядов, и с командиром каждого приходилось объясняться. К счастью, делали это сопровождающие и Илонна. Дилль больше не встревал в эти разговоры, опасаясь взбеситься от неприкрытого презрения, которым его окатывали вампиры, и нарваться на быструю и несправедливую смерть. Как его уже просветили друзья, воин только воина мог вызвать на дуэль по всем правилам, что же касалось остальных — их можно было убить любым способом, и это никак не противоречило кодексу чести. Разумеется, Дилль тоже не остался бы в долгу и, вполне возможно, успел бы первым спалить патрульных, но ни к чему хорошему это привести не могло. Пока существовал мизерный, но шанс, мирно покинуть Григот, следовало избегать драки с вампирами. Потому Дилль просто молчал. Как и Тео, который, как и в доакадемические времена, стал угрюмым и немногословным.