После заседания Госдумы

Прокурор вернулся чуть живой,

И на кухне сев за стол, угрюмо

Как бы поздоровался с женой:

- Что, опять молочные сосиски? –

Генеральный процедил с трудом, -

Застегнула б для приличья сиськи:

Все же кухня – не публичный дом!

Не уподобляйся потаскухе,

Ты же прокурорская жена!

- Милый мой, ты, кажется не в духе?

- Я не в духе? Да пошла ты на…

Жалобно, пронзительно и тонко

Женский плач раздался у плиты.

- Лерочка, прости меня, подонка,

Хочешь, я куплю тебе цветы?

- Как же, дожидайся… Так и купишь…

- Ты не веришь? Спорим, что куплю

- Юра, ты меня уже не любишь?

- Ты оглохла? Я сказал:

Люблю!

- Ты прости, что я такая дура,

Но за что ты на меня кричишь:

У меня испортилась фигура?

- Лера, что за чушь ты говоришь?

И когда они умолкли вместе,

Телевизор сам включился в сеть…

- Лера, помолчи, в эфире «Вести»,

Дай мне их спокойно посмотреть!

А в Москве повсюду шла к разгару

Новая весна со всех сторон,

В сером небе каркала «шизгару»

Стая наркоманистых ворон,

На Москве-реке купались утки,

Разводя пернатые понты,

У Кремля сновали проститутки

И бандитов грабили менты.

Во дворах заливисто и зычно

Лаяли хозяева собак.

Город жил своей судьбой обычной

И не реагировал никак

На проблемы собственных сограждан,

Вызванные болями в спине,

И на то, что в нем стряслось однажды

На закате солнца по весне.

Нам порой в аду легко и сладко,

А в раю – тоска, хоть помирай.

Русская душа – она загадка,

И ее попробуй разгадай.

Он работал в банке на Таганке,

У него был сейф и дырокол,

И портрет жены на фото в рамке

Украшал его рабочий стол.

Был он честен по российским меркам,

Не имел ни денег, ни врагов…

Вот таким вот неприметным клерком

Шел по жизни Митя Рудаков.

Но в одно прекрасное мгновенье,

Будто бы во сне или в бреду

В лифте с председателем правленья

Он столкнулся на свою беду.

И в раздумьях, видимо, о вечном,

Посмотрев на Митю, как отец,

Тот сказал, обняв его за плечи:

- Знаешь, Митя, нам пришел пиздец!

На прощанье, улыбнувшись криво,

Заглянув за грань добра и зла,

Он ушел, а с ним ушли активы

И зарплата Митина ушла.

Можно было ахать или охать,

Только след начальника простыл.

Думали сперва о шефе плохо,

Но потом, как водится, он всплыл.

Понапрасну имя не позоря,

Сохранив в глазах былой кураж,

Всплыл у ресторана «Мама Зоя»,

Оживив собой речной пейзаж.

Всплыл, слегка подпортив настроенье

Свадьбе, что справлял Иван Черных.

- Ни хуя себе благословенье! –

произнес растроганный жених.

Но раскинув в этот миг мозгами,

Тамада сказал, насупив бровь:

- Пусть так будет с вашими врагами,

а вообще – совет вам да любовь!

Горько было на душе у Мити

И темно, как в чреве полыньи:

Обрывались жизненные нити,

Связанные с будущим семьи.

И когда, придя домой на ощупь,

Он явил моральный крах и треск,

То в глазах своей любимой тещи

Обнаружил он знакомый блеск.

Нежным взором и душевной фразой

Одарила теща из-под век:

- Митенька, ты просто скотобаза!

Я не вижу, где здесь человек?

Весь в говне, оплеван и заблеван,

Как лесной какой-то партизан…

У Наташки вон у Королевой

Муж – красавец, человек, Тарзан!

И таким, как он – не грех гордиться,

Мускулы, улыбка на лице,

И жена – любимая певица,

Да и сам он – бывший офицер.

Ты глуши хоть водку, хоть чинзану,

Но семьей обязан дорожить.

В общем, знаешь что? Иди к Тарзану,

Может, он тебя научит жить!

О семье потерянной тоскуя,

Ощетинясь, как в иголках еж,

Бедный Митя вышел на Тверскую,

Где канючил моросящий дождь.

И наперекор стихии вздорной

Он пошел куда глядят глаза,

Прямо в клуб, где брился в гримуборной

Человек по имени Тарзан.

- Вы меня, конечно, извините,

Я ведь к вам, я – Митя Рудаков.

- Я все знаю, - произнес Учитель –

Кто послал и кто ты сам таков.

Я все вижу, ты не сомневайся,

Жизнь – она такая: кто кого.

Не горюй. Вставай и раздевайся,

И не бойся, Митя, ничего!

Обнажив несмело ягодицы,

Митя встал, футболку теребя…

И Тарзан сказал ему: - Годится!

Сделаем мужчину из тебя!

Я тебе открою два секрета.

Первый: - Если сердце слезы льет,

Знай – проходит всё, пройдет и это,

Помни имя-отчество своё!

И еще - за жизнью показушной

Истина скрывается одна:

Женщины коварны и бездушны.

Исключенье – лишь моя жена.