* * * Гляжу на свои ладони Упорно, почти с испугом. : Ты, встречный в общем вагоне, - Ты мог бы стать моим другом. <Твой мир может стать пропащим, Хрупким, словно хрустальный>, - В автобусе дребезжащем Мне молвил тот взгляд печальный. Недаром облик той встречной Казался вечно знакомым. : Тот дом над простором вечным Моим мог сделаться домом. Навстречу много являлось, А что со мною осталось? В горячке вечной погони Бесплодны ловца ладони. Неправда, что правит случай, Ничто не может случиться, И жизнь, как песок сыпучий, Сквозь пальцы мои сочится. * * * Все узлы, над которыми бьешься, Смогут деньги легко развязать. Дорогая, и ты продаешься, И недорого, надо сказать. Для тебя я в мечтах бестолковых Чем угодно был жертвовать рад, А выходит, что сотня целковых Избавляет от лишних затрат. Но тебя не виню я и даже Признаюсь без пустого вранья, Что, пожалуй, я тоже продажен, - Бескорыстна лишь Муза моя. Эта Муза приходит нагая, Как свобода, - и хочется жить, Чтоб тебя повидать, дорогая, И не слишком тобой дорожить. * * * Как жаль: была бы в целости душа, В расчет судьбы не вкралась бы ошибка, Пойми я вовремя, что ни гроша Тебе не стоит милая улыбка. Она казалась бликами ручья, На быстрине играющею рыбкой; Лишь холод любопытства вижу я Теперь за прежней ласковой улыбкой. И мне твой испытующий глазок Напоминает вдумчивых ученых, Исследующих, дергает ли ток Зверюшек, к электродам подключенных. * * * Расстанемся, милый призрак, Тебя я люблю, как прежде, Но стало мне слишком больно Теперь вверяться надежде. Я должен набраться силы Тебя бесследно развеять, Ведь в сердце сила иссякла, Дававшая ждать и верить. В глаза ожиданье въелось Больнее пустынной соли, - Холодная безнадежность Избавит от этой боли. Не шлю я отныне взгляды Тебя искать по пустыне - Я вижу на горизонте Одну пустоту отныне. Явись мальчишке-поэту, Маня его и дурача; Он лучше меня былого, А нынешнего - тем паче. И ты с ним не будь жестокой - Его истомив тоскою, Коснись его в день счастливый Точеной теплой рукою. * * * Лоснятся ветки, и лужи Дрожат в лучах фонаря, Промозглая тьма снаружи, И жду я, конечно, зря. Я жду тебя и желаю, И в этом - сила тщеты. Пусть жадная ты и злая, Но как же красива ты! Ты скоро меня забудешь, Тебя нельзя удержать. Любовь и ненависть будешь Ты многим еще внушать. Как странно знать, что не вечна Пронзившая сердце боль. С другой я войду беспечно В аллею, где шел с тобой. Но снова фонарь знакомый Блеснет, сквозь ветки сквозя, И будет к близкому дому И шагу сделать нельзя. * * * Беспокойно вздыхает июньская ночь, Шевелит во дворах пересохшей листвой, И я должен томительный страх превозмочь, Чтобы снова облечься ночною Москвой. Это блики в листве иль усмешка ножа? Это шарканье ног или всхрап темноты? Топот, вскрик - и отходную, робко дрожа, Пролепечут листвы пересохшие рты. Но не пасынок я этой жаркой Москве, Потому и нельзя мне не выйти туда, Где чернеет безмолвная злоба в листве И дворами сутулая бродит вражда. Что ж, примерься вернее, земляк и сосед! Расщепляющий челюсть и плющащий бровь, Из одышливой тьмы вылетает кастет, И пятнает асфальт неповинная кровь. Листья, листья, и пыль, и шаги во дворах, И по улицам с шорохом льется эмаль: Всё как встарь! И во тьму расползается страх, И над ним, как луна, повисает печаль. |