Дверь под ложечку я ударяю ключом -

И пустынность квартиры мне сдавит виски.

<Никогда никого не проси ни о чем>, -

Бормочу, ощутив нарастанье тоски.

Только что мы шутили с шофером такси,

И уютно светилась зеленым панель.

Никогда никого ни о чем не проси,

Даже если постылее гроба постель.

Поначалу прижмет, а потом ничего -

Выпьешь рюмку, привычную стряпаешь снедь.

Никогда ни о чем не проси никого -

Перед собственной памятью плохо краснеть.

Никого ни о чем не проси никогда,

Потому что всегда одинок человек,

Потому что избавит навек от стыда

Понимание слов <никогда> и <навек>.

Если плюнул на все без изъятья,

Пью всё более день ото дня

И тебя не желаю понять я,

То и ты ведь не слышишь меня.

Признаю я свою бесполезность

Для страны изможденной родной,

Но и ты окажи мне любезность -

Не вступай в разговоры со мной.

Разговоры - пустое занятье,

Согласись и душой не криви:

По Адаму мы, может, и братья,

Но отнюдь не по братской любви.

Я снова ухожу, и мне

Никто не обернется вслед.

Я вечно только ухожу,

Так много лет, - печальных лет.

И сам не понимаю, как

Могу я слезы превозмочь

И улыбаться, уходя

От тех, кто мог бы мне помочь.

Опять бреду Бог весть куда

И вновь легко осилю плач,

Себе под нос твердя реестр

Своих сомнительных удач.

Пусть мне никто не говорит:

<Не уходи, останься здесь>, -

Меня от гибели спасет

Моя беспочвенная спесь.

Зрачок мой безумье расперло

И, страшное, око ослепло -

Былое мне стиснуло горло

Удавкой, сплетенной из пепла.

Кружатся безжизненным прахом,

Но яркие, как карусели,

Все планы, что кончились крахом,

Стремленья, что все отгорели.

Картины тех лет сохранились

И мчатся в цветной круговерти,

Но чувства былые сменились

Лишь болью в предчувствии смерти.

Слабеют источники духа,

Лишь твердость осталась герою,

С которой из птичьего пуха

До неба я здание строю.

Друзья, я встретился с вами

Вчера на закате дня.

Мы пили, злыми словами

Нелепость жизни кляня.

Мы знали, что век наш прожит

И близок зябкий закат,

Что нам ничем не поможет

Подробный подсчет утрат.

Мы продолжали браниться,

Но из-за плотных туч

С неба на наши лица

Упал невидимый луч.

И дрожь овладела мною,

И рухнуть хотелось ниц:

Я видел, как все земное

Смывается с наших лиц.

Я слышал: речи земные

Падают пеплом с губ

И речи звучат иные -

Грозней архангельских труб.

И вновь, как трубы под кожей,

В нас загремел экстаз,

И видел любой прохожий,

Что длань Господня на нас.

И пусть ты счастья не встретил,

Не сожалей ни о чем:

Зато тебя Бог отметил

Незримым своим лучом.

Низкий голос неизменно ровен

И в глазах - ни проблеска огня.

Ни одной из всех земных диковин

Невозможно поразить меня.

На людей смотрю я терпеливо,

Про себя исчезнуть их молю.

Ничьего духовного порыва

Больше я уже не разделю.

И восторга юного припадки

Странными мне кажутся уже.

Мир касается глазной сетчатки,

Не рождая отклика в душе.

Лишь порой вдруг челюсти мне сводят

Зерна памяти минувших лет.

Каждый слышал, что душа проходит,

Но не каждый ей посмотрит вслед.

Фортуна ни в чем не повинна,

Пора самому повиниться,

Что даже для цели вершинной

Ни в чем я не мог измениться,

Хотя бы слегка, ненамного,

Хотя бы на краткое время, -

С порога отверг, недотрога,

Я это нетяжкое бремя

И с руганью грязной бросался

На всех, кто давал мне советы,

И так ни при чем и остался,

Упрямец, в отместку за это.

Но я ни о чем не жалею,

Хоть знаю, что все удалось бы,

Когда бы, гордыню лелея,

Я пасть не боялся до просьбы.