Один поэт пришёл домой,

Попил чайку, стал размышлять:

«Вот мой успех - он только мой?

Я сомневаться стал опять.

Мне интуиция моя

Подсказывает - кто-то есть,

Кто сделал так, чтоб выжил я,

Добился славы, смог процвесть.

Кого же мне благодарить?

О, этот кто-то, проявись!

Хотел бы я тебя спросить,

За что меня ты поднял ввысь?».

Тут воздух задрожал вокруг

И странно в люстре свет мигнул,

Из ниоткуда как-то вдруг

К поэту жуткий зверь шагнул.

Он весь искрился и мерцал,

Он безобразен был собой -

На задних лапах он стоял,

Покрытый склизкой чешуёй.

Зверь - полуящер, полухряк -

Сопел, придя на этот свет;

Воняло от него, да так,

Что сразу нос зажал поэт.

Зверь недовольно заурчал

И завертелся весь волчком,

Перед поэтом вновь предстал,

Уже в обличии ином -

Красавицей с букетом роз.

Красавица открыла рот,

Шепнула: «Кто я, был вопрос?

Я - твой протектор, это вот.

Я внешне - безобразный зверь,

Но я стихи твои люблю,

И зла не сделаю, поверь,

Скорей спасу и исцелю.

Я помогал тебе всегда,

Поверив первым в твой талант.

Ты - мой воспитанник, да-да,

Мой друг, поэт и музыкант.

Пусть я в аду почти живу,

Но красоту люблю, пойми!

Я сделал так, что ты в Москву

Приехал, свел тебя с людьми.

В Литературный институт

Тебя пристроил, денег дал.

Талант твой развернулся тут,

Хоть обо мне ты и не знал.

С пирушек пьяным ты домой

Не на автопилоте шёл -

Я вёл тебя, мой дорогой,

Незримою дорогой вёл.

Спасал тебя от пьяных драк,

Ты мог погибнуть сотни раз!

Ценя твой дар, я сделал так,

Что вот ты модным стал сейчас.

Автографы ты раздаёшь,

Я - за спиной твоей стою,

Пускай невидимый - ну что ж,

Горжусь, стихи твои люблю.

Но буду я карать и впредь

Тех, кто мешает нам с тобой.

Ты должен сочинять и петь,

А я - я принимаю бой.

Пиши! А вот тебе цветы -

У вас такие не растут.

Цветы за всё, что создал ты.

А мне пора, меня ведь ждут».

Приняв от девушки букет

И отойдя с её пути,

Немного оробел поэт,

Но крикнул: «Как тебя найти?».

Красотка, в зеркало войдя,

В нём растворилась без следа.

Раздался рёв чуть погодя:

«Как, как? Протектор мой, сюда!».

Поэт, тряхнувши головой,

Шатаясь, вышел на балкон.

Какой закат плыл над Москвой!

Поэт курил и думал он:

«Да, интуиция моя

Опять меня не подвела...

Ну, развернусь отныне я!

Во, начинаются дела!».

Каждое утро, радостный, ты просыпаешься,

Тёплой водою с песнями ты умываешься,

Ты заправляешь коечку, гладишь подушечку,

Сладкой истомой манят тебя потягушечки.

А в это время западный мальчик чумазенький,

С впалою грудью, чахнущий и грустноглазенький,

Катит свою в шахте с углем вагонеточку,

Чтоб получить вечером мелку монеточку.

Каждое утро, гладкий, довольный, сияющий,

В школе встречаешь добрых и верных товарищей,

Пахнет цветами светлая комната классная,

Нежно ерошит вихры твои солнышко ясное.

А в это время западный мальчик горбатенький

Гробик несёт, спотыкаясь, для младшего братика -

Он схоронил мать, отца, двух сестрёнок, трёх дедушек,

И всё равно прокормить ему надо семь детушек.

Ты каждый вечер ходишь гулять по Москва-реке,

С девушкой милой, глаза у неё как фонарики,

Робко в любви объясняясь, за полную грудь берёшь,

Шепчешь на ушко стихи и в аллейку её влечёшь.

А другой мальчик с улыбкой бессмысленной жуткою

Возится в жалкой лачуге своей с проституткою,

Завтра ему чуть свет на работу опять вставать,

Как бы скорей закончить и завалиться спать.

Школу закончив, может, ты станешь директором,

Или инспектором, или вообще архитектором,

Сытый, весёлый, румяный и к людям внимательный,

В ладушки будешь играть с женой привлекательной.

Мальчик же западный, чахлый, забитый, запуганный,

Кашлять-чихать будет пылью противною угольной,

А потерявши работу, в сиянии месяца

В жалкой лачужке своей с облегченьем повесится.

Будь же ты проклят, тот дяденька, что вдруг решил вести

Нашу Россию по западному тому пути!

Очень обидно в трудах загибаться во цвете лет,

Чёрт знает чем заниматься, чтоб раздобыть обед.

Вижу, на улицах наших уж проявляются

Дети чумазые, к гражданам так обращаются:

«Дайте хотя бы копеечку, добрые, милые!».

Только спешат мимо них люди хмурые, хилые…