* * * Вы только дайте мне предлог – Я сразу так начну писать, Что вашей челюсти лоток Начнет приметно отвисать. Вы только не мешайте мне, Поверьте в искренность мою, Чтоб мне явить себя вполне Как подколодную змею. Решив, что я всецело свой, Расслабьтесь, – я тогда смогу Ответить низостью такой, Что не вмещается в мозгу. Лишь не стесняйте естества – И буду кроток я и тих, Пока подлейшие слова Не выберу из всех других. А я бы мог своим пером И видом радовать людей, Но я пресытился добром, Теперь другое мне милей: Взамен того, кто был вам друг, Явить такого молодца, Чтоб трупно выделились вдруг Все кости вашего лица. * * *
Обычно нас одно гнетет: Как всюду получить свое И обратить скорей доход В одежду, пищу и питье. О столь обыденных вещах Что можно нового сказать? Усами путаясь во щах, И мысли тяжело связать. Чтоб вдохновенье испытать, Всегда необходим злодей, Необходимо воспитать В себе обиду на людей. Необходимо перестать Искать всё зло в себе самом, Необходимо твердо стать Особняком, особняком. Коль вечно яд обиды пить, Все притеснения терпеть, – Как рвота, должен подступить Момент, когда нельзя не петь. И это будет лучший час Для сочинения стишка – Слова посыплются из вас, Как из дырявого мешка. И та, что мучила до слез, Задача станет так проста, Как просто валится навоз Из-под коровьего хвоста. * * * Я даровитый, но не даровой, Не для того мне были испытанья. Питайтесь от моей души живой, Но оплатите полностью питанье. Кто так, как я, возделывал талант И прививал гармонию сознанью, – Чтобы меня пигмей-литконсультант Учил затем приятному писанью! Я должен был с покорностью кивать И испускать почтительные вздохи – В душе мечтая в харю наплевать Проклятому журнальному пройдохе. Я должен был, сгорая со стыда, Прочувствовать: меня почти купили, – Кричите же о том, что никогда Так малодушно вы б не поступили. Но в этом вам и не было нужды, Все правила вы приняли с пеленок. Взрастили вы безвкусные плоды, Так жуйте их, как простыню – теленок. Пусть ваши блага для поэта – хлам, Но также способ всем воздать по чину. Я их добьюсь – и с легкостью отдам Тому, кто знает час моей кончины. * * * В Ростове, у рынка центрального, Усядусь я прямо в пыли, Чтоб звуки напева печального С гармошки моей потекли. Пою я о девушке брошенной, Печальной, хорошей такой, И смотрят в мой рот перекошенный Грузины со смутной тоской. Нечистой наживы глашатаи Поймут, что барыш ни к чему, Коль грубые бабы усатые Их ждут в надоевшем дому. Поймут, что всей жизнью расплатятся Они за свое ремесло, Коль счастье в голубеньком платьице В слезах безвозвратно ушло. Торгуют они помидорами, Но деньги считают едва ль, Впиваясь незрячими взорами В закатную нежную даль. И скоро купцы постсоветские Почувствуют горький экстаз, И слезы хрустальные, детские Из красных покатятся глаз. Веду я мелодию грустную И горько трясу головой, И жижею сладкой арбузною Приклеен мой зад к мостовой. Струятся рулады печальные И в кепку мне сыплется медь, И яркие мухи нахальные Стремятся мне в рот залететь. И зорко слежу я за кепкою: Когда она будет полна, За ваше здоровьичко крепкое Я белого выпью вина. * * * Переворот не за горами, Мир полон злобою тупой, А я кладу поклоны в храме И запасаюсь впрок крупой. Я знаю, что не в нашей власти Судьбе дорогу заступить, Но можно отмолить напасти И круп в достатке закупить. Пусть люди, схватываясь насмерть, Стремятся к раю на земле, Но я их поднимаю на смех, Блаженствуя в своем тепле. Я жив и бодр и стул нормальный Я сохраняю всем назло, А кой-кому исход летальный Уже геройство принесло. Господь не любит слишком прытких И живо с них сбивает спесь. Будь сведущ в яствах и напитках, А Бога исправлять не лезь. Оставим Богу Божье дело, А сами будем знать свое: Упитывать и холить тело, Удобно обставлять жилье И от супруги милой племя Восставить на родной земле, – Ведь он свое не судит время, Мудрец со смыслом на челе. |