Царь зверей Царь зверей Саакашвили с нашим фюрером в разладе, И, как следствие, так часто бьют в России грузиняк. Да и русских на Кавказе лупят при таком раскладе, Вот поэтому приехать не решусь туда никак Позабыта напрочь дружба, что у нас была когда-то. Нет Советского Союза, общих целей и идей. Грузия и Украина просятся к пиндосам в НАТО, Накаляя обстановку с каждым годом всё сильней У меня в Тбилиси баба, ждёт меня с вином и чачей, Каждый месяц нервно щиплет свои редкие усы. Только я никак не еду, водку пью и горько плачу. Я боюсь, что не увидеть мне уже её красы Опасаюсь я расправы, не поймут меня грузины. Если в Грузию приеду, буду я в Тбилиси бит. Приласкают мою харю сучковатою дубиной, Сразу видно, что я русский – весь прокурен и пропит Был бы хоть я горбоносым, закасил под грузиняку. Только это ведь опасно – если вскроется обман, Все джигиты возмутятся, и, воскликнув «Маза фака!», Сунут русского подонка головой в помойный чан Потому я и не еду, хоть и надо бы поэту На Кавказ разок смотаться, чтобы статус подтвердить. Но пока грузинский лидер топчет Путина портреты, Будет мне небезопасно по стране его ходить. Шёл бы тот Саакашвили и избрался в президенты Ну, к примеру, в Ашхабаде или, скажем, в Астане. Это сразу бы решило негативные моменты. Нет же – он сидит в Тбилиси, и интим ломает мне! O tempora! O mores! Когда фараону хотелось Продолжить божественный род, Сестру он имел свою смело, И ждал с нетерпеньем приплод В итоге сестрёнка рожала Девчонку, а может, мальца. Тем самым она утверждала Детей на престоле отца. Никто не смотрел на них косо, Никто не грозил им судом. Народ не роптал, не гундосил, Считая инцест этот злом. Напротив, страна ликовала. И вот уже богу-царю Родная дочурка давала Невинность нарушить свою Он мог отыметь свою бабку, Племянницу, внучку и мать. Он мог их собрать всех в охапку, И скопом, как шлюх, отодрать Так тридцать веков продолжалось. А что мы имеем сейчас? С сестрой за невинную шалость Все смотрят с презреньем на нас А если полезешь ты к дочке,- Лишат и родительских прав, И бросят тебя в «одиночку», В тебе извращенца признав Вот так изменяются нравы, Как видим, с теченьем веков. Так мы или древние правы? Я твёрдо сказать не готов… Высокая планка
Как то раз я заметил по пьянке: «Вы поймите меня, мужики,- Взяв однажды высокую планку, Графоманить уже не с руки Мой читатель достаточно строгий, Воспринять он херню не готов. Да хранят меня музы и боги От писанья бездарных стихов!» Одиночество Одиночество – это тоска, Это муха в гранёном стакане, Это холод ствола у виска, Неоплаченный счёт в ресторане Это пьяный в трактире дебош, Это чьи-то набитые морды, И под сердце засунутый нож, Тем не менее, принятый гордо Одиночество – это острог, Где постель превращается в нары, Это в душу поэта плевок, И при Солнце ночные кошмары Одиночество – это война, Это казни, насилие, пытки, Это долгие ночи без сна, И на ране прогнившие нитки Разговоры о вечном с бомжом, И холодные ласки путаны, Это вкус сигареты с дождём, И безумные сны наркомана Одиночество – это болезнь, Рак души, разложение духа, И видений гремучая смесь, И земля, что становится пухом… Праздник День рождения не был на праздник похож. Мы курили и слушали Баха. Я уныло вливал в себя кружками ёрш, И зевал в ожидании краха Именинник о Борхесе начал гундеть, А потом перешёл на Коэльо. Было тошно на это, на всё мне глядеть. Я налёг на противное зелье. Но когда разговор перешёл на Босё И о женском оргазме вопросы, Я, упившись в дымину, подумал: «Ну, всё! Я сейчас вам устрою, гундосы!» Из пакетика свой я подарок достал,- Репродукции Орби Бёрдслея, И порнуху забавную всем показал. Сразу стало бухать веселее! Ну, а чтобы энергию выплеснуть в пляс, Я поставил альбом Степанцова. Настроение вмиг подскочило у нас Под его нецензурное слово В своих песнях Вадим, как обычно, пошлил, Остроумно шутил и стебался. «Замороженной сиськой» он всех рассмешил. Именинник один не смеялся Я к нему подошёл и промолвил: «Не ссать!» Он послушался беспрекословно. И все дамы со мною пустились плясать, А потом отдались поголовно… |
