СОНЕТ ПЕРВОЙ ВСТРЕЧИ - С ИЗЯЩНЕЙШЕЙ КОДОЮ Наполнился людьми знакомый холл. Сегодня выступают три поэта. У девушки в руках – моя кассета. Я к девушке вплотную подошёл И тихо произнёс, жуя «Дирол»: - Вы мне писали. С помощью Flashget”а Качал я Ваш JPEG из Интернета, Хотя Ваш сайт не сразу я нашёл. Я видел Ваше фото в виртуале, Но, боже, как прекрасны Вы в реале! Со мной вы сотворили колдовство! Ах, дайте Вашу руку! Не сердитесь, Но я хочу Вас очень! Убедитесь, Как напряглось мужское естество! По сторонам тихонько оглянитесь – И нежно помассируйте его… ЧЕМ ДВИЖЕТСЯ ЖИЗНЬ (стихотворение в прозе, подражание Тургеневу) Мелочь, ничтожная мелочь может иной раз перекроить всего человека! Шёл я, усталый, по русскому полю, и тяжёлые смутные думы переполняли меня. «А куда я, собственно, иду, - подумалось мне, - куда вообще мы все идём? Да и так ли это важно? Главное – дорога, эта вот степная раздольная ширь, это синее небо над головой. А вдруг я уже на том свете?». Я замер, ошарашенный этой внезапной мыслию. Но нет! Весёлая стайка воробьёв скачет бойко, забавно, самонадеянно! Ай да молодцы! Я тут же встряхнулся и побежал их ловить – сначала бочком, бочком подбирался, а потом как припустил! Вся стайка тут же бросилась врассыпную, все воробьи полетели прочь от меня… Я же хохотал, хохотал неистово и забыл уже о своих тяжких думах. Напротив, отвага, удаль и охота к жизни овладела всем моим существом! Долго я гонялся за моими милыми воробьями, а потом увидел впереди деревеньку, увидел весёлую круглолицую молодку, тянущую ведро из глубокого, вероятно, колодца. Побежал я прямо к молодке. «Любовь, - думал я, хохоча на бегу, - она сильнее смерти. Только ею, только любовью, держится и движется жизнь! Мы ещё повоюем, чёрт возьми! Да, мы ещё повоюем!». Вот так вот, с неистовым хохотом, я и подбежал к милой моему сердцу деревенской молодке, уронившей от неожиданности наземь мокрое ведро, вода из которого, в свою очередь, расплескалась по зелёной траве красивыми огнистыми каплями. КИБЕРСОНЕТ № 24 – С ДВОЙНОЮ КОДОЙ И ЭФФЕКТНЫМ ХВОСТИКОМ У киборгов на юге есть курорт – Они там от работы отдыхают, Их чинят там и в целом обновляют, К услугам их – Инет, сады, яхтпорт, Библиотека, бары, киберспорт… Туда людей-артистов направляют, Поэты, музыканты там бывают, И я там был… Когда мой стих аккорд, Беседу завязал я с киборгессой – Как выяснилось вскоре, стюардессой. Я ей сказал: «Пойдёмте в сад со мной». Она шепнула мне: «Мой повелитель, Вложил в меня завод-изготовитель Уменье целоваться под луной…» И вот в саду мы стали целоваться, Смеяться, обниматься, баловаться – Интрижка обретала смысл иной. Влюблённый, я вскричал: «Моею будьте! Я дам Вам имя, номер свой забудьте, Прошу Вас стать моей киберженой!» Она сказала «да», читатель мой! Вдвоём курорт мы с нею покидали, Тогда законы это позволяли. КЕКС
Мы жаждем денег, славы, роскоши и секса, Хотим всё лучшее захапать поскорей, Хотим урвать кусочек жизненного кекса, Как сформулировал Добрынин наш Андрей. Хотим, ведь кекс обсыпан сахарною пудрой, И знают все, что у него изюм внутри, Бежит глупец к нему, крадётся тихо мудрый, Один урвёт кусок, другой – аж целых три. Кекс бесконечной сладкой высится горою, И я пришёл к нему, имея в жизни цель – Как мышка в сыре, в нём туннель сквозной пророю, Передохну и рыть начну другой туннель. Вновь к людям выползу, объевшийся изюма, Обсыпан пудрой и урвавший больше всех, На полусогнутых пойду домой угрюмо Писать роман с названьем кратким «Мой успех». В нём опишу вкус кекса, просто бесподобный, И про туннели напишу – по ним я спец, И существует ли, к примеру, кекс загробный? Таким вопросом озадачусь под конец. Взгляну в окно – там люди носятся стадами, Несут куски, под ними валятся порой, А жизни кекс под разноцветными звездами, Как прежде, высится гигантской горой. «Эх! – восклицаю, ставший опытней с годами, - читатель, мчи к нему, хватай, туннели рой!» СТРАШНОЕ ВИДЕНЬЕ Когда меня фотографируют фотографы И как бы гладит жизнь по рыжей голове, Когда мне хлопают и я даю автографы, Частенько думаю: «Да, надо жить в Москве. Сюда все люди интересные стекаются Свои таланты в полной мере проявить, И если выживут, и если не сломаются, То здесь поселятся и здесь начнут творить. Работать должно и откалывать чудачества, но ежедневно о себе напоминать, и выдавать продукт отменнейшего качества, иначе станут твоё имя забывать. Уснёшь на лаврах – вмиг в провинции окажешься, Где тоже люди, без сомнения, живут. Ты там освоишься и, может быть, отважишься Творить – но там тебя сюрпризы ждут. Твои стихи не в толстой книжке будут изданы, А лишь в газете ежедневной заводской, Ведь в ней поэтов местных публикуют издавна, И многих радует из них удел такой. Начнёшь спиваться ты и думать: «Где фотографы? Концертов нет. Пойти работать на завод? Но ведь в Москве я раздавал всегда автографы, Давал гастроли и меня любил народ! Теперь всё чаще просыпаюсь с бодунища я, И вечно денег нет, откуда же их взять? «Пульс Ивантеевки» – газета просто нищая, ну, как же мне за счёт стихов существовать? Как опустился я! Дружу тут с графоманами. Да оглянись вокруг! Что видишь ты, болван? «Пульс Ивантеевки», халупа с тараканами, сырок засохший и с водярою стакан...» …Так может быть, но я ещё не деградировал, виденье только промелькнуло в голове. Кричу я другу, чтоб скорей фотографировал. Какое счастье – я, поэт, живу в Москве! |
