В одном кабаке пропивал я с Добрыниным

от коптевских урок большую субсидию

и, в женский гальюн забежав с напружиненным,

наткнулся на дивную девушку Лидию.

Я в миг позабыл, для чего я бежал сюда,

я дверью ошибся, но чудо увидел я,

а барышня дернула ствол мой безжалостно

и молвила: «Будем знакомы, я Лидия», --

и встав с унитаза, юбчонку одернула

и снова ручонкой пожала приятеля.

Читатель ждет рифмы «одернула—пернула»,

но я не пишу для такого читателя.

И цифры ее телефона мобильного

на коже ствола своего вдруг увидел я,

журчаньем струи упивался умильно я

и думал: «Какая ты славная, Лидия».

Когда я вернулся к Андрею Добрынину,

Добрынин вздыхал: «Посмотри, что за гурия!» --

Ее я увидел, красивую, длинную,

а рядом сидели два хама нахмуренных.

Я вякнул: -- Андрюха, хоть телка с ковбоями,

на этих хмырей все равно не в обиде я.

Она будет трахаться с нами обоими.

-- Ты врешь, негодяй!..А как звать ее? – Лидия.

Наивный Добрынин от водки расслабился,

пришлепнул на нос себе крупную мидию,

потом, как акула, приятно осклабился

и взглядом трески стал заманивать Лидию.

По счастью, подсели к нам две массажисточки,

просили вина и пытались понравиться,

когда б не они – нам бы репу начистили

за то, как Андрюха смотрел на красавицу.

В процессе общенья с прекрасными дамами

я стер ее номера цифирки милые.

Исполненный мыслями черными самыми,

со злобой в канаву закинул мобилу я

и думал, по улицам мусорным топая:

«Какого рожна тут ловил я хламидии,

целуясь с какой-то продажною жопою?

Как жить мне теперь без мечты и без Лидии?»

Зачем обещал я пьянчуге Добрынину,

что счастьем я с ним поделюсь, как с брателлою?

Теперь зачмарят с Константэном они меня,

и что я отвечу им, что я тут сделаю?

Зачем я в кабак потащился с товарищем,

зачем там бандитскою пропил субсидию,

зачем в этом злачном, развратном угарище

я встретил прекрасную девушку Лидию?

Зачем она свой телефон мне оставила?

Иль, может, пригрезился номер по пьяни мне?

А все ж она чувства мои раскудрявила,

вдохнула мне в сердце огонь и желание.

Надеюсь, что скоро безденежье кончится,

обломится вновь гонорар иль субсидия,

и в том кабаке вновь отлить мне захочется,

и мне улыбнется волшебница Лидия.

Там, где месяц сказку сторожит,

где в зеленых дебрях ветер ропщет,

жил Абрам Давидыч Зильбершмидт

и его помощник Тамагочи.

Был Абрам Давидыч лесником,

защищал леса от браконьеров,

Тамагочи был лохматым псом

родом из кубанских двортерьеров.

Вот случилась в тех краях война,

и в лесу враги образовались,

и не стало птицы ни хрена,

звери все куда-то подевались.

Сильно Зильбершмидт оголодал,

Тамагочи стал худым и стройным,

и тогда Абрам ему сказал:

«Нет войне и вообще всем войнам».

Он патроны в вещмешок собрал

и поджег избу, сарай и баню,

и в ущелья горные удрал,

чтоб сражаться с лютыми врагами.

Он в бинокль увидел вражий стан,

лица бородатых исламистов,

синемордых инопланетян,

киборгов, мутантов и фашистов.

Роботы стояли там и тут,

лагерь неусыпно охраняли.

Но Абрам сказал: «Вам всем капут.

Вас настигнет гнев богини Кали».

Он залез на мощный горный склон

и пальнул по леднику дуплетом,

и такой устроил кармандон,

что враги вообще погибли все там.

Но потом еще недели две

роботы стонали подо льдами.

А Абрама Президент в Москве

наградил крестами и звездами.

Там Абрам нашел еврейку-скво

и вернулся вновь в леса под Сочи,

где землянку вырыл для него

верный пес по кличке Тамагочи…

Тот, кто от меня в куплетах ждал

антисемитизма и разврата –

стопудово тот не угадал,

не хотел я этого, ребята.

Я хотел лишь мира на Земле,

чтоб друг другу люди не мешали,

чтобы Президент сидел в Кремле

и евреи русских защищали.