При обсуждении проекта

В компании “Крыжопольгаз”

Автоматический директор,

Новейший робот принял нас.

Он был весьма любезен с нами,

Но я едва владел собой –

Должно быть, у него в программе

Произошел какой-то сбой.

Занятным угощенье было,

В тот день я поседел, как лунь:

Взамен мороженого – мыло,

Взамен шампанского – шампунь.

Из чашечек сапожный деготь

С улыбкой приходилось пить,

Чтоб как-то робота растрогать

И отношенья закрепить.

Мы не посмели отказаться,

Уж слишком важен был момент.

На нашем месте оказаться

Хотел бы всякий конкурент.

Мы пили скипидар с лимоном,

Похваливая скипидар,

Поскольку многомиллионным

От сделки виделся навар.

Мы славно глотку промочили –

Аж до сих пор нутро печет,

Но сделку всё же заключили,

И деньги мне пришли на счет.

Непросто выжить бизнесмену,

Чтоб не настигла нищета.

Вот я сейчас рыгнул – и пена

Вдруг повалила изо рта.

Прорвались фекальные стоки,

Земля поспешила осесть,

Но все избегают мороки

И медлят ограду возвесть.

Отходы дымятся упрямо,

Трагедией страшной грозя,

И, значит, в забытую яму

Не рухнуть мне просто нельзя.

Пусть хриплые вопли разбудят

Район, погруженный во тьму.

Фекальщиков вскоре осудят

И скопом отправят в тюрьму.

В детдом их несчастные дети

Проследуют после суда,

Но я не жалею: на свете

И мне нелегко, господа.

В разлитую кем-то солярку

Мечтательно я забредал,

И тут же, конечно, цыгарку

Мне под ноги кто-то кидал.

На станции дерзко совался

Я в люки цистерн с кислотой;

Затем от меня оставался

На дне только зуб золотой.

Затем бензовоза водитель

В наручниках ехал в тюрьму,

А там станционный смотритель

Бросался в объятья к нему.

Всем миром мерзавцы охоту

Ведут на меня одного.

Коль провод под током размотан,

То я ухвачусь за него.

Метиловой водки торговля

Продаст, разумеется, мне,

И льдиною, сброшенной с кровли,

Меня пришибет по весне.

И трактор проезжий задавит

Меня у степного холма,

А что тракториста исправит?

Естественно, только тюрьма.

В тюрьму попадут непременно

И кровельщик, и продавец;

Увидят тюремные стены

Монтера ужасный конец.

И сколько веревке ни виться –

К концу приближаемся мы.

Сутулых фигур вереницы

Вливаются в стены тюрьмы.

И я на своем возвышенье

Киваю, негромко бубня:

“За вас – и число, и уменье,

Бессмертье и рок – за меня”.

Кошка вяло бредет по паркету,

От угла до другого угла.

Хорошо б к ней приладить ракету,

Чтоб медлительность эта прошла.

Чтоб с ужасным шипеньем запала

Слился кошки предстартовый вой,

Чтобы кошка в пространстве пропала,

Протаранив стекло головой.

Заметаются дыма зигзаги

Из сопла под кошачьим хвостом;

Реактивной послушная тяге,

Кошка скроется в небе пустом.

Станет легче на сердце отныне,

Буду знать я наверное впредь:

Мы увязли в житейской рутине,

А она продолжает лететь.

Прижимая опасливо уши

И зажмурившись, мчится она.

Сквозь прищур малахитовость суши

Или моря сапфирность видна.

От суетности собственной стонет,

Как всегда, человеческий род,

Ну а кошка вдруг время обгонит

И в грядущем помчится вперед.

Обгоняя весь род человечий,

Что в дороге постыдно ослаб,

В коммунизме без травм и увечий

Приземлиться та кошка могла б.

Важна не девственность, а действенность –

Я о девицах говорю.

Коль девушка активно действует,

То я любовью к ней горю.

Когда ж она не хочет действовать

И неподвижна, словно труп,

Тогда томлюсь я подозрением

И становлюсь угрюм и груб.

Словам давно уже не верю я,

Особенно в делах любви.

Любовь лишь делом доказуема,

Себя ты в деле прояви.

Вершатся все дела успешнее

С задором, пылом, огоньком,

Любовь же – с гиканьем и воплями,

Чтоб сотрясалось всё кругом,

Чтоб вазы с шифоньера падали

И разбивались о паркет,

Чтоб у тахты в утробе ёкало

И звал милицию сосед.

А коль девица не подвижнее

Мешка с несвежей требухой,

То, стало быть, в ней зреет ненависть

И тайный умысел плохой.

Коль девушка едва шевелится,

То, значит, замышляет зло.

Нам подсыпают эти скромницы

В еду толченое стекло.

И, чтоб не угодить на кладбище, –

Ведь ты еще совсем не стар, –

Приблизься сзади к ней на цыпочках

И первым нанеси удар.

Она качнется и повалится,

А ты скажи ей сухо: “Что ж,

Ты это всё хитро затеяла,

Однако нас не проведешь”.