ПРОКУРОРСКИЙ РОМАН 1. Над Москвой сгущался сумрак ночи, А в домах, как в плитках домино, Посреди оконных многоточий Затерялось скромное окно. В том окне, как в корабельном трюме, Наклонясь над кипой важных дел, В голубом с нашивками костюме Генеральный прокурор сидел. Находясь в отчаянной запарке, И в груди лелея боль и грусть, Думал он о том, как олигархи Обокрали горемыку-Русь. Вытирая с шеи капли пота, Кропотливо изучал он текст Про секретный счет «Аэрофлота» И про деньги фирмы «Мобитекс», И про банк под вывескою «АГРО» С аббревиатурой «СБС»… Если б так не мучила подагра, Он бы выдал ордер на арест! Заварив в стакане чаю на ночь, Он достал из банки леденец… - Ах, какой шельмец, Парис Абрамыч, - Прошептал он – Ах, какой шельмец! Надо объявить мерзавца в розыск… И едва родился этот клич, Острый приступ остеохондроза В организме ощутил Ильич. - Боже мой, как неприятно это! – Прошептал невольно он, и вдруг Взгляд упал на старую газету С неприметной рубрикой – «досуг». - Что ж, пока спина не раскололась, Сделаю массаж для позвонков… - Слушаю! – ответил женский голос После двух прерывистых гудков, – Что вы говорите? Есть причина, Чтобы к нам приехать поскорей? Вам у нас понравится, мужчина: Час досуга – девятьсот рублей. С примененьем полного контакта Профессиональных женских рук… В общем, кроме полового акта – Широчайший перечень услуг! Современным способом «крест на крест» Лечим даже остеохондроз… - Хорошо, записываю адрес, Девять сотен – это не вопрос! – Произнес он голосом суровым, Думая о тяготах спины. - Надо быть практически здоровым, Чтобы бить грабителей страны! И болезнь проклятую ругая, Он набрал домашний номер свой: - Ты ложись пораньше, дорогая, Я не скоро возвращусь домой! 2.
Дверь открыла девушка в халате, И, потупив от смущенья взор, Еле слышно прошептала: - Катя… - Юра, - отозвался прокурор. - Мамочки, какая же я дура! Прям смутилась так, увидя вас… Ради Бога, проходите, Юра, Проходите в спальню, я сейчас! Он прошел недлинным коридором, Перед этим сняв свое пальто… - Господи, не будь я прокурором, Я бы мог подумать черт-те что! Накопилась все-таки усталость… Прокурор застыл: - Едрёна мать!.. Перед ним, как море, простиралась Гладкая широкая кровать, У которой мягкая перина Ослепляла свежей белизной. - Здравствуйте, меня зовут Алина! – Прозвучало за его спиной. - Вы случайно, часом не из МУРа? Вы так строго смотрите на нас? - Нет, случайно, нет, я просто Юра, Не из МУРа, я здесь в первый раз. Сердце прокурорское забилось, Бросив естество мужское в дрожь. - Знаешь, Катя, я в него влюбилась, Он на зайку, Катенька, похож! - Да и я хочу его, Алина, Прямо, как невеста – жениха, Прямо, как Мария Магдалина Перед совершением греха! - Ладно, всё, с меня довольно, хватит! – Прокурор поднял глаза и – ах! – В тот же миг увидел ноги Кати В тонких фильдеперсовых чулках. Взгляд её был трепетней слезинки, (Как сказал бы Александр Блок) И четыре розовых резинки К поясу тянулись от чулок. Прокурор достал платок-сопливчик И на волю выпустил соплю, Но Алина расстегнула лифчик И сказала: - Я тебя люблю! От таких негаданных пассажей Прокурор занервничал: - Друзья, Я сюда приехал за массажем, А любить мне вас никак нельзя! Но на прокурора сверху глядя, Взглядами небесной глубины, Девушки сказали: - Поздно, дядя! Не канючь, расстегивай штаны! 3. В это время в городе Париже, К трубке прижимаясь головой, В ресторане «Риц», слюною брызжа, Тверезовский говорил с Москвой: - Вы сумели подложить подлянку Прокурору, чёрт вас побери? Что, уже приехал на Полянку? Что, разделся? Дальше говори! Как там наши маленькие пчёлки? Не хотят обратно на панель? Молодцы, хорошие девчонки, Я им привезу флакон «Шанель». Пусть дадут служителю Фемиды Для проглота собственных проблем, Чтобы он забыл про «пирамиды», «АВВу», ГКО и «МММ», Чтоб запомнил фарисей-повеса, Зарубив на собственной ноге, Кто есть бывший секретарь совбеза Бывших стран, входивших в СНГ! Чтобы ордер о моем аресте И еще возможно кой-кого Находился в подходящем месте, То есть, в унитазе у него! В общем, выполняйте указанья, Если что не так – поднимем хай. Ну, Москва, целую, до свиданья, Все, агыцин паровоз, лехайм! Как мне все же край родимый дорог! – Выдохнул он, трубку положив, И оркестру заказав «семь сорок», Стал плясать под свой родной мотив. И когда в порыве молодецком, Он рванул рубаху на себе, Гулким эхом на мосту Кузнецком Жахнул взрыв у входа в ФСБ! |
