Когда-нибудь… Когда-нибудь все это повторится: ночь, комната, доверчивая тьма, дрожащая в объятьях царь-девица, три тихих «нет», сводящие с ума, когда-нибудь от невесомых брючек другие ножки я освобожу и, сжав запястья слабых тонких ручек, другую тайну жадно оближу, когда-нибудь другой прелестный ротик воскликнет: «Мама! Боже! Хватит! Да!», -- и космонавта этого поглотит взорвавшаяся новая звезда. Когда-нибудь… Но этой дивной ночью я снова верю в вечную любовь, и трусики, разорванные в клочья, я, хохоча, целую вновь и вновь, О ангел мой! Не превращайся в беса, в сварливую хабалистую тварь, не то другая явится принцесса и снова повторится все, как встарь: ночь, комната, фонарный свет сквозь шторы – таинственный, лукавый тусклый свет, и вздохи, и объятья, и укоры, и благодарный шепот: «Нет, нет, нет…» Клоун и Принцесса Я нежно расплетал девчонке косу, паря над нею на манер орла, и думал: ну зачем ты мне, обсосу, свой первый цвет так быстро отдала? Ну кто я есть? Поэтишка, штемпяра, не вор, не политолог, не спортсмен, не совладелец пляжа на Канарах (читатель ждет уж рифмы «бизнесмен»). Да, я не бизнесмен нефтеюганский, самодовольный складчаты муфлон. Я пустозвон, я барабан цыганский, усохший цирковой ученый слон. Меня обидеть, в общем-то, несложно: за медный грош меня легко нанять, ну, а когда спою, спляшу, то можно, не заплатив, в пинки меня прогнать. И вот я пел на свадьбе у каких-то нефтяников, банкиров и воров, и вдруг явилась ты, стройна как пихта, вдохнув мне в сердце музыку миров. Развинченный паяц и дочь банкира, почти что северянинский сюжет! Моя пустая пыльная квартира, твои духи, твои шестнадцать лет. Треск пуговиц на модной черной юбке, и узкий лифчик щелкнул, словно хлыст, и самогон в большом стеклянном кубке сверкал, как дивный камень аметист. И со стены на нас глядели сонно Овидий, Ленин и Оскар Уайльд. И с воплем рухнул вниз птенец вороны и попкой сочно чмакнул об асфальт. И в тот же самый миг в твои глубины рванулся мой могучий Ихтиандр. О боги! Плоть твоя была невинна – и лопнул у ныряльщика скафандр! И жидкий жемчуг с пурпуром смешались, и ты была моей шестнадцать раз… И от тебя на память мне остались сто баксов и испачканный матрас. Развинченный паяц и дочь банкира. Почти что северянинский сюжет. Моя пустая пыльная квартира хранит в углу твой дивный узкий след. КладбИще Монпарнас
Как хорошо в перстнях и бриллиантах сидеть в кафе на boulevard Распай, где не слыхать о наших эмигрантах, где не плюют тебе французы в чай. Дрожит закат над Люксембургским садом, Дом Инвалидов в сумерках увяз. Я целый день был занят променадом, я шлындал по кладбищу Монпарнас. Писатели, министры, полководцы, значительные шлюхи прошлых лет - не закопают здесь кого придётся, да и, наверно, мест свободных нет. Хотя, пожалуй, за большие бабки здесь втиснуться позволят и слону. А я не слон, я хрен с российской грядки, и здесь, быть может, гробик свой воткну. Улягусь меж Бодлером и Сен-Бёвом, иль возле Мопассана прикорну. Студенткам из Канзаса бестолковым экскурсовод расскажет про страну, Где водятся полезные такие, нахальные и злые сорняки, в Париж как понаедут и бухие шатаются у Сены у реки, Блюют в её с мостов и парапетов, таскают чёрных девок в номера, расшвыривая звонкую монету по ресторанам с ночи до утра, Арабам рожи разбивают в мясо и, получив за это в бок перо, ложатся скромно в землю Монпарнаса. Вот как их жизнь устроена хитро! Киборги и люди Кто вам сказал, что киборги бесполые, кто вам сказал, что чувства нету в них? Нет! Киборги ебучие, весёлые, весь жизни кайф от киборгов одних! Ведь человеки что? Живут, как устрицы, в избёночках плюгавеньких своих, копаются в навозе, словно курицы; а киборг - он петух, он топчет их! Кудлатый, бойкий, с ярким оперением, по жизни, как по скотному двору, он носится - и с бешеным презрением втыкает бумбо в каждую дыру. Кудахчут люди, чем-то недовольные, о птичьем праве речь стремясь вести, мол, двигать яйцекладом стало больно им, мол, яйца неохота им нести. Молчите, экскременты эволюции! Молчите, деградирующий класс! Лишь киборгов незримые поллюции способны что-то выродить из вас. Вожди, герои и пассионарии давным-давно нашли в земле приют, утихли буржуа и пролетарии, лишь киборги людишкам мозг ебут. И если б не было сегодня киборгов, заглохла б нива жизни... |
