Ты заболела - пульс остановился, -
Лечил тебя какой-то коновал,
Я под твоими окнами молился,
Чтоб кризис поскорее миновал.
Зима блистала царственным нарядом,
Был город в эти дни похож на торт,
А я не мог побыть с тобою рядом -
Я был студент, я беден был и горд.
Мне не забыть, как вечером однажды
Ты подвела меня к своей maman:
«Вот юноша моей духовной жажды,
Всё остальное - розовый туман!».
Мамаша отвела тебя в сторонку
И по-французски стала укорять.
Тут я ушёл. Ты кинула вдогонку
Пленительное: «Милый, завтра в пять...».
Да, ты хотела лёгкого скандала,
Тебя, наверно, выпорол отец...
Но на катке ты вскоре вновь сияла,
И звёздный над тобой сиял венец.
О, как ты в поцелуе трепетала!
Как нравилось тебе изнемогать!
Ты к тайне тайн меня не подпускала,
Но позволяла грудь поцеловать.
И нежные девические груди
Пред зеркалом ты гладила потом...
И вдруг слегла в стремительной простуде -
И разделил нас чёрный водоем.
Вот вышел доктор. Вот остановился.
Вот снял пенсне. Неужто плачет он?
«Что с Катей, доктор ?» - он перекрестился
И молча протянул мне медальон.
«Что это?» - «Если вас она любила,
Вам лучше знать... Молитесь за неё», -
«Вы врёте, доктор!» - «Юноша! мой милый,
Мужайтесь! и - какое тут враньё...
Хотите слышать мненье человека,
Который знает суть добра и зла?
Пусть правда умерла в начале века,
Но Красота - сегодня умерла!» -
Сказал и растворился в полумраке...
Я выслушал с усмешкой этот вздор
И подмигнул случайному зеваке,
Который наш подслушал разговор.
Смутился и ушёл ночной прохожий,
А я сверкнул железным коготком,
И в книжечке, обшитой чёрной кожей,
Поставил крест на имени твоём.
Довольный неожиданным успехом,
Нарисовал в цветах и лентах гроб,
И прежде чем уйти, швырнул, со смехом
Твой медальон в серебряный сугроб.