Нужно лишь порвать с ними связь.

Взрыв!

Боль исчезла в белизне, а холод сменился теплом. Ориентации в пространстве нет, будто голый мозг без тела. Или даже голое сознание без мозга. Но удар – такой далекий, словно тело размером с целый мир – сообщил, в какой стороне твердь.

Рвануло само – Эгорд не давал команду. Похоже, энергии накопилось столько, что коконы обоих ядер не смогли ее сдержать – лопнули. Вот только как Эгорд понял это, если должен быть мертв? Он что, уже в загробном мире?

Истошный клекот.

А еще – женский крик, полный боли, но не Леарит...

Белизна неохотно рассеивается, Эгорд видит свои руки, в крови, пальцы вгрызлись в лед алтаря. Движения приносят боль, но голова все же поднялась.

Впереди на льду – Милита. Пытается встать с колен, доспехи дымятся, словно тают, а кристалл в нагруднике искрится, в трещинах.

– Не может... быть, – простонала.

У Зесса-Клессы сквозная рана в боку, словно его проткнуло копье толщиной с бревно, лапа зажимает хлещущий синий ручей, из клюва с морозным дыханием сыплются жемчужины замерзшей крови, щупальца извиваются медленно, как клубок умирающих змей. Полудемон пробует встать с опорой на крылья.

Такая же брешь в животе некроманта уже заполнилась фиолетовыми хлопьями света, на их месте появляется новая плоть.

А с горы вновь прилетел веер из трех толстых лучей сочного белого света с зеленым оттенком. Два пронзительных стона – Милиты и Клессы, и глухой некромантский, всех троих отбросило поверх Эгорда, по нему скользнула тень Милиты, и демонесса врезалась в статую Малиина. От верховного божества откололись куски, Милита упала ему под ноги, доспехи полностью превратились в дым, исчезли, и Эгорд ощутил, что магию теперь ничто не сдерживает, дышать стало легче – лечебные чары вновь принялись за дело.

Клессу пронесло между статуями, упал за алтарь, но щупальца успели оплести ноги богов. Огромная туша с трудом вытянула себя на берег алтаря, но теперь у Клессы вторая рана, в плече. Зеленый огонь в глазах мерцает, словно вот-вот угаснет.

Леарит лежит около Эгорда ничком. Ни тело, ни россыпь золотых волос не шевелятся. Эгорд испугался. Преодолевая боль, подполз, мужская ладонь схватила девичью, и Леарит тут же колыхнулась, пальцы Эгорда услышали ее пульс. Исцеляющие чары в доспехах супруги жарят как кочегары в гномьей кузнице.

Тиморис валяется далеко, но шевелится, слышна хриплая матерщина.

Из всех сумел устоять лишь некромант – удар луча отбросил его, но тот плавно замедлился в воздухе, дыра в туловище опять начала зарастать. Некромант подлетел к Милите, помогает ей обрести равновесие.

– Мои доспехи! – кричит Милита ослабевшим голосом. – Не может быть, они подавляют любую магию, кроме...

Кроме демонической.

На вершине ледяного выступа – фигура в белой жреческой одежде, в руках посох, на груди знак солнца. Складки колышутся на ветру, на них все еще блестит кровь. Но в одеяние Халлига облачен не он. Под белыми тканями – панцири хитина. За жрецом медленно извивается огромный скорпионий хвост. Жвалы и челюсти сомкнуты, из-под шипастых бровей горит яркая зелень глаз.

– Что?! – не верит Милита.

Даже Леарит сумела приподнять голову, чтобы увидеть.

– Не может быть...

Склон вокруг Хафала завален трупами демонов и костями скелетов, все мерцает слабой зеленоватой энергией. Выше дымится край земляной пещеры. Видимо, Хафал прожег ее, выбираясь из подземелья крепости.

Вот кто вошел в комнату! Сколько же он там пробыл?

Голова человека-скорпиона склонилась, ладонь коснулась амулета на шее, тот исчез в кулаке. Пластины на руках черные, от них исходит дымок. А новые волны демонов и скелетов уже бегут к Хафалу, как бешеные собаки, даже когти и мечи не пригодятся – расплющат одной массой.

Хафал раскрутил над головой посох, из набалдашника выстрелил сочный зеленовато-белый луч, разрубил по кругу, как меч гиганта, кишащую орду костей и плоти. Клинок света резанул и по статуям богов, за одну из них метнулся Клесса, некромант успел пригнуть Милиту и пригнуться сам. Статуи не пострадали. А вот пластины на руках демона стали чернее, дым от них повалил густой, из полопавшегося мяса капает кровь.

Эгорд и Леарит помогают друг другу подняться, Тиморис опирается на саблю...

В длинном прыжке человек-скорпион приземлился на алтарь, от ступней брызнули осколки льда. Спина уже прямая, как посох рядом с ним.

Неспешным шагом Хафал идет к центру алтаря.

Мимо Эгорда пролетела, как шторм, фигура в костяных доспехах и облаке фиолетовой силы, перчатка в замахе, за когтями тянутся лиловые полосы. Вместе с бандой скелетов, что забрались на алтарь, некромант несется на Хафала.

Из того вырвался купол света с зеленым окрасом, энергия разлетелась круговой волной, раскидала живые кости, как ветер – солому. Некромант с разгона ударил перчаткой, но ее встретила огромная клешня, Хафал резко взбух, одежда затрещала. Из глаз два зеленых луча пронзили грудь некроманта. Хвост скрутил и поднял над алтарем. Демон смотрит некроманту в глаза очень близко.

Складки на лице служителя смерти медленно разглаживаются. Окровавленные губы сложились в улыбку.

– Наконец-то...

Фиолетовое облако вокруг него зеленеет, некромант расщепляется на зеленую энергию, она разлетается как пух. Лиловое сияние на всем острове погасло – сила покинула кости. Скелеты дружно рассыпались, подняв тучи пылевого мусора. Грохот такой, будто рухнул дворец.

Кожа вокруг глаз Хафала почернела, блестят и вьют дымок ожоги. Веки подрагивают, но демон не позволяет им опуститься.

– Сзади! – крикнул Эгорд.

Демон развернулся спокойно, туша Клессы за миг до столкновения с ним замедлилась.

Смотрят друг другу в глаза. Щупальца, нацелившиеся было пронзить Хафала, отплыли и... начали странный танец – словно поссорились и пытаются друг на друга напасть, но между ними какой-то непреодолимый барьер.

Клесса вдруг выгнулся, лапы вцепились в голову, пронзительный клекот в небо. Полукровку бросает из стороны в сторону, крылья расшвыривают ледяные камни, а Клесса все кричит, не выпускает череп из капкана когтей.

Ядовито-зеленый свет глаз сменяется оранжевым, как прежде.

– Он борется! – воскликнула Леарит.

Клесса согнулся как засохший росток, стонет приглушенно, крылья замерли, но подрагивают, щупальца вросли в лед, словно Клесса решил приковать себя, чтобы не натворить бед.

Рядом с ним появился призрак Камалии – одежды окровавлены и порваны, от плаща лишь обрывок, волосы растрепаны. Видимо, последствия встречи с Зессом. Камалия бросилась к пернатому гиганту, обняла его плечо и голову.

– Клесса! Я с тобой, я рядом!

В ее объятиях он перестал стонать, но крылья трясутся, алтарь трещит от щупалец, которые врастают в лед глубже, но в то же время полны жажды вырваться, исполнить волю Зесса.

– Ты сильнее его, – шепчет Камалия. – Самый сильный из всех, кого знаю!

Лапы отпускают голову. Блестят синей кровью ранки от когтей. Зеленый и оранжевый цвета в глазах борются, перетекая один в другой, как маятник.

Когти накрыли плечо, где лежит призрачная женская ладонь.

– Камалия...

Призрак начал бледнеть, Эгорд успел заметить испуганно-удивленный взгляд Камалии, когда она смотрела на свои тающие руки, а затем исчезла вовсе.

Из глаз Клессы хлынули бирюзовые искры – два мощных ручья льются на лед, из них стекается, вытягиваясь вверх, фигура с чертами Камалии. Девушка на коленях, спиной к Клессе, все еще удивленно смотрит на руки.

Настоящая Камалия! Из плоти и крови!

Клесса изгнал ее из своего разума.

Жрица резко обернулась, волосы хлестнули по лицу, в этот момент Клесса закричал, разрывая небо. Щупальца вырвались из алтаря, разметав осколки, и вонзились в мускулистый рельеф живота, клекот оборвался, клюв упал на грудь, выпустив синий ручей. Клесса рухнул на руки. Там, где начинаются крылья, торчат четыре окровавленных щупальца, кошмарный цветок.