– О как, – удивленно сказал Воронцов. – У вас с ней наладилось?

– Скорей усложнилось, – не стал я вдаваться в детали.

Парни достали рации и разошлись в разные углы. Я вышел на крыльцо и несколько раз безуспешно вызвал Алису. Уселся на ступени и потрепал по загривку принесшего мне пустую пластиковую бутылку Злыдня. Я с трудом отобрал бутыль и зашвырнул так далеко, как только мог. Пес бросился за ней, и в этот момент рация ожила.

– Фарт? – не слишком уверенно сказала Алиса.

– На приёме, – отозвался я.

– Я… я не умею по радиосвязи общаться, – призналась девушка.

Я объяснил ей базовые принципы и пригласил на экскурсию по обновленной базе. Она похвасталась, что взяла отпуск и сказала, что согласна. Условились на том, что я её заберу. Все равно мне по магазинам ехать.

Парни должны пока навыпиливать мишеней и сколотить торговый стенд, а Салага настроить металлоискатель. Кажется мне, что посетители не все гильзы в снегу найдут, что то и нам на вечер поковыряться будут оставлять.

Я прыгнул в пикап и сразу поехал в центр. Заскочил в банк, прихватив немного наличности. Затем припарковался у хозяйственного, там взял краски для мишеней. Заехал к Виму, купил пару универсальных комплектов для чистки оружия и несколько ящиков самых распространенных патронов. Неплохо вышло со скидкой на опт.

Сел в машину, сделал пометку в блокноте. В ближайшие дни нужно сгонять в рейд за сейфом, ну и так всякого набрать по мелочи. Ни к какой крыше я не обращался, новость о стрельбище прямо в городе разлетится быстро, так что влиятельные люди, которые захотят поиметь процент, сами выйдут на меня, а там уже посмотрим, кто какие условия предложит.

Воронцов и Салага вышли на связь. Сказали, что договорились, теперь я должен забрать еще и Машу с Кирой. Отлично поеду в малиннике. Движок взревел. Машина вошла в поворот и направилась по первому адресу. Посмотрим, остыла ли Маша или всё так же считает меня вселенским злом.

Чуть не въехал в столб, когда почти потерял сознание. Ударил по тормозам и вышел из машины на свежий воздух. Картинка немного плыла. Продышался, и стало легче, но из носа снова пошла кровь. Через десять минут, удалось прийти в себя. Я сел в машину и поехал очень аккуратно. Забрал Машу, которая холодно со мной поздоровалась. Села на пассажирское и молчала всю дорогу. Следом захватил Киру, и последняя оказалась Алиса.

Доехал до места. Выпустил девчонок и улыбнулся, наблюдая, как база на глазах из помойки превращается во что-то, куда уже почти не стыдно привезти девушек.

Я оперся на капот и прикинул фронт работ. Осталось провести всем инструктаж. Установить порядок цен. Поставить туалет. Как вариант пункт обогрева. Построить площадки для стрельбы из разных положений. На каждой позиции положить бинокль, а в будущем заменить их на специальные зрительные трубы.

Если со всем разберусь быстро, то возможно удастся в ближайшие дни открыть еще один небольшой бизнес. В итоге будет три источника дохода. Это все прелюдия, наработка опыта и стартового капитала, перед по-настоящему масштабными проектами.

Это только, что касаемо бизнеса, но есть и другие не менее важные дела.

– Эй, чего задумался? – подсела ко мне Алиса.

– Да так… – отмахнулся я. Не буду же я ей говорить, что размышлял о переговорах с возможно самым опасным человеком в Цитадели. Она подумает, что я псих, раз решился добровольно прийти в логово человека, который скорее всего неоднократно пытался меня убить.

День сороковой

Цитадель

Минус двадцать четыре градуса по Цельсию

Вчера работали до ночи, чтобы успеть всё сделать. Потом я развёз всех, кроме Воронцова по домам, с ним у нас на утро запланировано одно дельце, нужно все провернуть до открытия стрельбища, которое назначили на десять утра.

Пришлось вчера в спешке искать, куда я дел транквилизаторы, которые мне дали на всякий случай, когда забирал Злыдня с базы Курсора. Еще Салагу поднапряг, нужна незаметная камера, выводящая картинку на планшет. Наш техник сказал, что сейчас ничего подходящего нет, нашелся только жучок. Взял его.

Последней вишенкой на торте оказалось небольшое нажимное взрывное устройство. И здоровая мина с радиоуправляемым детонатором. Это всё собирал так, чтоб Воронцов не заметил, а то эти его лишние опасения и ворчание мне не к чему.

Будильник сработал в пять утра и первое что сделал Воронцов, когда высунул голову из спальника, это начал меня отговаривать.

– Может ну его нахрен? – сонно спросил он.

Я хотел ответить, но не мог горло пересохло. Пришлось сначала осушить полтарашку воды. Затем приложиться к фляжке с живцом и лишь после этого смог заговорить.

– Я устал от всего этого дерьма, – признался я. – Другого решения не вижу. Не дрейфь. Фортуна любит смелых.

– Угу, по тебе заметно. Каждый раз, когда в больницу залетаешь, это, видимо, последствия бурной ночи с Фортуной.

– Не занудствуй, – отмахнулся я, вылезая из спальника. – Тебя никто силой не тащит. Не хочешь – один скатаюсь. Проблемы никакой не вижу.

Воронцов лишь тяжело вздохнул. Я встал, высыпал Злыдню в чашку большую банку собачьих консервов, отметил, что и сам проголодался, как собака и начал заваривать кофе.

– Твою мать, – воскликнул Воронцов. – Что с тобой?

– В смысле?

– Посмотрись в зеркало.

Воронцов принял кофейную эстафету, а я пошел во двор к зеркалу заднего вида Бурлака. Нда уж. Лицо разбухло так, словно я после недельного запоя сунул голову в улей. Не тот, что с большой буквы, а обычный, в котором пчелы живут.

Может и правда покусал кто, какие-нибудь стылые клопы? Или аллергия на что-нибудь. Да, нет. Бред какой-то. В это очень слабо верилось. Даже если вспомнить слова профессора Сухова, о том, что во льдах может жить такая дрянь, с которой и наш иммунитет не в силах справиться.

Так, ладно. Делу это никак не помешает, а потом попрошу Алису меня просканировать, вчера как-то до этого руки не дошли. Я развернулся и, скрепя снегом, направился обратно в дом.

В глубоких железных тарелках уже был нехитрый перекус из тушенки и нескольких дошиков. Рядом поднимался пар от кофейной чашки, ее содержимое больше походило на нефть.

– Ты всю пачку что ли заварил? – подивился я.

– Да не, чуть больше обычного бахнул, – пожал плечами Воронцов.

Мы быстро перекусили. Я вообще не наелся, потому посадил друга за руль, а сам уплетал батончики, пытаясь заткнуть открывшуюся в желудке черную дыру.

Нужный мне человек жил на Рублёвке. Разумеется, прохиндеям вроде нас путь туда заказан, если, конечно, не обладаешь правильными знакомствами. Я обладал, и один звонок профессору Сухову, решил вопрос.

Причём в этот раз нам даже сопровождение не понадобилось. Всё-таки директор Института фигура почетная. Мордовороты на въезде пропустили пикап без проблем. У меня снова возникло странное чувство, словно очутился в другом мире.

Вот он тот район, в который нужно стремиться, единственное место, где ты можешь не бояться, что с тобой что-то случиться. Все эти маленькие аккуратные домики, только зеленого газончика не хватает, пары садовых гномов и мальца в футболке с логотипом бейсбольной команды, бросающего теннисный мяч золотистому ретриверу.

– Здесь налево, – сказал я, сверившись с картой элитного посёлка.

Воронцов крутанул руль, машина послушно вошла в поворот. Ну, если что пойдёт не так, записку на базе мы оставили. Маячки с собой, может нас и спасут. Или хотя бы отомстят, если на то пошло.

Пикап остановился у высокой не меньше четырех метров кирпичной ограды с узорчатыми кованными стрелами поверху. Я бы еще егозу пробросил, но хозяин сего жилища не счёл нужным использовать столь не эстетичные способы защиты территории.

Мы вышли из машины. Воронцов нервно оглянулся, бросил взгляд на одну камеру, на другую. Я подошел к калитке с черной железной дверью и нажал на домофон, прикрыв рукой замаскированную камеру. Нас и так видно с нескольких других, но мне почему-то захотелось так сделать.