— Арт, ты значит, тоже герой!? — седобородый Литт, хоть и не был горой мышц, подсознательно внушал какое-то уважение.

Интересно, насколько у него прокачана Харизма, если даже меня так пронимает. Хотя, вроде она действует только на НПС, и игроки инертны к её воздействию. Так что, получается, в самом деле растворяюсь в игре?

— Как и ты, и ты! — уж что-что, но сдавать позиции перед другими игроками, я не собирался.

— Зачем тебе это? Спросил меня Литт, сделавший рукой знак своему помощнику, чтобы тот исчез.

— Из принципов гуманизма. — ответил я.

— Они же не герои! — Литт скептически посмотрел на меня, хотя в его взгляде чувствовался интерес.

— Вот именно! Мой ученик тоже не герой и вряд ли возродится если умрет, в отличие от меня.

— Ты еще и нянькой не герою заделался?! — Литт откровенно улыбался, видимо считая меня идиотом.

— Эта нянька и ее ученик не дали пустить твой караван на дно эхиднам. — Я уже начал беситься.

— Я знаю, и говорю тебе спасибо! — Кивнул он. — Но не жди чего-то большего. В конце концов, ты спасал и себя.

— Вот как, значит! — Я скривил губы. — Ты серьезно?

— Ты надоедлив, Арт. Не перечь или я прикажу выкинуть тебя за борт. — Литт хоть и был ниже меня, но умудрялся говорить свысока.

— Тогда окажи услугу, помилуй хотя бы команду. И мы в расчете. — Не унимался я.

— Мы и так в расчете! — на развороте бросил мне Литт, давая понять, что разговор окончен. — Ну, хорошо, я помилую всех, кроме капитана и тех, кого вы поймали на Барракуде.

С этими словами он скрылся в своей каюте. Мы с Беррхемом переглянулись, без слов было понятно, что и он, и я, ненавидим этого заносчивого героя.

— Сейчас бы закурить! — мечтательно произнес я, всё-таки я не курил с самой базы Наутилус. И вот сейчас, когда нервы начинали потихоньку сдавать, руки по привычке потянулись к пустым карманам.

— Держи. — Из-за спины пробасил Грове, рядом с ним стоял Верд.

И протянул мне кисет. Я взял маленький кожаный мешочек и понял что в нём табак. Грове, следом, протянул мне трубку, а вот Верд, почему-то улыбался. Я поблагодарил бойцов, забил мелкий ароматный табак в чашу трубки и прикурил от лучины.

— Чего улыбаешься? — спросил я и выпустил сизый дым кольцами.

— Ты мошонку-то карлика верни! — Беррхем откровенно заржал и тыкал пальцем в кожаный кисет у меня в руке.

— Чего?! — я аж подавился дымом.

— Так и есть! — С гордостью в голосе произнес Грове. — Кисет из мошонки карлика!

Я отбросил мешок с табаком, вытирая руки об заляпанную мантию.

— Ты чего? Талисман же! — Несколько обиженно на меня смотрел Грове, поднимая с пола брошенный мной кисет.

— Какой, нахрен, талисман! — Я аж задыхался от переполнявших меня эмоций, смешанных с природной брезгливостью.

— На богатство! — вставил свою ремарку Верд, молчавший до этого.

У меня было что сказать этим двоим, но меня оборвал Беррхем.

— Вы здесь откуда?! — спросил он у охраны.

— Наша утренняя смена на кормовом стреломете. — Гров указал на почти незаметный люк в полу на капитанском мостике.

И теперь я понял, кого они мне напоминали, в итоге. Была такая старая, советская сказка, так вот, в ней были Двое из ларца. Ну а что, по-моему, они действительно очень похожи на тех героев мультипликации. Вечно улыбчивые, здоровые и доброжелательные.

Я не поленился, и спустился в люк. И в самом деле, здесь была оборудована огневая для двух стреломётов. Они были меньше чем те, что установлены на палубе, но всё равно здесь было не протолкнуться. Примерно подо мной и находится капитанская каюта. Кстати, пол был устлан соломой, которую я разгреб и обнаружил довольно приличные щели, сквозь которые в бойницу проникал желтый свет от фонарей.

Сквозь щели я разглядел стол, который до этого видел из дверного проема. Литт сидел закинув руки за голову и раскачивался на задних ножках стула. На столе располагалась подробная карта островов с жирными пометками, глиняный свисток на подобии тех, что показывают в музеях, только большой и дутый как глиняный горшок. Рядом был ящичек с кристаллами, испускающими разные цвета и стопка бумаг с какими-то формулами и чертежами.

— Что там? — Заинтересованно спросил Беррхем когда я поднялся.

— Стрелометы — Ответил я, видя как его интерес к схрону, тает. — Поплыли обратно. — Кивнул я на огни Каракатицы. Завтра будет важный день.

Произнес это я как-то по-капитански, всё, по сути, было не в моём статусе. Но это мелочи, главное — что я увидел, и мне нужно в этом разобраться. У нас до рассвета, и самом деле, осталось не больше пяти часов.

— Что-то не так? — Спросил Беррхем, когда мы отплыли.

— Чует мое сердце, что мы накануне грандиозного шухера! — ответил я словами из старого и потому, хорошего советского фильма.

Беррхем кивнул, но пока, больше не задавал вопросов, только налегал на весла. Луна находилась высоко, отбрасывая на волны белые блики, между которых, желтыми огнями светили полсотни кораблей морского каравана. Красота, и тишина. Вот только такое, обычно бывает перед бурей.

Когда мы вернулись на «Барракуду» нас встречала вся команда. Причём, встречали в основном меня: старый кок рассказал про то, кто отправил на дно морское их честно украденную добычу. Поэтому сталь, вынимаемая из ножен, зазвучала вместе со словами — вопросами. Однако, передо мной вышел Беррхем, который одним своим взглядом, в очередной раз, успокоил мятежную команду. Даже кок, больше всех потрясавший кухонным топориком, угомонился.

Когда это подействовало, тот уже более спокойно поднялся вместе со мной и Ольгердом на капитанский мостик и задал вопрос: кто бы сейчас сидел в трюмах медузы, если бы Литт нашел хоть какую-то полупустую бутылку крепкого вина Онегера с затонувшего корабля? Команда молчала, но он и не ждал от неё ответа и счёт свой вопрос риторическим. Следом он пояснил, что утром Литт обещал повесить всех, кто осмелился напасть ночью на «Барракуду». Остальные же, будут помилованы.

В ответ команда начала выражать недовольство, однако, когда он напомнил что, по сути, морякам и «Хамелеона» и «Каракатицы» есть за что перерезать глотки всем на этом корабле, те успокоились. Понимали чьё рыльце в пуху. Добил он тем, что команда в очередной раз должна целовать мне и Ольгерду задницу за то, что мы снова вытащили их с того света.

Беррхем — прирожденный капитан и оратор, подумал я. Даже меня проняли слова про едва ли не миссию и избавителя от смерти. О Великом Говорящем с травами, который сначала призвал целебный дождь на их головы и избавил от эхидн, а затем успел выбросить все награбленное, когда пришла ревизия уже мылившая веревки для их шей. Черт возьми, да я реально крут! Не Матросов, конечно, но как минимум, Шварценеггер. Только облаченный в грязные тряпки и с деревянной палкой, вместо оружия.

Утро началось еще до восхода. Вахтовый ночной смены поднял затемно ворчуна-кока, чтобы тот накормил команду. Завтрак получился раньше обычного часа на два, поэтому недовольный, но всё такой же боевой кок, начал раскладывать бобовую кашу по деревянным мискам, при этом приговаривая про то, что за такое неуважение к старшим по службе на корабле, принято оказывать розгами вдоль спины и даже пониже.

Перед отплытием на «Медузу» на шлюпках, была еще раз проведена разъяснительная беседа на тему — как себя вести и что можно говорить, а чего говорить не стоит. Тому, кто решит сболтнуть лишнее, Беррхем пообещал лично показать Красный флаг. Что это такое, я понятия не имел, но судя по серьезным лицам, это не сулило ничего хорошего.

Наша лодочка плыла первой, на ней сидел я, с большой наплечной торбой из кожи, Беррхем и Ольгерд, а также, еще двое персонажей на веслах, которых я помнил лишь смутно, и кок. Старик, видно и в самом деле немножко тронулся рассудком и, не помня старых обид за вчерашнее, снова смотрел на меня как на кумира. А вчера, помнится, обещал нашинковать за то, что я намеревался сделать.