Пышма был хорошим хозяином и еще лучшим банщиком, я и не подозревал, как соскучился по бане, пока не попал в нее. Превращение в кваза пошло на пользу еще и потому, что я выдерживал больший жар. Там, где у других уши в трубочку сворачивались, мне теперь надо было еще поддать водички на раскаленные камни. А уж после этого можно и в сугроб с разбега нырнуть.

Выходной выдался на славу, все знатно отдохнули. При отъезде мы очень тепло попрощались с местными. Жаль только, знахаря у них не оказалось – уехал на Ледокол. Так никаких подробностей про моё необычное превращение узнать не удалось.

– И чего многие эту тропку не любят? – сказал Кондитер, уже когда колонна отъезжала от стаба. – Хорошее тут место, тихое, душевное.

– Да-а-а, жить можно, если умеешь спокойно жить, – согласился я.

– А ты умеешь?

– Пока нет, но хотел бы научиться.

И действительно, если у меня родится ребенок, то я всерьез задумаюсь о переезде в этот стаб. Конечно, и тут есть свои подводные камни, ну а где их нет?

Настроение у всех было приподнятое, а дорога спокойная. Хлыст никому кроме замов не сообщил о незапланированной остановке на кластере с детдомом, поэтому для большинства его речь в эфире стала неожиданностью. Когда мы проехали покосившуюся деревянную табличку с надписью «Врата совести», командир подал голос:

– Колонна, стой! Все знают, что эту дорогу не любят. Все слышали про Врата Совести, но никто не знает, что это. Детишек в церкви видели? Так вот, они отсюда. И я попытаюсь спасти хоть одного из них. Я всего лишь командир и за шиворот никого не потащу. Я вам слово дал, что выложусь на максимум в дороге, чтоб никто не пострадал. Сейчас я слово своё забираю и иду в город. Те, кто со мной, ничего кроме благодарности не получат. Местечко там жаркое, подохнуть можно на каждом шагу. Водителям участвовать в операции запрещаю, остальных желающих попрошу выйти из машин. Циклоп, остаешься за старшего.

Ни секунды не раздумывая, я потянул за ручку и спрыгнул в снег.

Все равно все сдохнем, так пусть хоть не стыдно будет.

День сорок четвертый

Просторы Стикса

Минус двадцать пять градусов по Цельсию

Народу вышло немного, человек десять со всей колонны, включая одного пассажира, того самого Поэта, что скрашивал вечера своей игрой на гитаре. Приятно было видеть среди добровольцев Варика.

– Э-э-э не-е-е, ты назад давай, – скомандовал Хлыст пассажиру. Тот решительно замотал головой. – Ну и хрен с тобой, – махнул рукой командир. – Так, большой группой не пойдем, ты, ты и ты, остальные по местам.

Хитрый жучара Хлыст выбрал меня, Варика и Поэта. Всех своих бойцов решил сохранить целыми и невредимыми. С одной стороны правильное решение, как командира я его понимаю, но с другой, идти с неслаженной группой на важное задание – сомнительная затея.

– Хлыст, оружие бесшумное надо, если я со своей громыхалки раз очередь дам, тварей слетится как репортеров на грязное бельё, – сказал я.

– Это да, – согласился он. – Хозыч, открывай закрома! Берите только самое необходимое, идём налегке.

Выбор был не сильно большой. У каптёров на уровне инстинктов всё самое вкусное прятать подальше. Я выбрал обычный арбалет, большой топор, клюв и ВАЛ. Расстояние там под мой палец нормальное, если не суетиться, можно пострелять.

Теперь сила позволяла компенсировать отдачу оружия, и, пока остальные вооружались, я открутил и снял складной приклад и отрегулировал ремень. Несколько раз потренировался, вскинул оружие. Отлично!

– Все готовы? – спросил Хлыст уже через десять минут. Бойцы покивали. Варик взял пистолет с глушителем и P-90. Поэт вооружился АК сотой серии в полном обвесе и арбалетом, а командир взял свою облегченную «Арку» спортивной модификации и такой же дробовик из линейки «Ремингтон». Только и остается, что завидовать подобной красоте.

Колонна двинулась дальше, будет ждать нас с другого конца города, а мы, проверив связь, пошли по нетронутой целине. Я как самый здоровый пёр впереди. Благо, снегоступы для тех, кто обкололся «Растишкой», были в наличии.

Из города потянулись первые выжившие на машинах. Это хорошо. Значит, не все еще обратились. Есть шанс успеть вырваться с кластера до того, как он превратится в филиал ада. Пока мы добирались до первых домов, Хлыст по одному опрашивал членов отряда об имевшемся рейдовом опыте. Лучше поздно, чем никогда.

– Заноза, – обратился он ко мне.

– Да.

– Я признаться, уже два года в города вот так вот не совался малой группой. Так что приму мудрый совет.

Я ухмыльнулся.

– Входить через центральные улицы нельзя, там сейчас заторы начнутся и полный бардак. Задавят или застрелят. Я обычно через окна первого этажа проникаю и дальше дворами.

– Так и поступим.

Первые заурчавшие красавцы встретили нас мутными взглядами из окон. Размазывая слюни по стеклу, они жадно пялились, еще не понимая, что можно разбить хрупкую прозрачную преграду и попытаться дотянуться до вкусной человеченки. Забраться в этот раз оказалось не так-то просто – везде мешались решетки.

Я поднапрягся и вырвал железную преграду. Посыпалась штукатурка, пустыш, наконец, догадался садануть кулаком по стеклу, разбить не получилось, и поползла паутина трещин. Не дожидаясь, пока он зальет здесь все своей кровью и переполошит округу звоном, я вскинул арбалет и всадил болт четко в лоб.

Аккуратно, стараясь сильно не шуметь, расковырял отверстие от наконечника и, расчистив подоконник от стекла, пролез в квартиру. Вооружился клевцом и проверил остальные комнаты. На двухспальной койке лежал спящий ротвейлер.

Стоило мне приблизиться, как пес раскрыл глаза и начал медленно подниматься. Ждать, пока новообращенный мутант придет в себя, не стал – всадил клевец сбоку и пробил мозг через ухо.

Прости, мохнатый. Даже, если священники правы, и мы все в аду, ты уж точно на грешника не тянешь.

Вытер клевец о белую простынь и отпер выход в подъезд. В квартире справа скреблись. Дверь слева открылась. Мужик с молотком хотел что-то спросить, но, увидев мою рожу, побледнел и кинулся на меня. Я перехватил руку с оружием и боднул его в лоб. Бедняга сразу поплыл, для пущего эффекта слегка пристукнул незнакомца башкой о стену и закинул туда, откуда он вылез.

– Что там? – шепотом спросил Хлыст.

– Все путем. Двинули.

Командир глянул во двор через окна подъезда.

– Рожу свою спрячь, – посоветовал он. – Попробуем спокойно пройти. Тут самый разгар непоняток.

Я кивнул, нашел в квартире шарф и замотал им лицо. Мы вышли во двор. На соседней улице уже была пробка и начались драки из-за мелких ДТП. Где-то вдали выла сирена. А вот и мадам в зимних сапогах на каблуках пытается убежать от урчащего кавалера.

Завидев группу уверенных в себе мужиков, женщина воплем привлекла внимание и свернула к нам. Незнакомка приняла меня за качка и нырнула за спину. Я ударом ноги встретил пустыша, тот пролетел метров шесть. Варик не дал ему вскочить и пробил башку ножом.

– Спасибо, спасибо вам, – лепетала женщина, судя по блуждающему взгляду, вообще не одупляющая, что происходит. – Как мне вас благодарить?

– Можешь поцеловать своего спасителя, – сладко прошептал я ей на ушко и начал разматывать шарф. Незнакомка взвизгнула и бросилась наутек. Я заржал. Весело, бляха-муха.

– Не расслабляться, – попытался состроить серьёзную мину Хлыст, но вопреки желанию хозяина, его рот скривился в ухмылке.

Хлыст, хорошо запомнивший карту города, уверенно указал направление движения. Группа пошла дворами с редкими остановками на убийство обратившейся собаки или бомжа. Стоило выйти на улицу, как мы плавно стали частью творящегося здесь хаоса.

Большая часть людей сидела по домам и, боязливо выглянув из-за штор, наблюдала за всем этим безумием. Те же, кто оказался на улице, прибывали в разной степени помутнения рассудка. Одни тупо спали, ожидая, когда паразит полностью захватит власть в их теле. Другие пытались найти укрытие. Третьи, пользуясь суетой, проворачивали свои маленькие и большие шалости – кто-то ювелирку обносил, а кто-то искал давних обидчиков. Пустышей пока было немного, они где-то по темным углам жрали своих жертв и на глаза почти не попадались.