- Найдем, не вопрос. У Психа или у Кузнец спросить можно. У них же в клубе были тренера, они должны шарить.

- Номер чей-нибудь есть?

- Есть.

Пока мы спускались, Воронцов нашел в блокноте номер Кузнеца. Я попросил телефон у сотрудницы за стойкой регистратуры и позвонил в «белкин глаз». Спросил, что надо и записав номер, набрал «Северную ассоциацию боев без правил».

Представился как «Я от Кузнеца» и еле успел записать под диктовку нужную информацию, получилось на несколько листов.

- Что за ассоциация? – спросил я Воронцова.

- В каждом из трех стабов есть такая. Большую часть времени они внутряковые бои устраивают, но раз в году на Ледоколе турнир проводится за звание чемпиона Севера. Кандидатов там отбирают крайне тщательно с ментатами и знахарями, чтоб тебе дар никак в драке не помогал. Там все по-честному.

Весовых категорий нет, точнее, как правило она одна и это супер тяжелая. В том году пещерники титул взяли. Так что наши в этом пыхтят – готовятся. Тем, кто поехать не смог, записи привезут. В каждом баре крутится будут. Но ставки можно и отсюда сделать.

- Круто. Культурная жизнь оказывается тут тоже есть.

Мы вышли на улицу. Симпатичная молодая женщина катала в коляске безногого рейдера по двору. Он курил и что-то увлеченно ей рассказывал, она громко смеялась. Боец в логотипом кирпича бросил на калеку завистливый взгляд и прошел мимо нас, обдав перегаром. Жизнь в городе шла своим чередом. Я остановился и глубоко вздохнул. Хотелось просто вот постоять, наслаждаясь теплой погодой и свежим воздухом.

- Смотри. – толкнул меня Воронцов.

Туретт, побрякивая споронами в банке подошел к парочке и начал декламировать:

- Вьюга заметет следы, не найдет погоня.

Если б не она был бы я покойник.

Вьюга словно мать родная от врагов укрыла.

Вьюга это тварь дрянная мне ноги откусила!

Он безумно взвыл на последней строке.

- Так оно и было, братан. – покивал рейдер. – Милая, подай ему.

Девушка зарылась в сумку и бросила в банку кучу пластиковых кругляшей. Сумасшедший расплылся в улыбке и пошел дальше, намереваясь войти в больницу. Но охраница пригрозила ему дубинкой.

Мы с Воронцовым прошли мимо, отмахнувшись от протягивающего банку попрошайки.

- Мне покоя мысль не дает. Я не могу понять, какого черта сектанты так взъелись. Зачем прикладывать такое количество усилий, чтоб сжить меня со свету? – спросил я напарника.

- Я тоже много над этим думал. Может дело в репутации. Вроде как они должны поддерживать свой мистический имидж душегубов. А ты от них живым ушел.

- Не знаю. Просто в этом нет смысла. Я же все уже выложил следствию, Зачем за мной гоняться?

Я обернулся на шаркающие шаги Туретта.

- Почему кто-то хочет, чтоб мерзляк навсегда замерз. Потому же почему мерзляк – не мерзляк. – хитро сощурился и улыбнулся безумец.

- Что это значит? – уставился я на него.

Но как и в прошлый раз он уже шел по улице, бормоча себе под нос:

- Я сидел топил снежок, горько так рыдая.

А слеза текла из глаз тут же замерзая.

Ко мне подошел дружок и вопрошает громко.

Нахрена ты перерыл здесь сугробов столько?

И я рассказал ему, как остался в дураках.

Как белую жемчужину я держал в руках,

Но уронил ее я в снег и не найду никак.

Заехали в администрацию. Там меня приняла молодая короткостриженая девица в строгом деловом костюме и очках, видимо, чтобы еще больше серьезности в образ добавить. Я ей объяснил, что хочу взять подряд в счет долга, который вырос за то время аж до ста десяти споранов. Она сказала, что подыщет для меня варианты и позвонит.

Потом поехали в магазин и забили все заднее сиденье продуктами. Заскочили в общагу, там я забрал пиявок и немного поговорил с Кузьмичом. После этого поехали к Гнутому.

В одном из домов напротив него жил атомит. Он работал водителем на мусоровозе. А в свободное время пил по-черному, да и дур травы не чурался. Такое даже существованием с натяжкой назвать получается.

Два дня мы с Воронцовы прожили у него, насквозь пропитавшись специфическим жженным запахом, словно подожгли пучок травы, веревки и немного проводов. За молчание и кров, снабжали хозяина алкоголем и продуктами. Я только лишь ел и наблюдал в окно.

За это время вычислил примерное расписание Гнутого. В восемь утра он куда-то выезжал. Возвращался только под вечер и затапливал баню. На четвертый день я решил наконец действовать. У меня уже созрел план как все обстряпать.

Мы дождались когда Гнутый снова уедет и прокрался к его ограде. На всякий случай натянули на лица лыжные шапочки. Мало ли, вдруг у него камеры стоят, которые не видно. Воронцов подсадил меня и я перелез через забор.

Сначала я хотел подкинуть стылых пиявок через дымоход, но потом понял, что они так в печке и останутся или Гнутый их выбросит вместе с залой и даже не заметит. А мне надо, чтоб они прям на него самого навелись.

Тогда заметил, что дом старый, но крепкий. И предположил, что где-то должна быть отдушина из подпола. Обошел дом по кругу. Нашел искомое.

С собой у меня на всякий случай был гвоздодер, отвертки и плоскогубцы. У нас такие ходы на зиму обычно чем-нибудь затыкали. Но тут вечный холод и вентиляция была заколочена фанеркой.

Я аккуратно поддел шляпку гвоздодером и надавил на инструмент. Поморщился от раздавшегося скрипа. Казалось он разнесся на весь район. Дальше уже тихонько вытягивал гвозди плоскогубцами. Благо они были небольшие.

За фанерой обнаружился еще один слой защиты от холода. Доска еще и запененная по краям, но зато ничем не прибитая, просто вставлена по размеру. Я содрал пену. Вытащил преграду, за ней был уже классический ворох тряпок. Посветил фонариком, вроде чисто. Даже матку пола отсюда разглядеть можно. Ссыпал оставшиеся десять пиявок и восстановил теплоизоляцию.

Все, теперь только ждать утра. Посмотрим пробрались они в дом или нет. Вернулся в свой наблюдательный пост у соседского окна. Да так там и просидел, читая книги, разговаривая с Воронцовым и чего-нибудь жуя. Кстати, чувствовалось, что вес потихоньку начал набирать с таким режимом. Так что программа питания работает.

Потом все было как обычно Гнутый вернулся домой уже когда стемнело. Затопил баню. Часов в десять вечера помылся и зашел в дом. Примерно в шесть утра я заметил, как к дому подъехал военный «уазик», оттуда выскочили бойцы с носилками в руках. Они влетели в ограду и пулей выскочили обратно, неся Гнутого на носилках. Закинули его в машину и умчались на всех порах.

Сработало! Теперь последняя часть плана. Я вышел и написал красной краской из баллончика у него на воротах «Воровать не хорошо». Вот так. Теперь пусть думает.

Если совсем жизнь не дорога может и дальше меня игнорировать. Но если не полный кретин должен отдать пистолет. Или по крайней мере убить меня попытаться. Ну да, пусть в очередь запишется.

Все теперь домой и оттуда не ногой, пока не начну весить как минимум восемьдесят кило. Обжорные каникулы. А затем в рейд надо, а то осяду тут в крепости совсем расслаблюсь и потом меня уже не выгнать за ворота будет.

«СТМ – синдром теплого места. Феномен, которому подвержен почти каждый житель нашего участка Улья. Суть его в том, что человека охватывает иррациональный страх выйти за периметр стаба. Больше всего ему подвержены жители Цитадели. Меньше всего дикие. Даже бывалые рейдеры, после того как проведут больше двух месяцев за стенами иногда не могут себя заставить выйти на просторы Стикса».

Я дочитал до этого момента и закрыл приложение. Больше оттягивать нельзя. Чувствую, как с каждым днем эта идея нравится мне все меньше. Я не выходил из общаги уже пятнадцать дней и все, что делал, это читал, ел и упражнялся с гирями. Покушений больше не было. Ни Клоп, ни Кесарь, ни Гнутый меня не доставали. Все словно забыли о моем существовании. Не иначе затишье перед бурей.