— Единственное, о чем я сейчас мечтаю, — это от души попинать труп Доставалы, — честно признаюсь я, кидая взгляд на дверь.

Светимость подсказывает, что Николаус не ушел далеко от палаты.

— Ангел, а ты точно Светлая? — крайне неожиданно спрашивает Шарги.

Да что ж за день-то такой! Вот уже второй раз не пойми в чем обвиняют…

— Я Светлая! — возмущенно провозгласила я, потом секунду подумала и добавила: — В злую крапинку…

Ребята переглядываются, явно не зная, что сказать.

Интересно, а кто из присутствующих мог знать об истинной личности Доставалы?

Профессор Дарон как руководитель группы обязан был иметь полную информацию обо всех ее участниках. Помнится, не так давно именно он рассказывал мне о сути Светимости и Рефаимской долине. Эмилия — та сто процентов знала, все-таки Никлаус Вирт, как-никак, ее дядя, а значит, и Шарги был в курсе, и Кебил с Гафсом наверняка тоже. А сколько из них знали о нашей с Тринадцатым первой встрече?

Я смотрю на Кебила и Гафса и непроизвольно сжимаю кулаки. Почему они сразу не поправили меня во время «хряпнули-крякнули-кинули в мишень»? Я ведь доверилась им, открыла душу.

Закрыв глаза, я отворачиваюсь и с трудом сглатываю неприятный комок.

Противно! Светлая Богиня, как же мне сейчас противно!

«А что с них взять? — просыпается цинизм. — Они же Темные».

— Ребят, я устала…

Наташка легонько хлопает меня по сжатому кулаку и поднимается на ноги.

— Вы слышали пожелания больной? Тогда чего замерли! Очищаем помещение и не нарушаем циркуляцию свежего воздуха.

Развив бурную имитацию деятельности, ведьмочка с легкостью выпроваживает посетителей, плотно прикрывает двери, затем, поразмыслив, блокирует ручку спинкой стула и с разбегу плюхается на кровать со мной рядом.

— Посплетничаем? — невинно хлопает ресничками девушка и, не дожидаясь согласия, начинает: — А ты в курсе, что Элька запала на Шарги?

Я закатываю глаза и расслабленно улыбаюсь.

— Хотя о чем это я! — хлопает себя по лбу Натка. — Естественно, ты знала! Но ты явно не в курсе, что Элька донимала Шарги любовными записочками, а сегодня перед матчем зажала его в уголке и поцеловала!

— Что?!

Вопреки предписаниям врача, я сажусь на постели и с удивлением поворачиваюсь к ведьмочке.

— Представь себе! — коварно улыбается подруга. — Она накинулась на бедолагу, как торнадо на махонькую деревеньку.

— Зашибись новость! — потрясенно выдыхаю я. — А Эми в курсе?

Ведьмочка улыбается. И как-то эта самая улыбочка не сулит ничего хорошего.

— Ната, что ты натворила?

— Я?! — картинно возмущается подруга. — А почему сразу натворила?

Громко застонав, я хватаюсь за и так не совсем здоровую голову обеими руками и начинаю массировать виски пальцами. Вот только этого мне и не хватало…

Уснуть в ту ночь было проблематично.

Под вечер разболелось ушибленное бедро, и, приподняв простыню, чтобы укоризненно глянуть на недовольную конечность, я слегка выпала в осадок. Почти вся поверхность от колена и вверх отсвечивала сине-фиолетовым.

«Таких масштабов повреждения у нас еще не было», — покачал головой счетчик неприятностей.

«Мы умрем», — подытожил пессимизм, после чего я поскорее прикрыла ногу простыней и попыталась отвлечься.

Получилось плохо, так как из-за роя не совсем приятных мыслей начала болеть уже голова. К тому же простыни казались чересчур жесткими, подушка слишком большой, а кровать мегаскрипучей.

Промаявшись до середины ночи, я с превеликим трудом погрузилась в полудрему, чтобы тут же открыть глаза.

— Скол тебя подери! — возмущенно рыкнула я, встретившись взглядом с Никлаусом и почувствовав знакомые обжигающе-горячие руки чуть ниже спины.

Я лежала в незнакомой комнате на широкой кровати. Точнее, это гадкий Доставала лежал на кровати, а я лежала на нем.

— Ты вконец охренел? — рявкнула я, а в следующую секунду осознала, что мы оба раздеты до максимума, и не сдержалась.

Колено, дернувшееся для удара по самому ценному, мужчине пришлось блокировать рукой, оставляя остальные части тела открытыми для прямого удара, чем я, естественно, и воспользовалась. Мои сжатые в кулак пальцы прицельно ударили Темного в лицо. Послышался хруст, после чего я с чувством выполненного долга радостно улыбнулась.

— Ангел! — укоризненно глянул на меня серыми глазами темноволосый мужчина, прижимая ладонь к пострадавшему месту.

— Сам дурак! — заявила я, откатываясь в сторону. — Куда ты меня затащил, Темный?

Убрав руку от лица, Никлаус продемонстрировал целую носовую перегородку и мягко улыбнулся.

— Это сон, — тихо произнес мужчина. — Ты спишь, Ангел.

— Ни фига себе кошмар!

Я закрываю глаза и концентрируюсь на чувствах.

Нет, я уже очень хорошо научилась отличать сон от реальности. Это не сон и в то же время и не реально существующая комната. К тому же меня терзает смутное чувство, что что-то похожее между нами уже было.

Ах да! Что-то похожее было в ту ночь, когда Эрик принес меня в секцию к Темным, и Кимми принялся меня лечить.

— Это сон, — еще раз повторяет Темный, придвигаясь ближе. — Когда рефаим по каким-то причинам не может быть со своей половинкой, им начинают сниться общие сны.

Ловко увернувшись от его огромной руки, попытавшейся обнять меня, я натягиваю простыню повыше и категорично качаю головой.

— Мы больше не пара…

— Не говори глупостей, — упрямо сжимает губы Никлаус и касается пальцами моего пострадавшего бедра. — Нам просто надо поговорить и все выяснить.

Тепло его тела обжигает даже сквозь ткань, поэтому я вздрагиваю. Пользуясь своей безнаказанностью, мужчина указательным пальцем рисует на моей ноге незнакомую закорючку и тут же убирает руку.

— Мои чувства к тебе не изменились, — горячо шепчет Никлаус.

И, словно подтверждая его слова, Светимость в моей груди разливается приятным чувством тепла и любви. Крепко зажмурившись, я стискиваю пальцами простыню и отрицательно машу головой.

— Я не хочу разговаривать, — едва ли не кричу я в пустоту перед собой, просыпаюсь и резко сажусь.

Оглянувшись по сторонам, узнаю знакомые очертания больничной палаты, с облегчением выдыхаю и тянусь к ночнику.

Да нафиг нужен такой сон!

Взяв с тумбочки первую попавшуюся книжку из стопки, которую мне все-таки притащили Конни и Ролли, поправляю подушку и погружаюсь в чтение.

Я проснулась от шума голосов где-то в глубине коридора и подняла голову. Рядом на постели валялась наполовину прочитанная книга о магических животных, написанная братом профессора Дурай. Но не загнутый край странички меня сейчас беспокоил, а примятая с краю постель и огромная ваза ярко-красных гербер на тумбочке у кровати.

Смерив цветы хмурым взглядом, я внимательно оглядела букет и нашла карточку с нарисованным на ней котенком. На усатой морде комично-виноватое выражение лица, а в лапках табличка «Ну прости засранца!».

Да щас тебе! Прям бегу и падаю.

— Доктор, поспешите! — крикнул кто-то рядом с дверью, ведущей в мою палату, а следом по коридору зазвучали быстрые шаги.

Заинтересованно приподняв брови, я спрятала карточку между страниц книги и осторожно встала с постели. Прихватив со спинки кровати халат, шустро оделась и прямо как была — в теплых носках — сделала пару шагов по направлению к выходу.

Однако дверь, опережая мое любопытство, открылась сама, и в палату, пригибаясь, проскользнули Натка, а вместе с ней какой-то незнакомый парень в черной куртке.

— Вот она, — шепотом сообщила ведьмочка, не слишком тактично указывая на меня пальцем.

Мы с незнакомцем окинули друг друга одинаково подозрительными взглядами и нахмурились.

— Ну я пошла! — сказала ведьмочка и, махнув на прощание ручкой с длинными пальчиками, выскочила за дверь.