– Нет, правда, Ледяной Рог, ты чересчур вжился в роль.

– Мы аж все на иголках, заинтригованы. Неужто от этого... эээ... перевоплощения так бешено сносит голову? Пурпурная Бестия не верит, вот, пришла убедиться. Может, и мне попробовать?

Демонесса оплетает Эгорда гибкими конечностями, кожа скользит по стальной чешуе, пышет жаром, к спине прижимаются твердые груди, алое, как малина, лицо выплывает из-за плеча воина-мага, от запаха горячего дыхания мурашки.

– Ну что с тобой, милый, – постанывает Пурпурная Бестия, ее черты и впрямь женственные, манящие, совсем не похожа на уродцев, что напротив. – Возвращайся ко мне, прошу... Я так... скучаю... На что только не исхитряешься ради новых ощущений, понимаю, эта игра в человека так тебя увлекает, не хочется выходить, вспоминать, кто ты на самом деле. Это от тоски, все перепробовал: пить, есть, иметь женщин, убивать... Все познал, все! А здесь, с выдуманной судьбой, необычной, человеческой... так ново! Но ты должен вернуться, Ледяной Рог, ты демон. Мой любимый демон...

Гости уходят в огонь, Пурпурная Бестия на прощание оглядывается, взгляд молящий:

– Возвращайся, любимый! Мне без тебя плохо...

Эгорд забивается в угол рядом с прутьями, обхватывает голову. Что же это?.. Не может быть, даже здесь, в преисподней, не может. Разорвать, утопить в кислоте, насадить на сто кольев, – это да, но чтобы так, словами...

– Эгорд, – зовет Леарит.

Проваливается глубоко в память, та как муравейник, испещренная, проеденная, любой коридор приводит в любой другой коридор, никакого порядка, только помнит, что одни события были до убийства Витора, а другие – после. Но что из чего следует? Когда Эгорд познакомился с Витором? Милита уже была «младшей сестренкой», когда встретила Витора на холме около Старга?.. Или не Старга? А Камалия... Эгорд помнит ее так слабо... Появилась и исчезла из жизни, как призрак, словно и не было. И весь поход, бесконечные драки с демонами, больше напоминает сон, бессмысленный ночной кошмар.

– Эгорд...

И правда. Леарит так похожа на Наяду... Может, и не было никакой Наяды – только Леарит, а Эгорд выдумал девушку, взяв детали богини? Лицо такое же зыбкое, не запомнить, платье переливается цветами радуги, как глаза Леарит... Да и Камалию почти не помнит, наверное, она была прообразом, тренировкой воображения. И получается, что вся жизнь... игра воображения? Ведь в реальной жизни такая судьба обычному человеку не под силу. Не может крохотное существо из плоти и крови пройти через столько опасностей и остаться живым, нельзя одному победить десятки тысяч таких же. Нет, не таких же – гораздо более сильных: демонов, магов, драконов! Невозможно.

– Эгорд, посмотри на меня...

Верно. Все выдумка. Никакой он не Эгорд, а Ледяной Рог. Демон, добровольно утративший память, придумавший новую. Наверное, Ледяной Рог живет так давно, что надоели до рвоты все радости грешной жизни, мир демонов смертельно скучен, пресытился пирушками, оргиями, изуверствами, убийствами... Захотелось нового, и решил придумать себе прошлое, побыть кем-то другим, да не демоном, это уже известно вдоль и поперек, а человеком. С помощью магии сменил облик, заперся подальше от всех, а приятелям сказал, чтоб подыграли. Ушел в мир мыслей... А пленница Леарит помогла, наверное, что-то присочинила, у нее наверняка свои цели, например, чтобы Ледяной Рог, став добрым Эгордом, освободил... Что ж, Эгорд, точнее, Ледяной Рог, не против, богиня и впрямь стала ему небезразлична. Осталось вспомнить навыки демона, приказать черным змеям разомкнуть кольца.

– Это все ложь, – отчаянно шепчет богиня. – Ты не Ледяной Рог, ты Эгорд! Прошу, не сдавайся...

– Все хорошо. – Ледяной Рог смотрит на девушку, улыбается. – Я тебя выпущу. Скажу своим, чтобы превратили меня обратно, эти змейки слушаются только демона.

На щеке Леарит сверкает слеза.

– Нет...

По улице стройной цепью плывут охотники за душами, как всегда тихо, безмолвно, лишь мягко сверкают косы.

Ледяному Рогу приходит мысль, что и он когда-то был человеком, а потом один из таких вот охотников вонзил косу, увлек сюда. Но так давно... Возможно, теряет память и выдумывает себе историю не первый раз. А который? Сотый? Ему не дали второго шанса, не заслужил. Если демон, значит – человек из него вышел плохой. А Витор, Камалия, Наяда... Все погибли, потому что пошли против зла. Но теперь они с богами, а кому-то даже подарен второй шанс. Хотя... ну да, их не было, Ледяной Рог всех выдумал.

Из тяжких мыслей вытягивает что-то знакомое. Никак не понять, но перед глазами какая-то знакомая деталь, голова мучительно соображает...

Ах, да.

Замыкающий цепочку охотник.

Где-то видел его косу...

Охотник резко поворачивает голову к клетке, за черной тканью капюшона – лицо Тимориса. Воин замирает, осторожно смотрит вслед удаляющимся фигурам в черных плащах, охотники исчезают, не заметив отделившегося «собрата». Тиморис крадущимся бегом приближается к прутьям, глаза бешено вращаются, зубы скрипят от нетерпения и злости.

– Наконец-то нашелся! – шипит воин, роется за пазухой. – Ты где пропадал?!

– Тиморис? – бормочет Ледяной Рог.

Или все же Эгорд?

– Нет, смерть твоя! – вскидывает руки Тиморис, черные рукава хлопают как флаги, коса за спиной бренчит. Продолжает что-то усердно искать под плащом, один за другим сыплются ругательства.

– И зачем я только за тобой поперся! Сидел бы сейчас за столом в какой-нить «Потертой кружке», лапал разносчиц за сиськи и горя не знал...

– Как ты здесь оказался? – выкашливает хрупкие слова... Эгорд.

Внутри напряженно немеет, словно боится шелохнуться в логове тысячи спящих львов. Если Тиморис мерещится, Эгорд готов сломать себе шею ударом в челюсть, как только видение начнет таять... Лишь бы застыть навеки, как комар в сосновой смоле, в нахлынувшем чувстве радости. Только бы не разреветься как дитя...

– А кто оставил меня с толпой магов? – заводится Тиморис, от жары и злости красный, корчит гневные рожи. – Ребята нашли способ открыть этот бесов портал, и вот я здесь уже... не знаю, со временем тут какая-то бесовщина, но долго! И в отличие от кое-кого подготовился! На, выпей.

Всучивает Эгорду бутылочки с разноцветными зельями.

– От яда, усталости и тупоумия. Вот Ямор, где же он?.. А, вот!

Извлекает из-за пазухи кинжал с клинком из лавы, оранжевая гуща волнами течет от корня к острию, едва слышно булькает.

– Ты не представляешь, чего я натерпелся, чтобы добыть эту штуку! Что улыбаешься как идиот?! Я неделю ублажал похотливую демонессу, прежде чем выпытал, где, что и как тут можно достать, она чуть не задавила меня в постели, это не смешно! А потом втирался в доверие к охотникам, ну и работенка у них, честное слово, такого насмотрелся, а все из-за тебя, мститель тухлый! Пей, не отвлекай спасителя!

Тиморис пилит прут жидким лезвием, сталь медленно, но поддается, канавку разреза орошает плавленый металл.

Руки сами поят Эгорда, опрокидывают в рот содержимое флаконов, воин-маг не соображает, не может поверить в происходящее...

Линии обретают ясность.

Дышать легче, возвращаются силы.

И память. Нет в ней никакого Ледяного Рога. Есть Эгорд.

Бутылочки со звоном разбиваются о пол, как слезы великана, новообретенный Эгорд стискивает голову, хочется бить ее о стену, каждым ударом вколачивать под череп ярлык за ярлыком: скотина, трус, слабак, негодяй, предатель... Поверил в чушь про Ледяного Рога, предал себя, Витора, младшую сестренку, Тимориса, Камалию, Наяду, Ударага... Всех! Предал Леарит. Презрение сменяется ненавистью. К себе, ко всем демонам.

К Зараху.

Эта мерзость до сих пор жива, наверное, жрет и хохочет сейчас во дворце Ямора!

– Эгорд, – шепчет Леарит.

Воин-маг бросается к девушке, берет за руку.

Отводит с лица локоны, их чистый белый свет ослепительно прекрасен.

– Потерпи чуть-чуть. Сейчас ты будешь свободна.