Несмотря на буйствующую стихию, до нужного места добрались очень быстро. Я посмотрел в бинокль. Колею, проложенную зараженными, неумолимо заносило снегом, и было непонятно, как давно твари патрулировали свою дорогу.

Нацепил снегоступы и побежал первый, лишь немного пригибаясь, чисто рефлекторно, а не из-за боязни быть замеченным, потому что даже самый зоркий из мутантов в такую погоду ничего толком не разглядит. Хотя сейчас и не такая сильная вьюга, мне сразу вспомнился случай, когда я нос к носу столкнулся с тварью еще в первые дни моего путешествия из родного кластера.

Больная нога снова начала ныть. Снегоступы ставили ее в непривычное положение. Стоило, пожалуй, вколоть еще одно обезболивающее перед тем, как надеть их. А сейчас оставалось лишь терпеть. Дара обогнала меня и периодически обеспокоенно оборачивалась. Она нырнула в колею, та оказалась глубиной по пояс. Это же сколько раз и какие твари здесь прошли, чтобы такую трассу накатать? Стоит только пересечь эту линию, и можно считать, что мы удрали.

Я прыгнул следом и тут же свалился от прошившей ногу боли, словно в нее попала пуля. Невольно посмотрел, нет ли следов крови. Дара испуганно обернулась. Ветер донес до моих ушей звук битвы двух зараженных. Где-то совсем рядом в нескольких сотнях метров.

Я закряхтел и с трудом поднялся. Попробовал перенести вес на ногу и скривился от жуткой боли. Дерьмо! Ну почему так не вовремя? Еще бы пару километров пройти, и мы спасены.

- Нужно возвращаться! – сказала Дара, перекрикивая вьюгу.

- Другого шанса не будет. – зло буркнул я, снова попытавшись встать.

Какой-то мутант заурчал так жутко и громко, что, даже несмотря на буран, мы услышали и испуганно переглянулись. Я вколол обезболивающее, которое довольно быстро подействовало.

- Идем назад. Немедленно! – крикнула Дара, когда я в очередной раз свалился. Я мог лишь неторопливо хромать по относительно ровной поверхности. Как только стопа оказывалась под каким либо значимым углом – тело падало как от удара током.

Дара глянула в бинокль, и, подхватив меня под плечо, развернула в сторону города. Без лишних слов стало понятно, что приближается зараженный. Оставалось лишь уповать, что он такой же дисциплинированный как все остальные местные твари и не сожрет нас, если мы успеем добраться до города.

Я неуклюже и торопливо вскарабкался на снежный вал и снова оперся на Дару. Она тащила меня с невероятной для девушки силой, успевая еще периодически оборачиваться, глядя в бинокль. Я понял, что тварь не стала нас преследовать, когда спутница замедлилась и грубо бросила меня, а точнее просто неожиданно отпустила. Удержаться на ногах мне не удалось, тело рухнуло как мешок картошки.

«Сейчас бы спека», – подумал я, отхлебнув живца и снова пытаясь встать. До самого утра мы добрались до базы. Буря так лютовала, что снегоступы не снимали даже в городе. На душе у меня было скверно. Самый удачный план провалился.

Еще полдня ушло на путь внутри самого здания. Едва мы попали в логово, как оба завалились на мою лежанку, обессиленно раскинув руки и шумно дыша.

- Что теперь? – спросила Дара.

- Отдых, – поймав паузу между вздохами, ответил я.

- А потом?

- Не знаю. – признался я. – Не знаю, Колючка.

День девятый

Просторы Стикса

Минус двадцать восемь градусов по Цельсию

Отдохнуть у Дары особо не вышло. Ей пришлось отправиться в развалины местного госпиталя. В первые дни там образовалась крупная община, но как только твари пришли наводить свои порядки, то разнесли здание почти до фундамента.

Я наказал ей быть осторожной, так как после бури свежие следы будут привлекать особое внимание. Девушка заверила, что справится, но так и не вернулась. Она не явилась ни под утро, ни на следующий день.

Стопа уже не просто болела. Она разбухла как перезревший плод и была готова лопнуть в любой момент. Обезболивающие кончились, а без них я не мог даже выдавить гной. Каждое прикосновение причиняло невыносимые страдания.

Я лежал в расстёгнутой куртке. Меня лихорадило. Живец во фляге кончился, встать и сделать новый не было сил. Если Дара не явится ночью, придется самому проводить себе ампутацию. Скорей всего ничего не выйдет – просто потеряю сознание от болевого шока и истеку кровью. Глупая, жалкая смерть.

Снова поднес к губам флягу и в очередной раз вспомнил, что она опустела целую вечность назад. Осмотрелся. Вокруг лишь бутылки из-под воды. Кажется, в одной еще что-то есть. Выпил остатки и откинул тару подальше.

Меня одолели тягучие видения, как те, что бывают под капельницей со спеком. Но там они символ выздоровления. Здесь же – знак смерти. Сколько я так уже лежу? Сейчас день или ночь? Неизвестно, как давно потух химический фонарь.

Вдруг, я услышал, как зазвучали сигнальные погремушки.

Какая-то тварь кралась по мою душу. Это хорошо. Значит, скоро тупая пульсирующая боль в ноге оставит меня в покое. Наконец-то. Я уже заждался.

- Эй! – заорал я, чтобы привлечь к себе внимание медленно ползущей на запах твари. – Начинай жрать меня с ноги! Слышишь, образина? Нога! Такая херня, что растет из задницы. Задница – это то, чем ты думаешь.

Существо что-то проурчало в ответ.

- Нет, нет, я придумал получше. Неси мне пилу. Я сам отчекрыжу эту мерзкую конечность и накормлю тебя с рук. Вот будет умора!

Я дико рассмеялся, а потом закашлялся. Пересохшее горло, отказывалось дальше разговаривать.

Ползи ко мне! – продолжал мысленно молиться я. – Ползи!

- Фарт, ты как? – у зараженного такой знакомый голос. Стоп. Я брежу. Твари не могу говорить.

- Эй, ты вообще меня слышишь? – снова повторил голос уже совсем близко.

Зажегся свет. Я сощурился. Девушка подошла и положила руку мне на лоб. Моя ладонь легла сверху. Я почувствовал, как волосы щекочут лицо.

- Ты снова пришла меня лечить, – блаженно улыбнулся я. – Ты всегда приходишь, когда я умираю. Может, мне не стоит выздоравливать, чтобы мы были вместе?

- Не стоит попадать в неприятности, – она откинула рыжие волосы за плечо и поднесла к губам фляжку.

Я аккуратно напился. Алиса улыбнулась и наклонилась, чтобы поцеловать меня. Ее лицо стало искажаться. Оно поросло сине-серой шерстью. Глаза расширились. Скулы заострились. Образина чмокнула меня губы и закатилась в приступе хриплого смеха.

- С тебя четыре миллиарда восемьсот пятнадцать миллионов сто шестьдесят две тысячи триста сорок две белых горошины за лечение. – гаркнул Кесарь.

- Сука! Ты и здесь меня нашел! – я потянулся к уродской морде этого существа, мои руки превратились в два китайских эпилятора. Они вибрировали и жужжали. Кесарь исчез в портальной вспышке и появился уже в образе Туретта.

- Наконец-то я нашел тебя, Мерзляк. – заулыбался сектант.

- Наш мерзляк мозги согрел, ну, а ножку не успел. Все равно его не брошу, потому что он хороший. Буду резать, буду бить, буду скреббера кормить. – пропел безумец.

Картинка совсем поплыла. Рядом с Туреттом возник Козел. Сектант с крестным начали соревноваться, кто быстрее может перемещаться. В подвал набилась уйма народу. Кузнец с Психом боролись на руках. Воронцов пытался собрать лицо Йена, но резиновая пуля слишком его разворотила, и костяные пазлики никак не хотели вставать на место. Маша, моя первая любовь, сидела в углу и плакала.

- Ты забыл меня. Забыл. – все твердила она.

Кузьмич ругался на них и говорил, что они здесь не прописаны. Старый никак не мог найти свою двустволку и постоянно приглаживал розовые от крови усы. Клоп бегал, потрясал папкой и кричал:

- Распишите весь ваш день по часам. Нет, по минутам. Нет! По секундам!

Якимура курил в сторонке и посмеивался, глядя на все это.

- Хорошо, что я не дошел, – сказал из-за плеча Дембель. – Ну его нахер. Дурдом какой-то.