Пол зашатало. Судя по звуку – нас атаковали. Видимо корабль, встретивший нас и высадивший пиратов, решил всячески задержать баржу, которая, как камикадзе, перла на планету. Множество мелких попаданий со звуком низкой тональности, били мелким калибром, намеревались, наверное, поцарапать. Затем было два выстрела. Тон ниже и глубже. Пилоты в рубке нашли, чем ответить? Если да, то это хорошо. Пираты увязли в атаке и были скованы боем. Оставалось минут десять до часа икс. Минут пять только на то, чтобы добраться, а еще был шлюз рубки, сколько ковылять его? ОУКБ месил на полу кулаками зеленую тушу, переставшую сопротивляться. Он оседлал ксенона и бил, и бил, и бил. У него самого шла кровь из кое-как заштопанной раны. И тут через динамики раздался голос Бишкека:

– Пацаны, шухер! Через шесть минут корабль войдет в атмосферу и сгорит. Так что бросайте этих бомжей и в капсулу, мы и неписи уже там. Через четыре минуты она и груз будут отстегнуты. И да, пиратскую шхуну парни угробили. То есть совсем. Всю аппаратуру пожгли. Лететь или стрелять, синие говорят, ей не дано.

И все замерли. Мы и пираты начали играть в гляделки. И только Гриша лупил и лупил по зеленой котлете, у которой осталось десять процентов жизни, но был целый ворох станов и дебафов. Им, видимо, теперь не свалить на своей шхуне, и гореть в атмосфере с перерождением в безжизненном корабле-астероиде не улыбалось.

– Отходим в капсулу, бегом! – Дект опять выпал из обоймы, и снова его подстраховал Че.

– Артем, оттащи этого полоумного! – крикнул мне Дект и кивнул на фаната.

Я толкнул в плечо Гришу и пожалел. Он прыжком сбил меня с ног, выбив десять процентов моих невеликих объемов хитов и только оседлав меня, пришел в себя.

– С ума сошел, псих? Вставай, валим отсюда, – прогундосил я ему в лицо, он все же успел разбить мне нос.

– Заживет, – отмахнулся он, ставя меня на ноги. – Рвем когти!

И мы рванули к выходу. У выхода я встал и повернулся к пиратам.

– А вы че встали? Рвем когти! И зеленого прихватите. Или пойдете на респ на своем мертвом корабле? – мой голос от волнения срывался. Я в жизни столько не нервничал сколько за эти три? Четыре дня? Я повернулся к ОУКБ. – Согласен?

– Да. Но боюсь у остальных свое мнение, – и он хромая рванул в проем коридора.

Бежал я со всех ног, чем повысил «энергию» до шести, но все равно не поспевал за хромым Гришей. Сзади нас подгонял топот приглашенных мною пиратов. И зачем я это сделал? Только что мы бились на смерть, зубами рвали глотки, а сейчас спасаемся вместе, как волки и олени вместе бегут от потопа. Как на это решение отреагируют остальные? И не высадят ли меня с ними за такое самоуправство? Пираты-то ладно: запорол перса и вышел в реал, а я не выйду и буду дохнуть и перерождаться в сгоревшем костяке баржи на дне моря. Как быстро я сойду с ума? День? Неделя? Долой надо гнать такие прохладные мысли. Поворот, еще один, и мы с другом влетаем в открытый шлюз, за нами его начинают запирать и сквозь одышку я ору.

– Стойте! Там пираты! – я кашлял словами.

– И? – голос Декта был непонимающим.

– Пустите их.

– Ты охренел? – теперь в его голосе появилась злость.

– Сам ты охренел, Дект. Это люди, и им че, гореть там?

– Из-за них Станция третий месяц живет в режиме экономии. Так им, сукам, и надо. Переродятся в огне пару раз и удалятся.

– Дект, – принялся призывать его к уму. Таймер тикал, и осталась минута. – Ты путаешь.

– Нет, это вы путаете. У вас суточный контракт. Неповиновение, и он аннулируется.

– Если мы их не пустим и контракт аннулируют, не знаю как, но я тебя живьем закопаю в тех лесах Амазонки, а потом и груз сожгу, – это было наваждение какое-то. Ну не был я жестоким, никогда. Жестким – да, бывало, но жестоким и хладнокровным никогда.

Мои слова возымели эффект и он сев на пол закрыл лицо руками. Все, он перегорел. Он сдался не в тот момент, когда я пообещал его закопать, а тогда, когда сказал про уничтожение груза. Не просто тут все, ой не просто. Ребята смотрели на меня тоже с осуждением. Видно и в их глазах я перегнул палку. Но хромой ОУКБ уже шел открывать шлюз и впускать пиратскую братию. Все были напряжены и молчаливы, и только Дима Бишкек сидел по-турецки и улыбался.

– Артем «КУВ» Светкин, я от лица корпорации Альфа Нова разрываю заключенный контракт по причине неисполнения вами его условий. ОУКБ, отойди от шлюза, это приказ, – сникший пару секунд назад Дект со сталью в голосе чеканил слова.

– Там люди, ты хочешь их заживо сжечь? – я не верил своим ушам.

– Очнись, это лишь игра, они переродятся, выйдут или еще что, – теперь уже меня увещевал Че.

И тут я прозрел. Я перестал отличать этот мир от настоящего. Я заигрался. И это сейчас обрело для меня последствия: я лишился УДО в тридцать пять недель.

Приземление прошло напряженно и не только из-за внутрикомандной атмосферы. Что-то пошло не так, и мы слишком поздно отстегнулись от тела баржи. А пираты остались там. Ушли на перерождение в теле космического Титаника. На душе паскудно, и, скорее, из-за себя. Я все принимаю слишком близко к сердцу. Ну да, переродятся, скорее всего, их спасут, всего-то делов – связаться с кланом через реал и дать координаты. А если нет, то создадут нового перса. У них есть такая возможность. А я, дурак, вспылил и погорячился. И теперь мой срок прежний – пять лет.

Капсулу тряхнуло: сработали то ли парашюты, то ли тормозные движки. Окон в этом контейнере не было, и что за бортом, было неизвестно. Читая логи, я был не сильно рад: почти все бойцы поднялись по уровню, а у меня висело из обновок только «Полевой медик 3» и ап энергии на 2 пункта. С драной овцы… Была единственная опасность, что приземлимся мы на воду, хотя наверняка здесь предусмотрены средства приводнения. Плоты, фонари, маяки, запас провианта. Жрать-то реально хочется.

Сели мы на дремучий тропический лес. То, как хрустели ветки, под стальным коробом капсулы, было слышно даже изнутри. Красная лампочка над шлюзом загорелась зеленым и Дект скомандовал:

– Отряд, сейчас прием пищи и с оружием на выход. Готовность: десять минут, – пехотинцы и десант кивнули, а вот не боевики остались сидеть.

Из пилотов и инженеров бойцы были слабые, нам даже оружия не дали никому, кроме Гриши, да и какой он инженер – десант уже приняли его как своего, не обращая внимания на форму. Крещение боем ОУКБ прошел как надо.

Под сиденьями и правда оказалась провизия и прочие атрибуты выживанцев. Дект раздал серебряные фольгированные пакеты запаянной в пластик провизии и по походному набору посуды: нож, ложка, вилка, котелок и какая-то маска. Народ принялся за трапезу, кто-то, как я, сбрасывал напряжение, поглощая свой паек с остервенением. Некоторые, наоборот, ковырялись вилкой безразлично. По окончанию трапезы боевики двинулись на разведку, а нам был дан приказ подготовить все, что может понадобиться для реанимации бойцов. Нам? Ну нет, господа, вы меня уже лишили контракта. Я бросил в сумку пару медпакетов и пару пайков и двинулся к выходу. Все, контракта нет. Конечная, просьба освободить вагоны. Как только я глотнул открытого воздуха, сознание поплыло, как от наркотика. В голову ударила волна осознания своей мощи и силы.

На выходе, в проеме шлюза, меня остановил Че в респираторе.

– Ты куда? – Че смотрел на меня испытующе.

– Подальше отсюда. С контрактом меня прокатили, – анонсировал я свои планы.

– Тебя никто ни от чего не освобождал, – вмешался Дект. Он сидел на крыше, и поэтому я его не увидел. – Ты собственность корпорации. То, что ты сам просрал свой контракт, виноват только ты сам. Сейчас нам нужен и инженер и медик, так что будь добр, без приказа не отлучайся.

– Да пошел ты, – я еще кипел от осознания, что потерял шанс сократить срок. Да, я понимал, что сам виноват, но просто кипел.

Удар в лицо, который уложил меня обратно на пол капсулы, был отрезвляющим, как ледяной душ с похмелья. Кровь хлынула из носа и разбитых губ. Появился гул в ушах, и начали заплывать глаза. Дект явно не сдерживался при ударе, снеся мне половину хп одним простым ударом кулака, и навесил легкое кровотечение и сотрясение. Теперь я не боец. Я не видел кто, но меня затащили вглубь и уложили на пол, подложив под голову тряпку. Затем укол стимулятора и дебафы потеряли силу и время отката. Теперь не было писка и заплывших глаз. Голова болела, и меня мутило, но я уже мог слышать и видеть вполне четко и ясно. Вырубили меня так быстро, что решив уйти, я даже не успел осмотреть природу планеты. И убедившись, что я способен слушать, Дект начал: