Выйти на своих двоих я не смог. Едва одолел монстра, как свалился от приступа боли. Оказалось, грудина треснула, шейный позвонок сместился, правая рука была сломана с двух местах. Знахари быстро поставили меня на ноги.

Физически я уже себя чувствовал отлично, а вот психологически отдохнуть до следующего боя не получилось. Я вышел с намерением быстро вырубить очередного кваза и еще немного отдохнуть. Створка ворот ангара зараженных начала подниматься.

Чего-о-о-о? Сейчас же бой против кваза. И тут до меня дошло…

– Лёли-и-и-ик! – проорал комментатор.

Мир сжался до вида разгибающего прутья клетки кваза. В ушах застучало, и одновременно словно был слышен какой-то ультразвук. Твою ж мать! Мне жить охота. Этот каток меня просто переедет.

День пятидесятый

Ледокол

Минус двадцать три градуса по Цельсию

Я бросил взгляд на зрителей. Варик мотал головой, а Мишаня что-то говорил, мастером читать по губам меня не назвать, но знакомые матерные слова легко угадывались. Не дожидаясь, когда этот монстр вырвется из клетки, замахал судьям в знак сдачи.

Толпа разочарованно загудела. Люди начали меня освистывать.

– Сами с ним бейтесь! – заорал я. – Смелчаки, херовы!

Гомон тут же стих. Телекинезом меня подняли наверх, и вовремя. Обезумевший кваз выбежал на арену и прыгнул, пытаясь ухватить меня за ногу, и ведь дотянулся бы, сволочь, если б снова не врубили защитный барьер. Лёлик ударился о невидимую преграду, ловко приземлился и зарычал. Комментатор начал объявлять нового противника.

Я показал кинетику, куда меня поставить, и он буквально втиснул меня между Вариком и Мишаней.

– Красава, – пожал мне руку Варик. – Я уж думал, ты с ним биться будешь. С тебя, безумца, станется.

– Не, мне пожить охота.

– Молодец, все правильно сделал, – похлопал меня Мишаня. – Весь расчет уже у твоего друга. Тебя если вдруг в пещеры судьба занесет, ты меня поспрашай. Ну или если на следующий турнир заглянешь, не забывай про меня.

– Добро, – сказал я, пожал мужику руку и начал протискиваться сквозь толпу.

– Трус, – шепнул какой-то мелкий пузан, тут же получил по тыкве, и даже не упал, остался стоять в отключке, так плотно сжали его со всех сторон. Пробраться до лестницы было реально непросто. Словно бредешь по самую шею в снегу.

В свободное пространство мы буквально выпали, чуть из-за этого с лестницы не улетели. В коридоре не было ни одного человека. Все смотрели турнир. Мы спустились на этаж ниже жилой палубы. Здесь начинались хозяйственные помещения, всякие прачечные, склады и прочее.

Тут было куда теплее, и гул из нижних ярусов слышался сильнее. Я зашел в прачечную и забрал комплект своей чистой одежды. Тут же переоделся и немного оттерся мокрой тряпкой.

– А че это гудит? – спросил я Варика.

– Да хер его знает. Реактор, электростанция или турбогенераторы, может, и все вместе.

Мы дошли до конца коридора, и напарник постучался в дверь. Открыл нам Домовой. Из помещения пахануло пивом, водкой и сушеной рыбой.

– Проходите, гости дорогие, – довольно улыбнулся мужик. – К нам тут боец с арены наведался, – крикнул он в комнату. Перед теликом сидело человек семь, все из рабочего персонала, на полу стояли напитки и тарелки с закусками.

Завидев меня, они загомонили.

– Автографов не даю, – улыбнулся я.

Икотыч сидел тут же. Казалось, ему не было дела ни до боев, ни до всех присутствующих, он увлеченно пытался вставить споран вместо глаза сушеной рыбьей башке.

– Икотыч, дело есть, – сказал ему Варик, но мужик напрочь игнорировал его. – Два спорана даю, – зашел с козырей напарник.

– Два с половиной, – тут же проявил интерес этот чудик.

– Договорились.

Пока я отвлекал мужиков и рассказывал им про раздевалку квазов, ангар с мутантами и прочие подробности, Варик шептался с Икотычем. Подозвав меня, он поведал мне, что удалось узнать. Оказалось, в ночь пропажи Иры у Икотыча как раз прихватил живот, и он не сидел у дверей. В такие совпадения совсем не верилось.

Осталась последняя ниточка. Мы попрощались с мужиками и вышли. Постучались в соседнюю дверь, нам никто не открыл, и тогда Варик сам зашел внутрь. Благо было не заперто.

В крохотной комнатушке, среди россыпи бутылок и консервных банок, на старом матрасе в подозрительных пятнах, завернувшись в изъеденную молью шкуру, спал Чингачгук. Амбре здесь стояло такое, что даже удивительно, как этот кадр спит без респиратора и почему ему ноздри не разъело.

На попытки добудиться он не реагировал, тогда я попросту завернул его в шкуру поплотнее и взвалил на плечо. На вид как старый ковер. Мы спокойно поднялись наверх, охранникам у трапа было вообще насрать, кто мимо прошел, там ледокольский боец против цитадельского бился.

На пристани почти пусто, лишь несколько алкашей валялись по углам, да кто-то храпел в одной из палаток. До ангара, который арендовал Хлыст, добрались без проблем никем не замеченные.

Я предлагал не церемониться с этим куском человека, но Варик, по-видимому, застал времена, когда тот еще походил на личность, а не на придаток к кораблю, и потому попытался по-хорошему. Тер пьянчуге уши, лед за шиворот толкал.

В конце концов, я психанул, залепил Чингачу рот скотчем, снял шкуру и окунул в ледяную воду. Подопытный сразу очнулся. Заполз под шубу, затрясся. Высунулся оттуда как черепаха из панциря, замычал, не испуганно, а требовательно и недовольно. Взгляд его пьяно блуждал, пока не зацепился за Варика. Узнав его, он заматерился, но слышно было лишь «М-м-м-м-ы. О-о-о. Уа-а-а! А-у-е-и?»

– Эй, на меня смотри, – я похлопал дворника по щекам. – Слышишь, тело, я, в отличие от моего друга, к тебе теплых чувств не питаю. В себя приходи, пока я из себя не вышел. Смекаешь?

Чингач не мог вот так вот усилием воли протрезветь. Я вытащил из-под колеса одной из машин заготовку в виде банки тушенки, блока сигарет и двух бутылок водки. На тушенку сверху положил горошину.

– Если очухаешься и ответишь на вопросы, то это все твоё, – речь я сопровождал жестами, словно общался с недоразвитым, – Если и дальше будешь овощем, я тебя продолжу в этих водах омывать, пока не посинеешь. Понял?

Пьянчуга завис. Он усиленно пытался осмыслить все, что я сказал, но затуманенный разум пасовал перед такой сложной задачей.

– Достал! – не выдержал я, окунул дворника еще раз и подержал под водой. Выдернул, сунул под шубу. Зубы у него стучали.

Я вытащил вторую заготовку и положил рядом с водкой полотенце и сверток чистой теплой одежды. Минут пять Чингач растирался полотенцем и одевался в сухое. Варик уже успел вскипятить чай на плитке. Еще несколько минут дворник пил горячий напиток, пока зубы не перестали стучать о кружку.

– Может, ему оставшиеся пальцы начать отрезать? – сказал я, понимая, что пауза затянулась.

– Нет, – хмуро буркнул Чингач. – Варик, че вам надо?

– Помощь твоя, – чуть виновато сказал напарник.

– Можно мне, – заискивающе начал дворник, косясь на бутылку.

– Сначала дело, – отрезал я.

– Нам, правда, очень нужна информация, – сказал Варик. Мы с ним прям как хороший и плохой полицейский. – Две недели назад, – начал было напарник, но его прервал смех Чунгача.

– Я давно не слежу за временем. Не знаю, когда вчера, а когда завтра.

– Видел что-нибудь необычное на палубе? – спросил я.

– Мы в гигантской лодке в другом мире, здесь все необычно.

– А в воде? – прищурился я.

Чингач изменился в лице и чуть отполз, словно пытаясь держаться дальше от воды.

– Ничего не видел. Лед, рыбки и больше нихера! – резко выдал он.

– Может, видел этих двух парней, – Варик достал фотографии, – Или девчонку, Иру, она…

– Этих не видел, а если видел, не запомнил. Девку помню, не знал, как её зовут, но, бывало, стрелял у нее сигареты. Она никогда не отказывала.

– Как она пропала, не видел? – вклинился я.