Приблизившись, замечаю на столе кучу карандашных набросков меня, сделанных в разное время. Вот я, спрятавшись за стопкой учебников, беззастенчиво дрыхну прямо на лекции профессора Карода. На рисунке рядом — мастерски перепрыгиваю с платформы на платформу, прижимая к груди бакетбольный мяч. А вот тут что-то совсем интимное, я лежу на кровати, судя по размерам — принадлежащей Доставале, и, изогнувшись, словно кошечка, сладко зеваю во весь рот.

«О-о… какая прелесть», — умиляется соскучившееся по ласкам Темного либидо.

«Секундочку, — оживает жажда справедливости, — это мы-то его демоны?»

Плюнув на голоса и вообще дав себе зарок не прислушиваться к внутреннему бреду, бестактно залезаю к Никлаусу на колени, обнимаю за шею и трусь щекой о гладко выбритый подбородок.

— Зли-и-ишься?

— Скорее терзаюсь вопросом, чем ты думала, вызывая на бой одного из членов Совета, — устало вздыхает Темный.

И вопреки активным возражениям попы я беру руку мужчины и кладу на то место, которому пригрозили ремнем.

— Этим? — игриво подмигиваю и тут же тихонько вскрикиваю, едва его пальцы сжимают попу, которая так самозабвенно и старательно ищет для меня приключений.

Но не успеваю я возмущенно отчитать Темного за грубые действия, как его руки стискивают меня в крепких, болезненных объятьях, от которых жалобно скулят ребра, сбивается дыхание, а сердце заходится в приступе тахикардии.

— Ты понятия не имеешь, что я пережил, пока наблюдал за твоими выкрутасами на арене, — раздраженно рычит он над моим ухом. — О твоих крылатых дружках поговорим позже, а сейчас…

Его губы находят мои, едва ощутимо прикасаются и тут же отдаляются. В серых глазах мелькает что-то совершенно мне не знакомое, а затем красивое аристократическое лицо Доставалы кривится, словно от зубной боли.

— Я всю жизнь был один, и потерять тебя сейчас… — Темный качает головой, словно пытается прогнать не самую приятную мысль.

Осторожно высвободившись из болезненно-приятного захвата, по ошибке принимаемого Доставалой за любящие объятья, я нежно глажу его щеку, обвожу указательным пальцем контур губ и говорю то, что должна была сказать уже давным-давно:

— Ты это… Возьмешь меня в законные супруги?

Пару мгновений Никлаус остается сидеть все также неподвижно, но едва смысл вопроса доходит до него, резко отстраняет и хмуро смотрит мне в глаза.

— Так! — почему-то начинаю злиться. — Еще пять секунд твоего молчанья, и я начну выбивать ответ силой! Учти, в этом деле мне даже не потребуется помощь крылатых дружков, и тогда парой царапин ты не отделаешься. А вообще я очень давно мечтала опробовать на ком-нибудь…

— Да, — перебивает мужчина.

В комнате повисает тишина.

Я довольно улыбаюсь, наблюдая как Доставала облизывает пересохшие губы, нервно сглатывает и наконец набирается смелости, чтобы спросить:

— А ты? — Его глухой голос невозможно узнать. — Ангел, ты готова стать моей второй половинкой?

— Вот это заявление! — картинно вскидываю руки, изображая удивление, затем окидываю напряженного мужчину задумчивым взглядом и с долей сомнения щупаю внушительный бицепс на его правой руке.

— Ну не знаю… — в итоге выдаю я. — Мужчина ты грубый, свою силу не контролируешь. Работа у тебя нервная, опасная и непонятно как оплачиваемая. Опять-таки живешь у лаэрда на рогах. К тому же если дети пойдут в папочку, то ох как я намучаюсь! А оно мне надо?

Никлаус молча испепеляет меня взглядом, ожидая, пока я наиграюсь.

— И потом, мне диплом нужен, а затем в планах попутешествовать по Светлым землям в поисках приключений. К тому же не решен вопрос нашей прописки. В свете последних событий я категорически против проживания на Темных землях… Короче, тут надо взвесить все за и против, хорошенько обдумать детали будущей семейной жизни…

— Ангел! — рявкает Никлаус, теряя остатки терпения. — Не доводи.

В конечном итоге я не выдерживаю и все-таки улыбаюсь.

— Ладно, уболтал! — милостиво киваю. — Я согласна.

Облегченный выдох, и мужские руки тут же вновь сжимают меня в болезненно-крепких объятьях.

— Моя маленькая зараза… — смеется Никлаус, уткнувшись носом в мой висок. — Самая несносная, самая непрошибаемая зараза на свете.

— Зато твоя, — самодовольно улыбаюсь и тянусь к нему: — А теперь целуй!

Усмехнувшись, Никлаус наклоняется и мягко касается моих чуть подрагивающих от предвкушения губ.

Холодно. Как же, сука, холодно.

Не, ну что за уроды? Я чувствовал, как замерзаю насмерть. Не страшно умереть за правое дело, за друзей, за любовь. В этом случае я бы даже нашел в себе силы улыбнуться и по киношному плюнуть кровью в лицо врага, но вот так ни за что ни про что. Обидно…

За неделю до этого

Густой зеленый туман рассеялся, и последние всполохи северного сияния улетели вместе с легким порывом ветра. Красотища! Уже пятьдесят два раза это видел, а все так же завораживает.

Утро начинается замечательно. Сегодня у меня просто прекрасное настроение. Ведь это последний день на чертовой горе. Если, конечно, все пойдет по плану.

Еще немного подтянуть себя на веревке. – думал я, в очередной раз поднимаясь с уступа на равнину. Руки показались над обрывом. Рывок, и вот я уже перевалился через край.

Замер падшим ангелом, решил полежать на спине и отдышаться. Это в том мире, вспотев от нагрузок и валяясь на снегу, рискуешь мигом заполучить воспаление. А здесь мне по боку, я бессмертный.

Ладно. Хватит прохлаждаться. Встал, отряхнул снег. Пора идти. День сурка продолжается. Время получить хоть капельку положительных эмоций напоследок.

Альпинистские ботинки с хрустом приминали наст. Солнце Улья сегодня похоже на земное. Светит так, что даже снег на крышах плавиться начал. Яркость ему в настройках вывернули что ли?

Местные аборигены уже проснулись. Вон выползают как зомби из своих жилищ. И ведь мое сравнение не так уж далеко от истины.

Я шел по главной улочке поселка прямиком к клубу. Повсюду были маленькие аккуратные цветные одноэтажные и двухэтажные домики как с рекламного постера. Самые резвые отдыхающие в цветастых куртках уже бежали мне навстречу.

- Привет, Олег! – крикнула, сбегающая с холма девчонка.

Не Олег, а Фарт, мысленно поправил я ее.

- Не беги, грохнешься. – буркнул я в ответ.

Три. Два. Один. Звук падения и стон. Я же говорил.

- Щас отвалится. – сказал я проходящему мимо парню со сноубордом в руках.

Не успел он отойти и пяти шагов, как крепление слетело с доски.

- Какого? – возмущенно выпалил он мне в спину.

- Здарова, Олег! – хором выдали Евгений и Генадий и расплылись в улыбке. Как всегда без шапок, соревнуются, кто дольше не заболеет. Кретины.

За глаза их все зовут Лёлик и Болек. Они лучшие друзья и похожи как братья близнецы. У обоих на лицах такое выражение врожденной дебильности, что сложилось впечатление, будто их в одном абортарии воскресили.

Делаем ставки. Ставлю сегодня на Лёлика. В прошлый раз он первый загрыз Болека. Вообще, они почти наравне идут. Если я, конечно, ни разу не сбился и не перепутал их. 26:25 в пользу Евгена. Посмотрим, чья сегодня возьмет вверх.

- Батарейка почти на нуле. – сказал я только что вышедшей из домика девчонке с фотоаппаратом в руках. Она глянула на дисплей, ойкнула и заскочила обратно.

- Ух ты, Олежа! Привет. – чмокнула меня в щечку Светка. Самая доступная здесь девчонка. Сколько раз я ее соблазнял. Мой рекорд двадцать три минуты. Не в смысле меня в постели с ней на столько хватило, а в плане, что ровно столько мне понадобилось, чтоб ее уговорить.

Вообще-то вроде ничего такого, взрослый мужик. Но вот совесть почему-то мучает. Не было у меня до попадания сюда секса без любви. Как говорит мой лучший друг Макс: «идиот, ты, моногамный». Может и так.