Эгорд сумел оторвать затылок от щебня, сквозь отступающую слепоту видно, как отмирают последние огненные клубы, дымовой гриб разбивается о потолок, заволакивает его, а внизу за кулисами дыма мелькнула агонизирующая туша кобры. Там, где была голова, теперь развороченное мясо.

Эгорд перевалился на бок, к Леарит, помогает ей (и себе) встать. Сзади ругается Тиморис.

Рядом с ними солнечная вспышка – вновь явилась Камалия, невредимая, помогает подняться Тиморису.

– Спасибо, родная! – говорит он сквозь кашель. – И за этого глиста в чешуе тоже...

Она тревожно оглядывает всех.

– Целы?

– Вроде бы, – ответила Леарит.

– Ты вовремя, Камалия, благодарю! – говорит Эгорд. – Как нас нашла? Только не говори, что увидела бегущего Тимориса и увязалась за ним, думая, не нужна ли помощь...

– Нет, просто почуяла, что вам грозит опасность, – отвечает Камалия в недоумении. – Я теперь соткана из мыслей, потому и чужие мысли чувствую лучше, чем все прочее. Нашла место вашего привала, стала проверять ближайшие пещеры. И вот.

Туша кобры превратилась в архимагов. От одного – лишь куски тел, кровавая каша с лоскутами одежды и щепками от посоха. Отмучился. Второй отползает на четвереньках, руки дрожат, рогатый шлем в стороне, длинные седые волосы как пучок дохлых водорослей. Архимаг кряхтит, кашляет, за ним кровавый след, но все же он – самый целый из трех. Его мучения еще впереди.

А вот третьему хуже всех, его муки в самом разгаре. Велира с яростным ревом тычет его саблями снизу вверх под дых так часто, что старик не успевает осесть на землю, его подбрасывает снова и снова, изо рта брызжет кровь, стоны захлебываются.

Наконец, разбойница прекратила, старик упал, давно уже мертв, вокруг красные лужи и кляксы, Велира тоже вся в крови, дышит свирепо, сабли трясутся.

Отдышалась, начала раз за разом обрушивать сабли на труп, отсекая по куску.

– Заблудшая душа, – горько произнесла Камалия.

– Надо ее остановить, – говорит Леарит. – Бедная девочка...

Тиморис выходит вперед.

– Дочка, упокойся!

Эгорд положил ладонь ему на плечо, мягко потянул назад.

– Ты для нее как красная тряпка для быка.

Повернул лицо к Леарит.

– Любимая, попробуй ты. У тебя талант дипломата, усмиряешь даже Хафала...

Пещеру встряхнуло. На стенах скривили рты свежие трещины, свод рыдает уже не только крошками, но и крупными глыбами, Леарит схватилась за Эгорда, Велиру отбросило от изуродованного трупа.

– Вам нужно уходить, – сказала Камалия.

Тиморис глазеет поверх голов в разные стороны.

– Только куда?

Эгорд налаживает связь со стрекозами... Те показывают выходы из пещеры. Завалены. У одного из выходов Милита – окончила завал, улетает.

Велира заметила архимага, который отполз, она идет к нему, порыкивает, на лице явное намерение превратить в такой же фарш, какой сотворила только что.

Из дымного колодца, прожженного в потолке коброй, падает огромное блестящее ядро бурых сегментов, на полпути к земле развернулось в человека-скорпиона, хлещет хвост, лязгнули, раскрывшись, клешни, горит зелень глаз, эхо рычания.

Ступни Хафала вмяли в твердь поясницу ползущего архимага, хрустнуло, архимаг взвизгнул как крыса. Не шевелится.

Демон, согнувшись на теле жертвы, как дикарь, жадно крутит головой в поисках новой добычи. Взгляд уцепился за Милиту, та уже вернулась из пещеры, через которую ушли все ее слуги, Милита зависла на крыльях сбоку от прохода.

– Опять ты, Яморова сука! – прорычал Хафал.

Спрыгнул с убитого, клешни схватили труп за плечи, протащили в воздухе по кругу, и мертвый архимаг взлетел по дуге.

Падает на Милиту...

Та отбила крылом легко, как мешок с сухими листьями.

– Надоел, выродок Зараха!

Эгорд увидел, что рядом с Милитой, во мраке прохода, сияют фиолетовые глаза...

Некромант.

Тот самый, Эгорд видел его с Милитой столько раз! Ямор, что же их объединяет?

Во мгле блестят складки серого плаща, некромант парит, покачивается вверх-вниз, треугольник под капюшоном черный, лица не видно – только глаза.

– Все надоели! – рявкнула Милита.

Начала приближаться, и Эгорд напрягся. Если она вступит в бой, кристалл в ее нагруднике подавит любую магию, и против этой бестии сможет драться разве что Хафал, да и тот вряд ли продержится долго.

К Милите сзади подплыл некромант, обнял за плечи, что-то шепчет на ухо. Милита испепеляет Хафала взглядом, но слушает.

Некромант отплыл чуть назад. Ждет.

Милита оглядывает пещеру поверху, коварная улыбка.

– Смерть уже над вами!

Развернулась, ее проглотил мрак.

Хафал озирается, вокруг трупы магов, хлам от големов, ямы снарядов, дым, прожженные коброй туннели...

– Кажется, я пропустил много интересного, ха-ха!

Нашел взглядом Велиру.

– О-о, да ты неплохо повеселилась, девка! Вся в кровищи, вот это понимаю! А то цветочки да ягодки собирала, тоже мне, развлечение...

Смуглянка вдруг впечаталась ему в грудь, обняла не выпуская сабель, нос уткнулся в хитиновую грудь, демон аж пошатнулся, глаза на миг округлились, а из-под черных кудрей – скупые хныки.

– Да ладно, че ты...

Демон обнял хвостом за талию, прижал к себе клешней, но не чтобы утешить – просто лапает, по роже растеклась ухмылка.

– Знаю, знаю, эти гады, – небрежно ткнул клешней в Эгорда и спутников, – наверное, всех перебили, а тебе не оставили, но не хнычь. Новых поймаю, гору мяса нашинкуешь, ха-ха!

Велира выдавила что-то вроде «ага», вжалась в демона сильнее.

– Ну ладно, все, все, – Хафал пытается от себя отцепить, – уже всего соплями измазала!

– Как ты меня нашел?

Надо же, не «нас», а «меня»...

– Да увидел, что твой папаша куда-то сорвался, вот и рванул следом...

Эгорд со вздохом покачала головой.

Некромант все так же парит с равнодушием...

Рука поднялась, над ладонью заклубился фиолетовый сгусток. Сфера набухла, и некромант толкнул ее в сторону, та полетела вдоль стены извилисто, как собака-ищейка, что-то вынюхивает...

Пролетев над ледяными обломками мавзолея, сфера зависла над кладбищем.

Нырнула в землю между могилами, растеклась в ней, могилы мягко вспыхнули и погасли.

Некромант вплыл в тень прохода, и на месте того возникла стена. Будто была там всегда.

А ледяная плита, что укрывала могилу гнома по имени Бам Дверной Стук, разорвалась на осколки, высунулась костяная рука в гномьих доспехах, ее пропитывает лиловая энергия, кулак сжимает топор-кирку.

Разлетелись и комья земли на могиле минотавра, тот уже наполовину вылез, лапа схватилась за торчащий вместо надгробия топор, тот покосился, шлем слетел с наконечника. Минотавр повернул пустую ладонь к шлему, тот загорелся фиолетом, влетел в лапу, минотавр водрузил шлем на голову, на край могилы грохнулось запечатанное в сталь копыто.

Земляные чрева, кровоточа фиолетовой силой, выпустили жреца Альтеона, кузнеца Дорафа и его невесту-оборотня Силиссу.

Пещера опять вздрогнула, каменное небо проронило слезу сталактита, и Хафал отпрыгнул к Эгорду, утянув за собой Велиру. Гигантский кол разбился о покинутое место, волна осколков хлынула, но воин-маг встретил их взмахом метели, и камни упали, не долетев до членов отряда.

– Эгорд, надо убираться! – предупреждает Камалия. – Вы не успеете, если ввяжетесь в бой!

Свод в трещинах, они рыдают камнями и песком, куски потолка опасно проседают...

Грохот все-таки стал тише, но теперь пещера урчит всегда, под ее озноб накрапывает каменный дождик.

Ну же, стрекозы, ищите!..

Милита и впрямь завалила все выходы, горячие камни там зачарованы – не превращаются в лед. К тому же, завалы толстые, не пробить.

Однако Милита забыла про туннели, которые прожгла кобра. Эгорд пустил туда стрекоз, одна за другой те обнаруживают тупики рухнувших пещер. Но...

Эгорд ткнул пальцем в дыру, откуда выпал Хафал.