Здесь мы еще раз выжали вещи, покрывшиеся ледяной корочкой. Посидели, перевели дух. Был соблазн развести огонь, нормально погреться и просушиться, но все же перед ним удалось устоять. И дело даже не в потенциальных преследователях. Погони я не боялся. У Крыс осталось максимум три человека. Они промокли, потеряли большую часть людей и имущества, и даже не поняли, кто на них напал.

Кощей сказал, что основная часть бойцов ушла в рейд, а на базе оставался один сброд. У меня преимущество в виде грелки и выносливости кваза. Главное, определиться с направлением, а там и до поезда недалеко. Только вот топливо во фляжке кончится раньше, чем мы достигнем цели. Ну нечего, немного померзнем.

Начало светать. Я понял, где встает солнцезаменитель, сориентировался с направлением и поглядел на ксера.

– Готов?

Тот снова молча кивнул. Это хорошо, что он такой понятливый. Без этих лишних вопросов. Сразу видно, человек опытный. Не бьют, грелку дают, уже замечательно.

Дошли до поезда мы только к обеду. Затылок как будто бы закололо. Я обернулся. Ничего не увидел, но непроизвольно ускорился. Заметив моё беспокойство, Кощей вопросительно посмотрел. Я лишь пожал плечами и пошел еще быстрее.

Ксер снова проявил редкую понятливость, тоже поднажал, причем, за счет своих длинных ног даже меня обогнал. При ускорении стало куда теплее, так что мы, не сговариваясь, перешли на бег. До поезда оставалась считанная сотня шагов, когда стала ясна причина моего беспокойства.

По следу шел жирнющий снеговик. До него было еще метров триста, но этот зубастый колобок рванул с такой скоростью, что у него были все шансы нас догнать. «Щас бы спека вколоть», – промелькнула в голове мысль, а ноги двигались так быстро, словно я и не по снегу бегу в застывших штанах и унтах, а по травке в специальных кроссовках.

На бегу расстегнул и сбросил куртку, следом избавился от помпы. Скинуть автомат не решился.

– Дверь! – заорал я Кощею, сам развернулся и припал на одно колено. Поймал в прицел скачущий мохнатый комок и выжал спуск. Сквозь пальбу слышал скрип затвора.

А если Кощей запрыгнет и закроется изнутри? От этой мысли стало еще страшнее. Я развернулся и снова побежал. Ксер уже заскочил в поезд. Я оттолкнулся и приготовился удариться о закрывающуюся дверь, но в итоге ухватился за протянутую руку.

Кощей втянул меня и захлопнул дверь, в нее тут же врезалась тварь. Вагон содрогнулся, но металл даже не деформировался. Ксер крутанул затвор, отсекая нас от внешнего мира. Мы нервно расхохотались, кричали что-то вроде «Выкуси!» и «Хрен тебе!».

– А ты кто вообще такой? – задыхаясь от смеха и сбитого бегом дыхания, сипло спросил Кощей.

– Козла помнишь?

– Конечно. Забудешь эту рожу наглую.

– Я его крестник – Заноза.

– Да иди ты! А меня Дылда звать.

– Да иди ты!

День пятьдесят четвертый

Просторы Стикса

Минус тридцать один градус по Цельсию

– Шучу-шучу! – замахал руками и рассмеялся ксер. – Видел бы ты свою рожу! – он захлопал ладонью по полу, и тварь снаружи снова ударила по вагону.

– Тебя как зовут, говори нормально! – психанул я. И ведь, правда, облажался как идиот, даже не уточнил. А если все же не того привел?

– Да Кощей я, Кощей. Не кипишуй.

– Ну сука. Выкинуть бы тебя наружу за такие шутки.

– Ты ж ледокольский, от Капитана, правильно?

– Не совсем. Я от Боцмана.

– Получается, у них с Крысами договоренность сорвалась, раз ты меня таким радикальным методом вытащил? А я ведь кэпу говорил, поймут Крысы, что к чему, и ищи свищи потом ветер в поле.

Значит, они все-таки как-то вычислили. Скорей всего знахарь запалил его странный дар.

– Эту херню вы с Боцманом обсудите. Пошли, я уже начинаю мерзнуть, а путь нам предстоит не близкий. Надеюсь, у тебя крепкая психика. Держись меня и старайся найти чего-нибудь полезное вроде одежды или оружия.

Говорят, обратная дорога всегда быстрее. Авторы высказывания никогда не бывали внутри этого странного поезда. У меня сложилось впечатление, что времени ушло раза в полтора больше, чем при первом переходе.

Я уже знал, что меня ждет, куда лучше ступать, как быстрее преодолеть ту или иную преграду, но продвижение это не ускоряло. У меня даже сложилось впечатление, что внутри поезда в своё время что-то распылили, иначе как объяснить состояние, в которое ты впадаешь во время хождения по вагонам. Если б Кощей шел один, то мог так и остаться где-то в середине состава.

Несколько раз мне приходилось приводить его в чувства пощечинами. Иногда он как зачарованный хватал какую-то вещь, вроде ржавой винтовки Мосина, с рассыпающимся в труху прикладом и вдруг садился и начинал её полировать, или же вытаскивал из рук мертвого рейдера дневник и клялся иссохшей мумии, что допишет его до конца.

Одному идти через поезд было не так страшно, а вот когда увидел, какое влияние он может оказывать на других, начал сомневаться в своей психической стойкости. До нужного вагона мы добрались измотанные и совершенно обессиленные.

Кощей, этот ходячий скелет, фактически тащил меня на себе. Я еще во время того, как мы заскакивали в поезд, заметил, с какой легкость он втянул мою тушку. Силы в этом доходяге хоть отбавляй.

Мы провернули засов и отперли дверь. Нас встретила лишь темнота. Луч фонаря пробегал по стенам и полу в поисках Варика и Боцмана. В углу возле печки я заметил дрожащий комок.

Сразу подался вперед, но ноги подвели, не удержали, со всего маху я грохнулся на пол. Кощей тут же вбежал, поджег свечу на столе.

– Фонарь, – сказал я. Ксер кивнул и щелкнул выключателем. Ничего не произошло. Он тут же поменял батарею, и тогда в вагоне загорелся свет. В это время мне уже удалось доползти до ящиков. Начал отпирать один за другим, пока не увидел аптечку.

Распотрошил ее, выудил оранжевый шприц, вколол буквально пару миллилитров в бедро, начал активно растирать. Дождался, когда подействует, встал, дошел до стола, схватил фляжку, отпил живца. Совсем похорошело. Мозги заработали на полную катушку.

– Готово, – сказал Кощей и загорелся второй фонарь.

Я бросился к дрожащему человеку. Им оказался Варик. Лицо бледное, губы совсем синие, словно всю кровь выкачали. Кощей подскочил с живцом, успел отпить по дороге и без лишних указаний начал водить руками по одежде парня в поисках кровотечений. Я уже вливал содержимое фляжки в рот напарника.

– Он не ранен, – удивленно заявил ксер.

– Вижу.

– Возможно внутреннее кровотечение. Или по нему…

– Даром шарахнули, – хором сказали мы.

– Сраный Боцман! – выругался я, сорвал зубами колпачок со шприца и вкатил Варику полную дозу оранжевой лечилки. Он даже не пошевелился, словно из него всю жизнь выкачали.

Я сотрясал воздух обещаниями всяческих видов расправы, что ждут Боцмана при нашей следующей встрече, как вдруг замер пораженный необычной догадкой.

– Печь! – крикнул я Кощею, а сам начал распахивать куртку Варика. Ксер засуетился, закидывая дровишки, чихнул от поднявшейся в воздух золы, отчего её взметнулось еще больше. Я уже задрал другу кофту и нательное белье.

– Да где же вы? – зло прошипел я, переворачивая друга на спину.

– В жопе или в ухе, там тоже, бывает, жемчуг прячут, – сказал Кощей.

– Какой, нахер, жемчуг! – фыркнул я. – Вот она! – победно воскликнул я и сорвал с поясницы первую стылую пиявку. Черный голыш присосался давно, и от него остался след как от медицинской банки, впрочем, он быстро побледнел и исчез.

Печь затрещала, Кощей подставил котелок, и одна за другой стылые пиявки падали в него, звонко ударяясь о металлическое дно. Мы полностью избавили напарника от паразитов, одели, завернули в три одеяла и положили возле печки. Пришлось перерыть все аптечки, маленькие и большие походные наборы, прежде чем удалось найти еще одну, последнюю, грелку. Лишь когда Варик проглотил её, его лицо начало принимать нормальный цвет.