Эгорд чувствует каждый кусочек водяного хрусталя, каждое перо...

Крылья шевелятся, лед у основания трескается, но тут же сращивается, опять трескается, вновь срастается, и так каждый миг, хрустят гибкие движения. Живая белая грибница трещин расползается по всей ледяной плоти, проникает в каждое перышко, Эгорд управляет всей этой сложностью как дирижер, тонкие кинжалы льда разминаются, крылья помахивают с хрустом.

Ледяные навесы такие же огромные, какими были крылья Леарит.

Из перьев выделяются сияющие розовые пушинки, треск с шипением, крылья в облаках телекинеза.

Эгорд прижимает Леарит к себе нежно, но крепко.

Крылья вздыбились, конечные перья со звоном примкнули друг к другу, сокрушительный удар двух гигантских ледяных полотен бросил Эгорда с Леарит на руках ввысь, конечные перья вновь соприкоснулись, но уже внизу.

Воин-маг словно комета с синим ядром, за ней тянется пышное розовое пламя, воздух разносит по острову и за пределы рев стремительного взлета.

Эгорд накрыл себя и, прежде всего, Леарит куполом светового щита, его края на бешеной скорости растягиваются, воин-маг и очеловеченная богиня словно внутри разноцветной капли.

Облака пугающе быстро падают…

В момент столкновения с ними мир исчез в тумане, а затем – открылась изнанка небес.

По эту сторону небо гораздо более необъятное. Белоснежные паровые дворцы далеко внизу, уменьшаются, солнце хищное, лучи как ножи, но в то же время – одинокое, беспомощное, не царь мира, а пустынный паломник, можно видеть бледное лезвие луны.

Крылья расправились резко.

Эгорд парит над королевством воздушных замков. Остров кажется горсткой камешков на бескрайной синей равнине.

Шея Эгорда оплетена руками Леарит. Девушка откинула голову, позволяет разреженному воздуху ласкать кожу, играть лентами волос. С закрытыми глазами улыбается.

Смеется.

Подземное озеро светится, этим сиянием разбавлена чернота пещеры. Во тьме видны лишь краешки стен, будто глотка гигантского чудовища, но без озерного света был бы космос, холодное царство смерти.

Вода в озере как молоко, но с оттенком то ли зеленого, то ли голубого, один цвет перетекает в другой...

Под куполом сияния – берег, минеральные отложения причудливых форм, от сталагмитов до всяких колец, бутонов, лезвий, грибниц, разукрашены так, что радуга затерялась бы дохлым червем. Соляные наросты приютили пеструю пещерную растительность. В цветастых дворцах мелькают насекомые, ящерки, поблескивают влажными панцирями рачки и улитки. Яркие, как драгоценные кристаллы, лягушки оживляют пещеру кваканьем.

На берегу сражаются человек и демон.

Доспехи человека в инее, в толстой, как книги, ледяной корке, а демон – помесь человека и скорпиона – в бурых пластинах, каждая по форме как панцирь черепахи.

От встреч меча с огромной скорпионьей клешней – искры, звон, рябит озерная гладь, будто клинок бьет не о хитин, а о сталь.

Демон лупит хвостом, жало разбрызгивает яд-кислоту, булыжники расплетаются на вьюны дыма, смотрят уродливыми ямками.

Ни хвост, ни клешни не могут достигнуть цели, в распоряжении человека не только меч и доспехи, но и магия.

Прежде всего – ледяная.

– Тебе не победить без магии, Хафал, – сказал человек.

В него снова полетело жало, но за миг до погружения в череп вонзилось в появившуюся в воздухе ледяную глыбу, та с глухим треском разлетелась на куски, хвост отскочил.

Хафал в ярости бросился на человека, но клешни схватили пустоту, хотя только что человечишка был здесь!

Но тот уже под потолком, его держит розовое облако телекинеза, энергия клубится вокруг воина-мага пушистыми сияющими шариками, серебристый плащ волнуется.

Демон-скорпион, запрокинув голову, скалится, жвалы щелкают, в глазах зеленый огонь.

– Спускайся, трусливый червяк!

– Спущусь, – обещает Эгорд, и действительно, розовое облако неторопливо снижается, – но вряд ли это поможет.

Сапоги ледяного мага бахнули о валун высотой в рост демона напротив оного, по камню разбегаются ящерки, аура телекинеза подняла одну в воздух, бедная рептилия вращается вокруг Эгорда как луна вокруг планеты.

– Сражаешься превосходно, Хафал, месяцы тренировок не прошли зря, одним мечом я бы уже не справился. Но пускаю в ход магию, и твои боевые навыки становятся бесполезными.

– Р-р-р!

– Нужно изучать магию. Иного пути одолеть меня нет, даже коварный удар в спину, о котором мечтаешь, не поможет. Защитные чары всегда на страже, предупредят, отразят, если что.

– Ледяной червяк!

Хвост попытался ужалить, но ядовитый кинжал уткнулся в световой щит и отдернулся, демон резко отвернул голову.

Прищуривается.

Жало от гари черное.

Хафал медленно возвращает взгляд к Эгорду, солнечная сфера вокруг того гаснет, но по-прежнему клубится сияющий розовый пух телекинеза. Воин-маг раскрывает ладонь, в нее опускается невезучая ящерица, успела сделать вокруг Эгорда десяток-другой оборотов.

– Может и червяк, но очень ледяной. Такой ледяной, что тебе, Хафал, через этот лед не пробиться... без магии.

– Демоны не тратят время на унизительную ерунду вроде книг!

Гордость в глазах сына Зараха пылает, но даже великие пожары время гасит.

Взгляд поник.

– Темная Книга... В царстве демонов такую мелочь слуги поднесли бы в два счета, со всех сторон, тысячу книжонок на вытянутых лапах, еще и лбы поразбивали бы в поклонах, но здесь, в этом дрянном мирке, в никчемном теле... Р-р-р!

– Когда падает в руки само, – говорит Эгорд, – это не делает сильнее, только расслабляет, в самом деле можно стать червяком...

– Дай Темную Книгу!

Хафал потребовал так, словно перед ним пугливый презренный раб.

Эгорд смеется.

– Чтобы я, осветленный, хранил у себя на полке подобную мерзость...

Облако телекинеза вокруг Эгорда гаснет, воин-маг присел на колено, из чаши ладоней на бледный лишайник спрыгнула ящерка. Не шевелится, ждет наказания за побег...

Сорвалась как пружинка, исчезла со скоростью мысли в тенях мха.

С валуна Эгорд спрыгнул на землю, теперь они с демоном на одном уровне, между ними шагов пять.

– А Светлую Книгу? – предложил воин-маг.

Глаза Хафала расширяются.

Демон запрокинул голову, пещеру тревожит громовой хохот.

Сталактит треснул, упал в озеро, распустился огромный водяной зонт. Его край с плеском накрыл берег, камни заблестели.

Хафал выпустил бурю веселья, но все еще посмеивается.

– Думаешь, я, демон, стану изучать светлую магию?!

Эгорд пожал плечами.

– Темной Книги на острове нет, только учебники светлой магии. А который раз уже пытаешься меня убить? Сороковой? Пятидесятый?

– Все равное убью, человечишка, рано или поздно!

– Мой опыт растет с твоим, но не только боевой, а еще магический. Тебе не угнаться...

– Р-р-р...

– Пойдем. Дамы без нас заскучали. Слышишь?

Из черной глубины пещеры долетает эхо – где-то далеко звенит сталь, раз за разом, словно бьются на мечах. Яростный женский крик...

Эгорд улыбнулся.

– Твоя голосит.

За оскалом демон не может спрятать довольство.

– Моя.

Воин-маг пошел вглубь пещеры, Хафал, чуть помедлив, за ним.

С каждым шагом демон уменьшается, хитиновые пластины и мускулы менее выпуклые, тускнеют, клешни превращаются в пятипалые кисти. Они с Эгордом выравниваются по росту, теперь в демоне больше человеческих черт, хотя, как всегда, наполовину скорпион.

Раньше Хафал часто делал попытки убить воина-мага подлым способом. Например, шли рядом, как сейчас, и Хафал со спины жалил хвостом. На краю обрыва пытался столкнуть. Мог исчезнуть во тьме, а потом на Эгорда падал сталактит.

Сейчас Хафал шагает мирно. Ясно, что зол, но сдерживается. Дошло-таки, что пытаться убить Эгорда – пустая трата сил.