– Садись, – сходу, без приветствия, заявил здоровяк, указывая на стул перед своим столом. – Короче по твоим документам наконец-то решился вопрос. Едешь сейчас в администрацию там просто всё подписываешь. Название фирмы придумай. Потом…

– Погоди, погоди, – прервал я его. – Какой фирмы?

– Своей, вашей, нашей, – сказал Псих. – На частное лицо не получилось оформить, поэтому так. Не забудь крышу себе завести, я бы рекомендовал в гильдии торговцев зарегистрироваться.

– Воу, воу, я думал ты моя крыша.

– Ты как маленький. Ты по бумагам под кем-то ходить должен, сечешь?

– Процент еще кому-то башлять. Я и так весь в долгах.

– Твои проблемы, но они решаемы. Тебе на развитие района кредит дают. Так что не ссы.

– Опа, а с этим уже можно работать.

– Угу. Вопросы еще есть?

– Нет, – покачал я головой.

– Тогда переходим к следующему пункту. Капу вытрясли по полной. Про Козла больше ничего не узнали, зато раскрутили на встречу с этим татуированным. Хаосита удалось отследить. След оборвался, где бы ты думал?

– Да без понятия. В городском совете, у пещерников, в южной части Улья за Чернотой.

– Не угадал. У того самого Митрича, что по слухам с ними и связан. Вон его обновленное досье, можешь почитать. На этом пока всё.

– Спасибо. Я попробую сам еще покопаться, – сказал я, после того, как пробежался глазами по тексту. Снова добавил в блокнот пару пометок, попрощался с контрразведчиком и вышел.

Только оказавшись на свежем воздухе, заметил, как мне было хреново в помещении. Отпив живца, покинул территорию. С поста вызвал такси и умчался в центр города.

Заехал в администрацию. Там меня промурыжили добрых два часа. Все подписываемые документы я читал. Всё вроде ясно, стандартные шаблонные договора, никаких мелких шрифтов и витиеватых юридических формулировок, понять которые в силе только человек, имеющий степень по философии и юриспруденции одновременно. Даже как-то пугает.

Следом помчался в банк и оформил кредит. Для начала взял всего пять черных жемчужин. Можно было и больше, но я решил, что лучше потом еще раз скататься. Разумеется, не стал таскать всё это с собой, я же не идиот.

Взял сумму долга парням и прибавил к этому десяток горошин и полсотни споранов, это мне уже завтра пригодится. Хочу сразу расширить территорию и сделать стрельбище, чтобы оно как можно быстрее начало приносить прибыль, а уже потом всё постепенно доделывать по мере сил.

Лучше уж сразу начать, и дорабатывать в процессе, чем искать подходящего момента, вечно копить деньги и откладывать. Нахер такой подход. Только вперёд, никаких простоев и рассуждений «А может еще рано. Кажется у нас ничего не готово».

Заехал в магазин к Виму и поздоровался с торговцем и Кузнецом. Пока не атаковали клиенты, мы поболтали и поделились новостями. У меня все еще хранился тут выкупленный хлам владельца. Теперь его есть где хранить, так что я забрал всё, но на самом деле, важная здесь только одна вещь – ружьё Бондаревского. Появились у меня планы на эту ошибку инженерии.

Покинув царство пороха и ружейного масла, я взял в аренду машину. По соотношению цена качество самый нормальный оказался старый пикап от фирмы «Тайота». На нём и отвез барахло на базу. Меня вызвали по рации, все уже собрались. Едва разгрузился, пришлось мчаться обратно в центр.

Бар подобрали такой, что я его еле нашел. Где-то на задворках района нимф в подвальчике еще и без вывески. Вошел в помещение я с языком на плече. Так убегался за день, что даже пить особо не хотелось. Мне бы пару глоточков пива и спать.

На удивление в баре не было мужиков, не считая наших двух команд, естественно такая компания привлекала всеобщее внимание. Ребята уже были наготове, прям на линии старта, что называется, стоило мне подойти к столам, как в руку сунули рюмку водки.

– За холод снаружи и теплоту внутри! – хором сказали мы и чокнулись.

Празднество получилось отличное. С нами уже сидел Круглый. Он хоть и не участвовал, но доля ему досталась. Оказывается, у группы Зацепа есть что-то вроде страховки. Пока ты на больничном, тебя кормят остальные. А ещё новости о погибшей группе злопыхателей и убийстве элиты уже разошлась по стабу. Самые умные сопоставили дважды два.

Под утро, меня позвала барменша и пригласила в подсобку. Я уже было подумал, как бы помягче отказаться от сомнительной интимной связи, как девушка вручила мне телефонную трубку.

– Фарт, приезжай пожалуйста, – сказала Алиса грустным, чуть подрагивающим голосом. Вопросов я не задавал, поблагодарил барменшу, попрощался с парнями и умчал.

Буквально через пять минут припарковался возле подъезда Алисы. Дверь была приоткрыта, захлопнуться ей не давал обломок кирпича. Я влетел по ступеням и постучал. Квартира оказалась незаперта.

Я вошел. Злыдень отправился сканировать новую территорию на наличие опасностей и интересных запахов.

– Только не пометь ничего, – пригрозил я ему.

Алиса обнаружилась на кухне. Она была в домашнем халате и тапочках. Всегда ухоженные рыжие волосы растрепаны и пушатся. Глаза опухшие и покрасневшие от постоянного рыдания.

Я сел напротив нее и взял ее ладони в свои.

– Что случилось?

– Я беременна, – тихо произнесла она и уставилась в мои глаза, наблюдая за реакцией.

День тридцать восьмой

Цитадель

Минус тридцать шесть градусов по Цельсию

Множество раз замечал такую закономерность – самые веселые люди, обычно пережили много всякого дерьма.

Я не могу быть серьезным. Когда человек долгое время находится в сюрреалистическом мире, творящейся вокруг дичи, у него включается защитный механизм – юмор. Он работает как громоотвод от молний, которые в тебя мечут обстоятельства.

Это способ защиты въедается в подкорку, и потом ты уже реагируешь так не только на глобальные потрясения, но и на любой даже самый слабый раздражитель. Даже, если любимый человек хочет с тобой о чем-то поговорить, ты сначала отшучиваешься и буквально заставляешь себя сосредоточиться и настроиться на серьезный разговор.

Поэтому, когда услышал фразу «Я беременна» первое, что я ляпнул было:

– От меня?

Юмор был совсем не к месту, я это прекрасно понимал, но ничего не мог с этим поделать, так устроена моя психика. Перестроить её так же сложно как заставить двигатель внутреннего сгорания работать на электричестве.

– Фа-а-арт! – воскликнула Алиса. – Можешь хоть на минуту стать серьёзным?

– Ты хочешь, чтоб я помог найти отца ребенка?

Алиса вскочила и побежала в комнату. Я схватил её за руку, притянул к себе, взялся за талию, усадил на колени и схватил покрепче, не давая выбраться.

– Прости. Защитная реакция. Когда ты узнала?

– Два дня назад, – обиженно засопела она. – Я давно почувствовала, что что-то не так, но никогда не была сильна в самодиагностике. Списывала всё на стресс.

– Знаешь, я всегда представлял, что обрадуюсь, когда услышу это от своей женщины. Но теперь я скажу лишь, что это печально. Я рад, что ты мне сообщила.

– Я просто не хотела возлагать такую ответственность только на себя одну. Я не хочу этого ребенка, – для пущей убедительности она замотала головой.

– Неправда. На самом деле ты не хочешь этого ребенка в этом мире.

– Да.

Все мы в той или иной степени эгоисты. Но величайшей точкой, пиком эгоизма является желание привести в этот мир ребенка. Да еще куда? В этот пропитанной болью стаб. В Стикс, где за сутки погибает столько людей, что я даже таких цифр не знаю. В Улей, где он никогда не будет жить, а всегда только выживать.

Зачем? Чтобы он мучился и страдал так же, как и все? Чтобы он выбирал между работой и мечтой? Чтобы он всю жизнь занимался нелюбимым делом, лишь бы хватило на кусок хлеба?

Если я заведу ребенка, то только потому, что мне его захотелось. Он сам не просился в этот мир. Я решил за него. Какое у меня на это право?