– Это он от меня нахватался!

Эгорд заметил неладное. А вот Тиморис и Велира – еще нет... Воин-маг отдал приказ стрекозе, та боднула Тимориса в скулу, тут же отпрянула. Тиморис шлепнул себя по щеке, отшатнулся, лицо повернулось, глаза тоже скосились, а затем стали больше, он развернулся к колонне, задрал голову вверх.

– Осы.

Лишь сейчас услышал, что гул стал сильнее, теперь осы не пассивно плывут кто куда, а стекаются вокруг Тимориса и Велиры воронкой. Из щели в гнезде под потолком цепью вылетают новые осы, разлетаются по контурам воронки.

Велира тоже оглядывает верх пещеры.

– Вот Ямор, не одно, так другое... А этим чего надо?

Тиморис задержал взгляд под ногами. Там капли крови с подбородка. У одной из капель сидит оса, огромная как крыса, брюшко задрано вверх, крылья трепещут, мордочка уткнулась в пятно крови, жвалы копошатся в бордовой вязи...

– То же, что и всем, – ответил Тиморис.

Желтые полоски на брюшке осы быстро наливаются красным, от них пошло сияние, вскоре все желтые линии и пятна на теле осы стали ярко-красными, в глазах насекомого вспыхнул кровожадный огонь, головка повернулась к Тиморису.

Гудение вдруг стало громким до жути, воронка ос тоже покраснела, они загорелись как фонари, кружить перестали – развернулись на Тимориса и Велиру, словно наконечники стрел, крылья трепещут бешено, в них напряжение как в тетивах.

– Бежим!

Насекомые быстрее Тимориса и Велиры. То и дело какая-нибудь тварь долбанет жалом в доспех, зацепится лапами за волосы, отцу и дочери приходится увиливать, петлять, нырять в лазейки, темные и тесные, рискуя угодить в тупик.

Тиморис несется широченными шагами, сшибает все на пути, рука придерживает шлем. Велира грациозно огибает и перепрыгивает препятствия. Оба то и дело оглядываются.

Твари преследуют. Вроде только исчезнут за поворотом, но тут же опять вылетают целой стаей, а за ними стаи таких же стай, крылья дребезжат страшно, в синем мраке яркое красное сияние жирных, как у поросят, тел, шары глаз мерцают бордовыми сетками.

Тиморис и Велира не успели затормозить перед пропастью!

Фигурки людей кувыркаются в полете, быстро уменьшаются, крики все тише и тише, но Эгордовы стрекозы догоняют...

Осы цепью повернули следом, вниз, но отстают, пикирование – не их конек.

Велира и Тиморис падают, но уже не кричат, не кувыркаются – летят вниз головами. Мелькают ребра стен, торчащие из камня деревья, кристаллы, облака растений, черные проломы, Эгорд вспомнил, как с Тиморисом падал через цитадель Зараха...

Велира вытащила из-за спины сабли, переворот, ноги теперь смотрят вниз, сабли соединились в золотую летучую мышь, вспыхнули красным, скорость Велиры быстро замедляется, Тиморис успел ухватиться за сапоги дочери, обнимает крепко, словно просит прощения, его ноги дрыгаются, Тиморис с ужасом косится в бездну, похожую на беззубый гнилой рот старого червя.

Сабли понесли Велиру вверх, ловкачка маневрирует между выступами и корягами, навстречу, как метеорит, мчится орда красных огней, нарастает гул...

Сквозь трепещущее черное пламя волос Велира косится вниз.

– Отцепись!

– Разобьюсь же!

– Вот и славно!

– Ты же хочешь отомстить, а мстят в поединках, а если расшибусь, это не месть!

Влетели в тучу ос, проносятся через осиный туннель. Твари исчезают внизу, некоторые попадаются на пути сабель-крыльев, их разрубает как масло, другие цепляются за людей, но поток воздуха срывает почти сразу.

Велира и Тиморис отрываются от роя, пролетели через место, с которого упали, – уносятся дальше, вверх по колодцу. Далеко внизу осы уже перестроились, летят за ними, но вертикальный полет для этих существ очень труден.

Тиморис смеется.

– Что, крылья коротки, вы, мухи толстожо... Ай!!!

Обоих остановило так внезапно, что Тиморис выпустил ноги дочери. Словно во что-то врезались.

Зависли в раскоряченных позах, упруго качаются вверх-вниз...

Паутина!

– Кажись, влипли, – говорит Тиморис. – В буквальном смысле.

Колебание паутины затухает, прозрачные нити, к которым прилипли жертвы, начинают белеть, и белизна расползается по жидким веревкам во все стороны, очерчивается белыми линиями вся сеть.

Велира пробует дотянуться до сабель, те увязли совсем рядом, но тщетно. Чем сильнее оба дергаются, тем плотнее обволакивает липкий кокон.

Одна из стрекоз тоже запуталась в паутине, дергается, и скоро Эгорд увидел глазом этой стрекозы лишь белесое марево. Похоже, шпионка утонула в паутине совсем.

Эгорд приказывает стрекозам держаться осторожнее. Связывается через «окольцо» с Леарит.

– Милая, Хафал с тобой?

– Да. Собираю кристаллы, а он развлекает похабными комплиментами. А что?

– Бросайте все, направляйтесь дальше по пещере, в которой вы сейчас, первый поворот направо, затем третий налево, там вас перехвачу.

Хорошо, что по всем пещерам в округе рассеяны стрекозы, текут как кровь по жилам, Эгорд знает, где каждый из его спутников, знает кратчайшие пути.

Тем временем, осы приближаются к Тиморису и Велире, жужжание все громче, видно, как трепещут крылья, мерцают сеточки в глазах.

– Ребята, я не вкусный! – орет Тиморис, крутит башкой, пытаясь вырваться. – Фу! Брысь! Кыш!

– Чтоб вы потравились моей кровью! – прокляла Велира.

Первые твари врезались в сеть, некоторые протаранили пленников в доспехи, паутина натянулась, отпружинила их обратно, те сбили следом летевших, но тем, кто попал не в людей, а в паутину, повезло еще меньше – прилипли, пытаются высвободиться, но толку нет.

Остальная масса ос затормозила, зависла в воздухе, колодец забивается красным гудящим тромбом.

Наконец, словно посоветовавшись, от клубка ос отделилась группа, подлетела к людям, осторожно нарезают вокруг замысловатые восьмерки, будто решают, с какой стороны удобней подступиться, чтобы не вляпаться в ловушку.

– Что, обжоры крылатые, страшно? – кричит Велира. – Ну давайте, вот оно, мое нежное горло, впивайтесь! Уж одного загрызть успею...

– Мать бесова! – взвыл Тиморис.

Из черной трещины, куда уходят корни самых толстых нитей, выползает вверх ногами паук размером с быка. Лапы в черных иглах, на каждой лапе клешня, паук движется, стискивая белые канаты этими ножницами, от тяжести ткача нити провисают.

– Ямор меня! – ругнулся Эгорд.

Ему известен этот вид пауков. Арахнид карабкается к центру паутины, блестит пирамидка глаз, копошатся две пары влажных хелицер, одни огромные, ими паук умерщвляет и впрыскивает растворитель, вторые поменьше, высасывают раствор из жертвы. Из жирного брюха торчит лес шипов.

– Оски, милые, лучше съешьте вы! – трындит Тиморис в панике. – Я вкусный, лапки оближете!

Паук приближается к людям, Тиморис пытается вырваться еще отчаяннее.

Велира испепеляет будущего палача взглядом.

– Съешьте лучше этого уродца!

Чудо, но осы, словно вняв совет, повернулись к пауку, а затем кинулись на него, окружили, начали жалить, будто в самом деле увидели более вкусную пищу, хотя, что более вероятно, просто не хотят делиться добычей.

Паук остановился, чуть сжался, глаза вращаются бешено, прицеливаются каждый в свою цель. Паук то и дело выбрасывает в разные стороны две, а то и три лапы, сбивает ос, паутина раскачивается. Осы кидаются на брюхо, жалят, но застревают между шипами, а самые невезучие на них напарываются, но все же осы жалят настойчиво, паука почти не видно в клубке полосатых брюшков и дребезжащих крыльев.

Насекомые гибнут в битве с пауком каждую секунду, но горстка, самые умные, остались кружить вокруг Тимориса и Велиры, уселись на них, две на Велиру, три на Тимориса, скребут по доспехам лапками, жвалы и жала ищут незащищенные места, давно бы нашли, но от качения паутины осы то и дело срываются.

Одна тварь все-таки запустила ротовые клещи Тиморису в зону мужской гордости, воин задергался как ошпаренный.