Жидкий лед с хрустом обтекает некроманта, фиолетовая аура сопротивляется, но силы во льду через край, твердые плети опоясывают, скручивают по рукам и ногам, поднимают над алтарем. Эгорд взлетел и завис над пленником, тот как на виселице, лицо искажено, а в глазах мольба.

– Ну же...

Фиолетовая сила гаснет. Корни льда проникают в доспехи некроманта, к мясу. Эгорд постарается быстро, не причиняя боли...

– Не смей!

Обернулся, взглянул вверх.

На фоне крепости зависла, хлопая кожаными полотнами крыльев, Милита. Рядом с ней – быть не может! – парит Клесса. Его глаза теперь такие же, как у Зесса. Главарь ассасинов вселился в мысли Клессы, как когда-то вселилась Камалия, и завладел волей, а темная магия Зесса уже вырастила потерянные в бою щупальца и крыло.

А что же с Камалией?

Наверное, Зесс убил ее там, в мире мыслей!

В щупальцах демона-полукровки скручен Тиморис. Матерясь, пытается вырваться. По другую сторону от Милиты безвольно покачивается в воздухе Леарит. Вокруг нее вьются змеи черного дыма, Эгорд хорошо помнит их объятия. Голова пленницы поникла, волосы треплет ветер.

– Отпусти его! – кричит Милита. – Или эти двое сдохнут у тебя на глазах!

– Не слушай, Эгорд! – кричит Тиморис. – Они все равно нас убьют...

Леарит медленно подняла голову.

– Эгорд...

О боги! Даже не крик – шепот...

– Делай, что должен! Я лю...

Дымные змеи сдавили девушку сильнее, она проглотила стон, и голова снова упала на грудь.

Жуткий грохот. За спиной Милиты, на вершине горы – великаны, с которыми сражался на берегу прежний Клесса, окружили крепость и теперь таранят ее, топчут, поедают глыбы гранита, словно огромный торт. Похоже на извержение вулкана, только вместо лавы брызжут камни.

Эгорд не понимает, как ему удается держаться, он все еще не бросился на эту тварь Милиту, хотя перед глазами красный туман.

– Ты все равно их убьешь!

Милита рассмеялась.

– Да. Как только отпустишь моего друга. Но все равно отпустишь. Ты не можешь иначе. Не можешь видеть, как страдают те, кто тебе дорог...

Змеи засуетились, и пленники стали кричать так, что тошнотворный ком сдавил изнутри грудь Эгорда, будто это его скручивают змеи. Ноги подкосились, колени стукнулись о лед.

– Ты слаб!

Ледяные оковы некроманта трещат, меняя форму. Через какое-то время мимо Эгорда величественно прошла фигура в костяных доспехах, дышащих фиолетовой силой. Некромант взлетел и скоро оказался рядом с Милитой.

На склоне горы полно скелетов и демонов, добивают выживших ледяных зверей, бесы мечутся в поиске врагов, рычат, иногда бросаются на своих же. Умертвия бродят легко, как призраки, за ними шлейф некросилы, озираются бдительно, челюсти выпускают глухие кличи вместе с ройчиками фиолетовых искр.

Везде то же самое – орда скелетов и демонов, как трупные черви, как кровь, бьющая из разодранных жил. Остров тонет в какофонии демонических воплей, замогильного воя, грохота туч и куда более страшного грохота крепости – дюжина древесных ящеров доламывает руины, как голодные волки раздирают антилопу.

Змеи дыма оплели Эгорда и подняли над ледяной поверхностью, он чувствует их пронизывающий холод. Клесса выпустил Тимориса из щупалец, передавая таким же змеям. Те связали воина прямо в воздухе. Повинуясь жестам Милиты, змеи выстроили пленников в ряд, Леарит зависла справа от Эгорда, а Тиморис – слева.

И вдруг – все вокруг залила вспышка белизны, раздался взрыв катастрофической мощи. Милита, Зесс-Клесса и некромант стали белыми как снеговики, а когда развернулись в сторону горы, белизна схлынула.

Крепость разлетелась на куски, точно арбуз, упавший с высоты, а вместе с глыбами твердыни разметало, как брызги, и огромных монстров, что ее разбивали. Тяжеленные туши кувыркаются в воздухе с легкостью тряпичных кукол, над островом по небу разлилось молоко колоссальной энергии, вслед за этим накрыла сеть трескучих молний, энергии столько, что круг белой волны вышел далеко за пределы острова.

Комната!

Какой-то из варанов-пауков, похоже, докопался до комнаты, нанес повреждения, а в ее плитах, возможно, были чары самоуничтожения – на случай такого радикального вмешательства.

Древесные туши гигантов покатились по склонам горы, сотрясают остров, заворачиваются в ковер земли, снега, раздавленных скелетов и демонов, за гигантами тянутся желоба вмятин, как речные русла. Один выкатился на ледяной алтарь – тут и застыл. Другой напоролся на рощу деревьев. Третий застрял в расщелине. Но многие докатились до подножия.

Тиморис выругался.

В глазах Леарит поблескивает и дрожит влага.

– Боги, за что...

– О, да! – простонала Милита.

Развернулась к пленникам.

– Так хочется продлить, но... пора.

Тиморис брыкается. Эгорд и Леарит пытаются взяться за руки, не хватает самую малость.

– Последний штрих, и воля Ямора будет исполнена! – говорит Милита. – К несчастью, братец, штрих нужно сделать твоей кровью. А еще кровью твоего дружка и твоей белобрысой сучки. Какая жалость...

Змеи сдавили так, будто хотят разрезать на тысячи тонких пластинок, голова уже не может поворачиваться, Эгорд вынужден видеть только Милиту и ее сподручных.

Некромант смотрит с суровой печалью... Веки опустились. Отвернулся.

А в глазницах Зесса-Клессы лишь бледно-зеленое пламя, откуда исподтишка наблюдает поганая кобра, убийца Халлига и Жеи. Щупальца выкручивают петли, слово тоже кого-то давят.

Красные, будто без кожи, в жгутах лавовых жил, кисти Милиты сжимаются в кулаки, черные когти уже коснулись ладоней, и вместе с этим дымовые змеи стягивают кольца смертельных объятий. У Эгорда во рту солоно, мышцы вопят от боли, но защитные и целебные чары рядом с Милитой не работают из-за кристалла в ее нагруднике.

И все-таки она не очень близко.

Все мысли на одно заклинание, мудреное, зато энергии требует – крохи. Может, проклятый кристалл не заметит... Раньше с помощью этого заклинания держал связь со стрекозами. Пришло время опробовать на людях. «Окольцо» уже почти горячее.

«Леарит, Тиморис... слышите меня?»

Не слышат.

«Ответьте!»

«Эгорд!» – отозвалась Леарит.

«Ну вот, точно хана, – это Тиморис. – Уже голоса в башке...»

«Тиморис, Леарит! Я у вас в мыслях! Слушайте... Доспехи Милиты подавляют нашу магию, но Милита сейчас не рядом. Видите, воздух искрится молниями! Энергия от взрыва комнаты растеклась по острову. Если объединим силы, сможем ее собрать!»

«Для чего?» – слились мысли Тимориса и Леарит в одну.

Эгорд медлит с ответом. Тяжелым ответом – иного выхода, похоже, нет.

Удивительно, но его поняли не то что без слов – без мысли.

«Вместе, – отозвалась Леарит. – До конца».

«Помирать, так с фейерверком, – думает Тиморис, – чтоб о нас легенды насочиняли, и все такое!»

Почти слепой от боли, – половина костей, кажется, переломаны в крошево, потроха разорваны, подбородок залит кровью, – Эгорд уходит в себя.

«Буду черпать силу и отдавать вам. Любимая, делай из нее свет, накопи до предела. Тиморис, превращай в огонь. Заклинание огненного шара. Не ограничивай себя, копи столько, будто делаешь солнце».

«Легко! Все равно они у меня бабахали прям в руках. В кои-то веки требуется именно это!»

«Взрыв достанет этих троих, и слуги падут вместе с хозяевами».

Тиморис ухитрился мысленно передать свой портрет. Тот озарился конской улыбкой вечного балбеса. Подмигнул.

«Прощай, дружище!»

«Встретимся на небесах».

«Если там нет сговорчивых девочек, лучше к Ямору! После месяцев воздержания орду демонесс без продыху вы...»

Дальше мысль заглушилась потоком силы, Тиморис уже начал копить.

«Леарит!»

Ядро ее энергии больше, чем у Тимориса. Возможно, еще слышит мысли Эгорда, но концентрация на заклинании мешает ответить.

«Найду тебя, слышишь! Хоть на небе, хоть в царстве демонов!»

Сознания почти не осталось, весь Эгорд – русло для магии. Молнии разрушенных наядитов стекаются по незримым астральным каналам, прошивают тело сотнями ниток и сматываются в два клубка – справа и слева. Жена и друг. Свет и огонь. Источники мощи, которая вот-вот вырвется – и не пощадит никого.