Ярость пиратов гаснет, когда осознают, что их осталась горстка, возвращается страх, разбойники панически озираются, но те, кто еще несколько минут назад кичились вместе с ними мощью и лихостью, лежат тяжелым кровавым ковром, всюду торчат багровые обрубки, кочки из плоти, костей и стали напоминают вязкое болото. Выжившие хотят убежать, но вокруг темная ледяная тюрьма.

Эгорд ловит момент, когда все они, числом восемь, топчутся на месте, не зная, что делать, и поднимает левую руку, пальцы похожи на тянущиеся вверх шипы. Одновременно с этим из земли под пиратами вылезают прозрачные волнистые щупальца льда, оплетают ноги.

Через короткое время ледяную крепость украшают восемь статуй водяного стекла...

Кисть Халлига выпустила восемь тоненьких белых лучей, каждый вонзился в свою статую, те бурно стекают горячей водой на землю, затопляют дно крепости, кровоточащие тела окашивают воду в красный, воздух наполняется подушками белесого пара.

Эгорд, Тиморис и Халлиг стоят в опускающейся тиши без движений...

Наконец, меч воина-мага взмахивает, избавляясь от кровавой росы, звонко ныряет в ножны, Эгорд поднимает руки.

Большой и средний пальцы обеих прищелкнули.

Стены ледяной крепости надрываются трещинами, белая паутина мгновенно расползается по всей поверхности льда, хруст такой, что Тиморис стискивает зубы, втягивает голову в плечи. Земля снова дрожит, труп, на котором стоит Халлиг, тонет в обагренной воде, жрец перепрыгивает на более высокую мясную кочку в доспехе, не замочить полы одеяния.

Стены осыпаются белыми крошками, похожими на туман.

Эгорд делает шаг вперед, руки резко в стороны, будто что-то раздвигают.

Ледяная крепость с нарастающим гулом обрушивается, похоже на то, как раскрывается чаша цветка, глыбы в едином падении сотрясают землю, по бело-голубым руинам расползаются круговые волны ледяной пыли. Та чуть рассеивается, Эгорд вновь видит черный корабль.

Незнакомцы в сером и красном плащах там же – под парусом и над ним. В тех же невозмутимых позах. Под красным капюшоном горят, как разломы с магмой на дне, глаза.

Но капитана нет.

Куда исчез? Среди пиратов, кажется, не было...

В любом случае, надо разобраться с этими двумя.

– Тиморис, жди на берегу, – говорит Эгорд.

– С какой стати?! – возмущается тот. – Что, саблями машу плохо?

– Превосходно. Но кожей чувствую, эти двое – могущественные маги. У сабель против них шансов мало.

– Думаю, Эгорд прав, – вмешивается Халлиг осторожно.

– Да вы сговорились! – обижается Тиморис. – Вот же демократия, Ямор ее! Два мага против одного рубаки. Теперь в любом споре буду задавлен числом. О боги, пошлите мне такого же рубаку, как я! Желательно девушку...

– Подождешь на берегу? – просит Эгорд.

– Ладно, Ямор с вами... Идите, веселитесь...

Эгорд и Халлиг неспешной, но твердой поступью шагают вперед, под сапогами хрустит лед, его хаотично наваленные ступени приподнимают над полем, выводят к песчаному лезвию берега, на ледяном гребне Эгорд и Халлиг останавливаются, возвышение из блестящих глыб почти сравняло их с палубой и загадочным типом в сером плаще. Он и незнакомец в красном следят за островитянами.

Воин-маг и жрец косо переглядываются, кивают.

Обоих мгновенно окутывают световые щиты, розовое сияние телекинеза устремляет на корабль со скоростью конного галопа, в полете Эгорд выхватывает меч, посох Халлига наливается испепеляющим светом.

Но прежде чем ноги успели коснуться палубы, личность в сером развернулась, плащ извился в бегстве как хвост ящерицы, неизвестный прыгнул за борт.

Из воды с шипучим фонтанным взрывом выныривает наискось нечто огромное, стрелообразное, объято хлопьями яркого фиолетового свечения. Беглец приземляется на него, громадный снаряд расправляет крылья, длинный хвост рассекает воздух как хлыст, лицо Эгорда расстреливают жгучие капли…

Костяная виверна.

Подушки фиолетового света перемешиваются вокруг белых костей, виверна по форме как дракон, но тоньше, изящнее, без плоти эти качества удвоены. Фаланги крыльев невероятно протяжные, тонкие, как два веера, сотни плоских позвонков хвоста позволяют извиваться с грацией шелковой ленты, череп вытянутый, что-то среднее между крокодилом и птицей, и все это дышит сияющим фиолетом, в мешке ребер сияние густое до белоснежности.

Виверна испускает замогильный рев, неизвестный в сером плаще улетает на мертвом летуне к горизонту. Над ним в ту же сторону улетает фигура в красном плаще: из складок торчат изящные кожаные крылья, выгибается хвост, все это тоже красное, даже ярче одежды.

Некромант и демон.

Эгорд и Халлиг наблюдают за уменьшающимися силуэтами. Меч возвращается в ножны медленно, словно Эгорд ждет, что демон и некромант все-таки вернутся, вступят в битву, но нет. Улетают. Халлиг тоже в замешательстве, свет посоха гаснет постепенно, будто с неохотой. Солнечные щиты меркнут, истончаются до тонкой пленки, но все же остаются, мало ли что...

– Некромант и демон, – говорит Халлиг.

– Да...

– Некроманты никогда не имели дел с демонами, хоть те и пытались склонить их на свою сторону. Даже во время нашествия Зараха, когда превосходство демонов было очевидно, некроманты присоединиться и урвать кусок пирога не пожелали. Враждуют с этим миром так же, как и демоны, но у них своя вражда. Демоны для них – такие же враждебные твари, как и люди. Некроманты жаждут править миром одни или не править вовсе. Союз с кем бы то ни было не устраивает.

– Теперь, как видишь, устраивает.

– Вижу... Если так, дело плохо. Быть может, неожиданная победа над демонами показала некромантам, что людей не покорить без помощи, и теперь их стратегия изменилась?

– Не исключено... Но почему решили начать именно с нас?

– Ты и твои друзья переломили ход войны в пользу людей. И сейчас, на этом острове, ты пытаешься создать еще одно сердце светлых сил. Мир давно обратил на вас внимание, следит пристально. И будет следить, пока не перестанете быть влиятельной силой. Такова участь могущественных героев. Будь готов, Эгорд, это нападение – лишь начало.

Эгорд вздохнул.

– Ничего другого не остается. Выбрал этот путь сам.

Демон и некромант уже далеко, две мерцающие точки у горизонта...

– Ты прав. Только начало. Потому эти двое не стали вступать в бой. И не собирались. Лишь оценили наши возможности, пустив вперед людей.

– Надо сообщить Светлому Ордену.

– Да, но сперва осмотрим судно. Вдруг найдем что полезное, да и сам корабль пригодится.

Воин-маг и жрец прохаживаются по палубам, Эгорд шагает осторожно, взгляд внимательный, уши улавливают скрип досок, похлопывание парусов, шелест волн...

Скорее всего, корабль пуст, но привычка быть настороже впиталась в многочисленных схватках, ей Эгорд обязан жизнью, лучший способ отдать должное – прибегнуть к ней вновь.

Эгорд и Халлиг спускаются в трюмы…

В полумраке от солнечной скорлупы щитов исходит много лучиков, те лижут влажные дощатые стены, замшелые бревна, тюки с добычей, занавески сетей и цепей. Бочки источают запахи рома, Эгорд проходит мимо чана с трепыхающимися рыбами...

Трюмов целый лабиринт, приходится разделиться: Халлиг остается изучать этот уровень, Эгорд спускается ниже...

Здесь работали гребцы. Укрепленное деревянными колоннами помещение как низкий, но протяжный зал, с обеих сторон ряды весел и скамеек, на некоторых валяются полуголые истощенные мертвецы...

Эгорда резко толкает какая-то сила, не больно, но сопротивляться ей нельзя, как порыву урагана, воин-маг успевает лишь моргнуть и осознать, да и то смутно, что его обняло нечто светлое, теплое, как гигантские крылья...

Глаза открываются.

Эгорд понимает, что лежит на осколках льда, на бывшей ледяной крепости.

Голова приподнимается, взору предстает корабль...

Точнее, то, во что корабль стремительно превращается, – огромный, как усадьба, шар тьмы, бешено ревет, крутится, Эгорд видит черные потоки не то дыма, не то жижи. Часть судна уже стала черной массой, страшная сфера засасывает все вокруг, исчезают несколько отчаянно трепыхающихся чаек, полотна парусов, веревки, доски, весла... Выеденное, как арбузная корка, основание корабля выгибается луком, с оглушительным треском ломается, черная звезда пожирает...