– Эгорд, я задержу! – кричит она. – Сделай что-нибудь!

Меч внезапно вырвался из ее ладоней, словно против ее воли, и превратился в птицу, Жея развернулась к Альтеону.

– Жея, не смей! – крикнула Леарит.

Жея с криком протаранила плечо жреца, того слегка развернуло, он метнул вслед улетающей птице пару лучей, Жея ловко уклонилась в одну, затем в другую сторону.

Третий луч.

Птица в этот момент пролетела близко к земле, как раз за Силиссой, которая оседлала поверженную Велиру и замахнулась кистью для удара, луч попал в кисть, сжег ее. Это сбило с толку Силиссу, Велира столкнула ее с себя.

Эгорд сделал жест руками, будто бросил от себя охапку цветов, только вместо оных вырвался десяток снежных голубей. Эти кометы, петляя, полетели к жрецу, Эгорд взял их под контроль, ради этого даже пришлось разорвать связь со стрекозами. Снежные кометы окружили Альтеона, тот успел спрятаться в фиолетовый щит, но кометы не бьют – роятся как пчелы вокруг улья, сливаясь в белую сферу.

Треск – и мошкара снежных комет вмиг смерзлась в громадный кристалл!

Эта ледяная тюрьма полетела вниз, для пущей надежности Эгорд проморозил кристалл внутрь, к сердцевине, где заключен жрец – вряд ли это его уничтожит, но хоть задержит.

Под падающей глыбой льда – Камалия, на нее вот-вот набросится гном. Жрица-призрак запрокинула голову, вспышкой исчезла – появилась у гнома за спиной. Перехватив посох поперек себя, толкнула железного коротышку, тот, закачавшись, пробежал вперед, и ледяной кристалл рухнул прямо на него. Выбило волну фиолетовой силы, она раскидала топоры, череп, шлем, хребет, ребра, закованные в сталь кости рук и ног, скорлупки доспехов и прочие куски грома.

Тиморису и Велире – как бы врагам – приходится биться бок о бок, а кузнец и невеста ходят вокруг них, то и дело атакуя, отец и дочь бьют в ответ, но кости умертвий срастаются, возвращаются в скелеты.

– Твари недохнущие! – крикнула Велира.

– Само собой, – говорит Тиморис. – Они ведь уже дохлые!

Хафал, тем временем, обрушивает на минотавра удар за ударом, дыры от рогов в туловище демона заросли, появилось новое жвало, губы в рычании дрожат вокруг полных рядов зубов.

– Я великий Хафал, Пожиратель Душ, сын Зараха!

Демон пнул минотавра в грудь, и тот разлетелся на куски в фейерверке лиловых искр, остались только ноги, из них торчит обломок хребта, ноги нелепо шагают назад, заваливаясь, пытаются удержаться...

Упали.

Тиморис провел успешную атаку, и кузнец выронил молот.

– Словил, костяная башка?! Так-то!

Кузнец вытащил из-за спины меч.

Череп с шеи резко слетел, как ядро из баллисты, оставив за собой фиолетовый хвост, засветил Тиморису в нос, тот запрокинул голову, фонтан крови, отшатнулся, чуть не сбив Велиру, схватился за рожу.

– Бесова мать!

Череп и безголовый скелет кузнеца с мечом кинулись в атаку. Теперь Тиморису приходится биться на два фронта, благо сабель две, воин сияет кровавой рожей, не имея возможности даже утереть. А вскоре зажил фиолетовой жизнью и молот, летает, пытаясь ударить. Воина убили бы, если бы не Камалия – она пробует усмирить молот, а с черепом начала войну неугомонная Жея.

Раздавленный гигантским ледяным алмазом гном почти собрался, его обломки, загоревшись фиолетом, кружат вихрем над полем битвы...

Тиморис перекинул через себя кузнеца, скелет упал далеко, а когда вскочил и развернулся, у воина над ладонями уже горит огненный шар размером с арбуз.

– Лови, чучело!

Он кинул шар в скелет, но ядро по пути стремительно уменьшилось, а перед самой грудью кузнеца взорвалось дымовой тучкой, раскатистый звук, похожий на гнусный смех.

Тиморис с досады взвыл, топнул, выплюнул ругательство, воткнутые в землю сабли вернулись в ладони...

Силисса повергла Велиру на камни, крыло замахнулось в добивающем ударе, но оборотня схватили клешни, разорвали, туловище и ноги с юбкой разлетелись далеко друг от друга. Но так и не коснулись земли – в лиловом пламени плавно замерли над землей, а затем начали вращаться вокруг Хафала и Велиры, как планеты вокруг солнца...

Камалии пришлось вернуться к битве с гномом, к ней присоединилась Леарит, минотавр закончил самосбор, а в гигантском ледяном кристалле со жрецом внутри уже появились белые щупальца трещин.

Пещера вновь затряслась, сталактит упал на Камалию, ее призрак погиб, но рядом появился новый, воздух исчерчен песчаными ручьями, что льются с потолка.

– Так не может длиться вечно, – сказал Эгорд.

Осмотрел туннель в потолке, прожженный коброй, затем участок земли прямо под туннелем. Ледяной поток из его ладоней ударил в этот клочок каменного ковра, и оттуда стремительно вырастает витая, как канат, колонна льда... Ее крона вонзила ветви в потолок, а из стен гигантской ледяной косы вытягиваются шипы, колонна похожа на стебель очень агрессивной розы.

– Тиморис, Велира, Хафал, лезьте вверх, сейчас все рухнет!

Тиморис, исполнив для кузнеца отвлекающий маневр, рванул к колонне.

– Давно пора!

Велира отступает нерешительно, оглядывается то на лестницу шипов, то на Хафала, тот бьется с Силиссой. Однако пробегающий мимо дочери Тиморис, сунув сабли в ножны, подхватил ее за локоть, оттащил с пути здоровенного камня, что рухнул секундой позже, и Велира побежала следом.

Тиморис ухватился за шипы, полез вверх как обезьяна с горящим хвостом, но Велира уже выше – ее подняла золотая летучая мышь, пиратка расцепила ее на сабли, долетев до ледяных ветвей, под самым туннелем. Спрыгнула на верхние шипы колонны, наблюдает за демоном.

– Хафал! – окликнул Эгорд.

– Пошел ты, червяк!

Сын Зараха поймал хвостом кузнеца, швырнул в невесту, та на костяных крыльях пикировала сверху, но ее сбил жених.

В этот момент огромный ледяной кристалл пронзил изнутри еж фиолетовых лучей, две «иглы» чуть не попали в Эгорда, зажав как ножницы, другой луч сжег призрак Камалии, которая, впрочем, появилась вновь и продолжила драться с гномом на пару с Леарит. Досталось и белой колонне – луч съел кусок фундамента.

Лед кристалла разрушился, фиолетовая звезда погасла, из угасающей сердцевины вышел Альтеон, лиловое пламя вокруг костей и посоха шипит, рассекает языками как саблями, огонь в глазницах белый.

Посох выстрелил, воин-маг успел закрыться щитом, который тут же начал таять, но с ужасом успел заметить, что луч не гаснет – льется и льется из посоха, и Эгорд не дал щиту исчезнуть – начал подпитывать. Стрекозы бросились на жреца, но первая волна тут же распылилась в сфере некроэнергии, остальные отпрянули.

Эгорд вспотел, вновь стало дурно, щит даже с поддержкой Леарит, которая подпитывает издалека, слабеет, а жрец наступает уверенно, посох нацелен на Эгорда, и луч бьет сплошным потоком...

Жрец подошел к щиту вплотную. В пленку света вонзился посох, треск как от молнии, белая вспышка ослепила Эгорда, он вскрикнул под ударом невыносимого жара, а когда открыл глаза, обнаружил, что лежит на спине, горячий и парующий, словно искупался в кипятке. Щит обратился против хозяина – чуть не сварил заживо. Спасла ледяная аура, от которой остался паровой туман.

Над Эгордом возвышается скелет в одеждах жреца и фиолетовой сфере, набалдашник посоха – в мизинце от взмокшего красного лба.

Неужели, все?..

Почему-то жрец медлит. Застыл. Эгорд слушает шипучие волны своего дыхания, считает удары сердца, жизнь может оборваться на каждом...

Белое пламя в глазницах черепа тускнеет.

Посох чуть опускается, Альтеон отступил на шаг, перевел взгляд на руку, затем на другую... Эгорд уже видел такую растерянность перед началом битвы. Даже лиловый щит почти погас...

Вокруг жреца вспыхнуло розовое облако, боевой клич Леарит, облако рвануло прочь от Эгорда, перекинуло жреца на другой край поля битвы.

Воин-маг поднимается на колени, достает из поясных запасов и осушает флаконы с зельями, Леарит подбежала к нему, упала рядом.

– Любимый!

Ее лечебная энергия слилась с исцеляющими чарами в доспехах и коже Эгорда, в сочетании с зельями возвращает силы воина-мага очень быстро.